На днях в Израиле было приведено к присяге новое правительство, в котором пост главы МИД занял выходец из СССР Авигдор Либерман. “МК” стал первым российским СМИ, которому новый глава внешнеполитического ведомства рассказал о том, как Иерусалим собирается по-новому взглянуть на “фактор Кремля” и решать острые международные проблемы в тесном сотрудничестве с Москвой.
— В ближайшее время вы собираетесь возглавить стратегическую комиссию по связям с США и аналогичную комиссию по связям с Россией. Значит ли это, что отношения с Москвой выходят на качественно иной уровень?
— Политические реалии в мире меняются. В Израиле начинают понимать, что необходимы союзники для борьбы с угрозой, исходящей от Ирана. Россия обладает особым влиянием в мусульманском мире и видится мне тем самым стратегическим партнером, который призван сыграть одну из ключевых ролей в ближневосточном урегулировании. Я давно говорил о том, что в Израиле недооценивают “фактор Кремля”, и надеюсь, что именно мне и удастся ликвидировать этот пробел.
— Несколько лет назад одной из главных международных угроз для Израиля вы называли возможную ядерную угрозу со стороны Ирана. За прошедшее время что-то изменилось?
— Изменилось лишь то, что иранская ядерная угроза стала еще реальнее, еще ощутимее. И потому, кстати, один из пунктов наших коалиционных соглашений с партией “Ликуд” недвусмысленно указывает на то, что следует сделать все возможное, чтобы умерить “ядерные аппетиты” Ирана. Однако, на мой взгляд, за это время, о котором вы говорите, появилась куда более серьезная проблема, чем Иран. Это — ядерное государство Пакистан, где ситуация крайне нестабильна и существует вероятность захвата власти “Талибаном”. Что будет означать создание единого радикального пространства Пакистан—Афганистан под духовным руководством бен Ладена… Я не думаю, что такая перспектива видится кому-то радужной в Китае, России или США. Поэтому, если говорить о мировых приоритетах, я бы расположил их следующим образом: Пакистан—Афганистан, потом — Иран, потом — Ирак. Вот что должно беспокоить сверхдержавы, ибо названные мною страны, я полагаю, являются колоссальной угрозой не только Израилю, но и всему мировому порядку.
— Однако какова роль Израиля в нейтрализации этих угроз?
— Я отвечу парадоксально: наша роль во многом состоит в том, чтобы... способствовать сближению США и России. Все, кто хочет сохранить существующий мировой порядок, должны понять: борьба с экстремизмом выступает сегодня на первый план, нужно объединяться. Мне непонятно, зачем США, с одной стороны, нужно спорить с Россией по поводу Косово или вступления Украины в НАТО. С другой стороны, и Россия должна понимать, что все более тесное сотрудничество с режимом Уго Чавеса отнюдь не способствует укреплению доверия между Западом и Россией.
— Продолжит ли администрация Барака Обамы продвигать план мирного урегулирования Джорджа Буша “Дорожная карта” или в ближайшее время будут озвучены новые инициативы?
— Я постоянно на различных форумах и в различных интервью повторял и повторяю: все зависит от того, как поведет себя израильское правительство, какие меры оно примет для того, чтобы обуздать террор. Поверьте, Америка примет любое наше решение. Если же говорить о каких-то мирных инициативах, то я могу сказать следующее: единственным серьезным документом последнего времени, пытающимся отрегулировать этот вопрос, на законном основании считается “Дорожная карта”, хотя я в свое время и выступал против ее принятия. И я не понимаю, почему палестинская сторона не обращает внимания на то, что реализация “Дорожной карты” обусловлена прежде всего выполнением взаимных обязательств. Я уверен, что палестинцы не слишком хорошо знакомы с этим документом и вообще не до конца его изучили!
— Какова судьба переговоров по созданию палестинского государства, которые последний год вели с палестинским руководством Ципи Ливни и Эхуд Ольмерт?
— Начинать надо не с создания палестинского государства, а с того, каким образом будет обеспечена безопасность израильтян и кто с палестинской стороны выступит гарантом прекращения террора. Хочу напомнить, что все мирные переговоры с палестинцами рано или поздно заходили в тупик, несмотря на многочисленные израильские уступки.
— В последнее время в ближневосточном урегулировании звучит формулировка “два государства для двух народов”. Она известна еще с 1947 года, когда ООН обсуждала вопрос о создании либо арабо-еврейского государства, либо отдельных — еврейского и палестинского. Значит ли это, что правила “ближневосточной игры” изменились и теперь от Израиля требуют признать условия соглашения о разделе территорий с будущим палестинским государством не от 1967-го, а от 1947 года?
— “Два государства для двух народов” — это красивая формулировка, не наполненная конкретным реальным содержанием. В случае создания гомогенного палестинского государства Израиль превратится на самом деле в государство для двух народов. Что делать с израильскими арабами? Особенно с теми, кто не испытывает никакой лояльности к израильскому государству, кто помогает террористам, кто отрицает за нашей страной право на существование. До тех пор, пока этот вопрос не будет решен, не имеет смысла говорить о создании двух государств для двух народов…
МЕЖДУ ТЕМ
Практически сразу после того, как было закончено формирование нового израильского кабинета во главе с Нетаньяху, в Москву отправился глава Палестинской автономии Махмуд Аббас. Этот второй за последние полгода визит палестинского лидера в Москву приобретает особое звучание после заявлений Авигдора Либермана, что договоренности, достигнутые на конференции в Аннаполисе, не накладывают на Израиль юридических обязательств относительно создания независимого палестинского государства. В этих условиях Аббас призывает международное сообщество и Россию, как одного из спонсоров ближневосточного урегулирования, оказывать давление на новое правительство Израиля, пока премьер Нетаньяху не одобрит создание наряду с еврейским и палестинского государства. А пока глава ПНА призывает начать новую международную конференцию по Ближнему Востоку в самое ближайшее время.
