Пока одни подразделения идут вперед, штурмуют укрепрайоны и сражаются на передовой, на плечах других лежат не менее ответственные задачи по защите мирного населения новых регионов РФ и закрепление военных успехов. Такая работа обычно скрыта от глаз простого обывателя, но она не менее важна, чем труд штурмовиков и не менее опасна.
Лицо «Шерифа» скрыто балаклавой. Даже здесь, в относительном тылу, где уже несколько месяцев нет активных боевых действий, а враг отодвинут на десятки километров, спецназовцы должны сохранять бдительность. Потому что, как признаются они сами, враг может быть ближе, чем кажется.
О том, что на уже освобожденных и вошедших в состав Российской Федерации территориях орудуют ДРГ - диверсионно-разведывательные группы, я, конечно же, знала и раньше. Как знают и проживающие здесь или просто периодически оказывающиеся в этих местах.
Диверсии, теракты и похищения людей - это неполный список того, с чем приходилось сталкиваться «Шерифу» и его боевым товарищам. На одной истории он решил остановиться подробнее.
Бойцам Росгвардии (а именно к ней относится этот спецназ) была поставлена задача — поймать диверсионную группу, находящуюся, по имеющейся информации, в одном из населенных пунктов на освобожденной территории. Для этих целей решено было создать иллюзию развернутого штаба в этом самом населенном пункте.
Хотели создать впечатление, что охраняют этот штаб самые обыкновенные солдатики, не сильно подготовленные и в малом количестве. В задачу спецназовцев как раз и входило изображать тех самых солдатиков. На территории штаба оборудовали несколько видимых, якобы плохо охраняемых постов, так сказать для глаз противника, а настоящие «серьезные» посты сделали скрытыми.
По словам офицера, диверсанты на протяжении двух недель несколько раз пробовали прощупывать свою цель. К штабу приходили неизвестные люди, которые пытались провоцировать постовых на различные действия. То якобы пьяный пристанет с непонятными вопросами, то просто под видом местных жителей подойдут. Цель подходов сразу была понятна: противнику необходимо было понять, насколько штаб хорошо охраняется.
Спустя две недели, видимо, предположив, что они уже все знают, диверсанты предприняли попытку прорыва обороны.
- Какая была конечная цель преступников?
- Они рассчитывали заполучить штабные документы или взять в плен какого-то высокопоставленного «языка», - объясняет командир.
«Шериф» вспоминает, что в ночь попытки прорыва диверсионно-разведывательная группа противника численностью порядка 12 человек двинулась на штурм сразу с нескольких направлений. И лишь благодаря тому, что на каждом скрытом посту стояли очень опытные и грамотные офицеры (по словам собеседника, других у него в подразделении просто нет), преступников удалось обнаружить практически сразу. Все необходимые меры для предотвращения попытки прорыва были предприняты незамедлительно.
- Чем были вооружены диверсанты?
- Вооружение у них было различное. Начиная от специального, заканчивая тяжелым. Пистолеты, автоматы, пулеметы, одноразовые гранатометы...
По словам офицера, противник, видимо, еще не осознав, что имеет дело с бойцами спецподразделения, попытался вступить в бой. Но когда все понял, предпринял попытку отхода. Некоторым удалось уйти.
- Почему вы их не преследовали и не уничтожили? Или такой задачи не стояло?
- Мы не могли их преследовать. Во-первых, это не входило в задачи операции. А во-вторых, у нас не было необходимых сил и средств для преследования многочисленной группы. Существовал риск нарваться на засаду и потерять кого-то из своих бойцов. Приняли решение не преследовать злоумышленников, чтобы не подвергать риску жизни личного состава.
Группа противника была разобщена, дезориентирована и отяжелена «трехсотыми» (ранеными - «МК»), а значит, свою работу мы сделали как надо. Некоторых раненых потом, кстати, нашли в ходе зачистки местности. Передали их кому следует...
По мнению «Шерифа», украинская диверсионно-разведывательная группа состояла из профессионалов. По уровню подготовки, с которым действовал противник, и по его вооружению росгвардейцы сразу поняли, что столкнулись не с каким-то партизанским отрядом местных «махновцев».
- С военной точки зрения, такая операция считается успешной? Вы ведь не стопроцентно обезвредили ДРГ.
- Наша задача была — не допустить прорыва противника в штаб и предотвратить захват документов. С этим мы справились успешно.
- Но объект ведь был ненастоящий?
- Ненастоящий, но они об этом не знали и не знают по сей день. Нас сейчас сменило в этом районе другое подразделение, которое также стоит на охране штаба. Работа в этом направлении продолжается.
Диверсионная группа попыталась прорвать оборону, у них ничего не получилось. Теперь они будут думать, как им это сделать, будут копить силы, готовить людей, проводить разведку и вновь предпримут попытку. А мы, соответственно, будем их ждать...
«Шериф» объясняет, что сталкиваться с диверсионными группами на освобожденных территориях спецназовцам приходится регулярно. Встречаются и спящие террористические ячейки, готовые по команде «проснуться» и достать оружие из схрона. Есть люди, помогающие противоборствующей стороне информацией - так называемые корректировщики, как правило, из числа мирного населения. Они фиксируют координаты месторасположения подразделений Росгвардии и Минобороны, а потом передают их своим кураторам.
Также спецназовцы выявляют бывших «айдаровцев» («Айдар» - террористическая организация, запрещена в РФ. - «МК»), бывших «атошников» - участников «антитеррористической операции» ВСУ на Донбассе, которые маскируются под мирное население.
- Как вы их выявляете? Соседи подсказывают?
- Сигнал соседа еще не является основанием для того, чтобы мы начали работать, - поясняет «Шериф». - Ведь не исключено, что это банальный оговор, соседская месть за какие-то личные обиды. Конечно, полностью оставить без внимания подобные сообщения мы тоже можем. Поэтому проводим комплекс определенных проверок, чтобы либо подтвердить полученную информацию, либо опровергнуть ее. Абы как в атаку не идем.
- А что обычно говорят задержанные?
- Ну, конечно, вначале все они - «водители и повара», которые оружия в руках не держали. А когда выясняем, что он, к примеру - гранатометчик, и доказательства ему показываем, тут начинаются показушные слезы раскаяния. Врут, что их заставили, что они не хотели. В общем до последнего пытаются оправдаться.
- Женщины-диверсанты встречаются?
- Встречаются. Случай интересный был в прошлой командировке. На блокпосту мои ребята остановили ничем не приметный «жигуленок». Процедура стандартная, ничего особенного, все гражданские машины, перемещающиеся между городами, подлежат проверке. В салоне три девушки. Кокетничают: хи-хи, ха-ха, «мы в город едем, в магазин...»
И тут один из бойцов просит открыть багажник. Девицы в момент в лице изменились, глаза забегали. Даже непрофессионал поймет, что-то здесь нечисто. Открываем багажник - внутри миномет. А дамочки эти, ни много, ни мало - полноценный расчет «кочующего миномета». Вот тебе и «магазин».
Хотя такие все же нечасто встречаются, в большинстве случаев женщины выполняют менее рискованные задачи для ВСУ, например, передают координаты.
Офицер рассказывает, что пособники ВСУ не гнушаются привлекать к своей преступной деятельности даже детей.
- Это действительно очень страшно, - вздыхает спецназовец. - В Интернете орудуют целые сообщества, которые через социальные сети «присаживаются» подросткам «на уши». Рассказывают, что русские - враги. Просят детей скидывать за деньги координаты российских подразделений. Эти самые дети ходят по улицам, телефоны у них у всех есть, никто же не запрещает ими пользоваться. Делают фотографии, а затем скидывают своим заказчикам.
По словам «Шерифа», стоит отдать должное тому, как противник координирует свою работу. Все телефоны, которые изымались у корректировщиков, оказываются пустыми. Исполнители заранее проинструктированы - удаляют всю переписку и контакты, чтобы заказчика было максимально трудно вычислить.
- Существуют какие-то методы борьбы с корректировщиками? Невозможно ведь запретить людям пользоваться мобильными телефонами.
- На самом деле это огромный комплекс мероприятий. Один из вариантов — отключение Интернета, как сделали в Луганской народной республике. На мой взгляд, то же самое должно быть на всей территории проведения специальной военной операции. В дальнейшем же необходима работа с населением, особенно с молодежью и детьми. Нужно объяснять, что мы пришли не для того, чтобы сделать их жизнь хуже, наша цель - принести мир на эту землю. И свои слова мы должны подкреплять делами. А по-другому ничего не выйдет.
Москва — зона СВО — Москва.
