“Это мир одного хозяина, одного суверена. И это, в конечном итоге, губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри. И это ничего общего не имеет, конечно, с демократией. Потому что демократия — это, как известно, власть большинства при учете интересов и мнений меньшинства”, — с помощью таких гневных филиппик Путин обличал в Мюнхене гегемонизм США. Но ведь с тем же успехом эти слова можно использовать и для описания внутриполитической ситуации в нашей стране.
Однако может ли смена власти в сегодняшней России проводиться по какой-либо другой, “непутинской” схеме?
Глотатели свободы
Многие либеральные интеллигенты твердо уверены: основанная на точном следовании закону западная система сдержек и противовесов мгновенно нейтрализует любые попытки отдельных политиков заграбастать себе слишком много власти. Но высокоумные схемы всегда идеально работают только на бумаге. Но в реальном мире людей из плоти и крови политическая жизнь идет по совсем другой формуле: кто сумел больше всех заглотить, тот и на коне.Например, недавняя история США пестрит случаями, когда особо агрессивные слуги народа смогли в нарушение буквы и духа закона заполучить просто фантастическую власть. Эдгар Гувер стал директором ФБР в год смерти Ленина. А “сняла” его с этой должности только смерть — аккурат в середине правления Брежнева. Большую часть своего 48-летнего директорства Гувер держал политэлиту Америки в кулаке. Конгрессмены, сенаторы и даже президенты до смерти боялись накопленных им “чемоданов с компроматом”.
Или взять сенатора Джозефа Маккарти. В 1950 году этот народный избранник от штата Висконсин объявил о наличии в рядах сотрудников госдепартамента 205 коммунистов. В США сразу же началась массовая истерия. Одного вызова в расследующую “коммунистическую угрозу” комиссию конгресса было достаточно, чтобы человека выгнали с работы и никуда больше не принимали. Такая участь постигла 12 тысяч человек из элиты американского общества. Сотни людей были брошены в тюрьму. Президент Трумэн пытался протестовать, доказывая, что “Маккарти — главный ресурс Кремля в США”. Но ни президента, ни его министров никто не слушал. Некоторые из членов кабинета сами чудом избежали политического линчевания.
Любому политику свойственно стремление к безудержной экспансии. Если общество способно держать своих “слуг” в жестких рамках, они в этих рамках и останутся. Но если публика реагирует на подобные эскапады пассивно или с одобрением, то тонко чувствующие слабину политики быстро заполняют собой все доступное пространство. Причем если этого не сделает один слуга народа, то его коллега уж точно не станет считать ворон. Вакуум в политике имеет свойство быстро исчезать.
Если нарушения баланса постоянно случаются на Западе с его многолетними традициями гражданского общества, то что уж говорить о России? Средний класс в нашей стране только-только вышел из этапа зарождения. И он пока недостаточно окреп, чтобы серьезно пытаться взять политиков под контроль. Как отмечается в недавнем исследовании ВЦИОМ: “Стабильная демократия не может существовать без такого уровня экономического и социального развития, который бы обеспечивал приемлемую для большинства граждан степень благосостояния... Именно поэтому многими согражданами демократические ценности все чаще воспринимаются как ценности второго и третьего ряда”.
Все это не отнюдь не значит, что ситуация в России безнадежна. Социологи отмечают, что сейчас в стране все чаще появляются движения “одного требования”. И довольно часто они оказываются весьма серьезными оппонентами для властей. Вспомнить хотя бы противостояние в Южном Бутове или движение с требованием освобождения водителя Олега Щербинского.
Если в России все будет идти относительно хорошо, то через энное количество лет уровень требований граждан к власти будет постоянно повышаться. И тогда степень свободы маневра для политиков резко снизится. Но пока мы имеем то, что имеем. И упрекать слуг народа за то, что они узурпируют чужие полномочия, бессмысленно. Другое дело, что гордиться нынешним положением дел тоже не стоит. Ведь это равнозначно восхищению отсталостью своей политической системы.
Вырулим ли?
Несколько месяцев назад в одном из пивных баров Нового Арбата я оказался в шумной компании, включающей в себя немелкого кремлевского чиновника. Пиво лилось рекой, и быстро проникнувшийся ко мне симпатией чиновник нетвердой походкой направился к музыкантам. Скоро со сцены объявили: “А теперь специально для свободной прессы прозвучит песня “Прощай, мы расстаемся навсегда!”Шутка получилась великолепная. Но вопрос о том, сохранится ли после выборов-2008 хотя бы нынешний уровень политических свобод, сегодня стоит задавать вполне серьезно. Впрочем, правильным будет сформулировать данный вопрос несколько по-другому: будет ли новая (или не совсем новая) российская власть достаточно вменяемой?
Популярный сейчас вариант превращения ВВП в российского Дэна Сяопина (отец китайских реформ продолжал править страной даже после своей формальной отставки) с точки зрения интересов страны не является оптимальным. И дело даже не в том, что такая схема может в конечном итоге привести к дезорганизации системы госуправления и политической дестабилизации. Такой вариант не честен ни по отношению к стране, ни даже по отношению к самому Путину.
Принцип ограничения пребывания одного человека у власти определенным временным сроком на Западе изобрели отнюдь не исходя из абстрактных соображений. Бремя управления государством разрушающе действует на человеческий организм. Даже если сам лидер этого не осознает, его работоспособность снижается. Он постепенно теряет быстроту реакции и перестает адекватно воспринимать действительность. Из правил, конечно, бывают исключения. Но исключения на то и исключения, что они происходят крайне редко.
Если отбросить “китайский” вариант, то все упирается в традиционную российскую проблему: кадры. И в этой связи перестановки в правительстве приобретают особое значение. Конечно, никто не знает, что творится в голове у Путина и какую именно подспудную цель он преследовал, повысив Иванова до уровня “второго дофина”. Но у ситуации есть и объективный аспект.
За время своего пребывания в ранге основного кандидата в наследники ВВП Дмитрий Медведев не сумел впечатлить наш политический класс. Никто не спорит, что Дмитрий Анатольевич является очень приличным человеком со вполне демократическими взглядами. Но для успешного управления таким сложным государством, как Россия, этого очевидно мало.
Будучи военным министром, Сергей Иванов тоже не снискал особой популярности у широкой публики. Но, в отличие от Медведева, которого все успели изучить вдоль и поперек, экс-шеф нашего Пентагона по-прежнему остается малопонятной фигурой. В политэлите известна лишь роднящая его с ВВП страсть Сергея Борисовича к секретности. Как сказал мне хороший знакомый нового первого вице, “он из разряда тех людей, кто, бреясь, старается не смотреть в зеркало — вдруг там отразятся его потаенные мысли!”
Когда Иванов очутился в кресле первого зама премьера, у него появился шанс показать себя во всей красе. Белый дом — это ведь не Генштаб. Здесь любовь к секретности не только не полезна, но даже вредна. Вне зависимости от личных симпатий и антипатий к Сергею Борисовичу очень бы хотелось, чтобы он воспользовался шансом показать себя по максимуму. Ведь одна из главных сиюминутных проблем нынешней России — крайняя скудость талантов на путинской скамейке запасных.
Конечно, возвышение Иванова может свидетельствовать совсем не о том, о чем мы думаем. Назначив новым военным министром экс-шефа налоговой службы, ВВП в очередной раз продемонстрировал свое умение принимать никем не просчитанные кадровые решения. Многие в политэлите до сих пор не могут понять: почему Сердюков? Ясно, что человек хорошо разбирается в финансовых потоках. Скорее всего, он является неплохим управленцем и отличается личной лояльностью. Но достаточно ли этих качеств, чтобы быть министром обороны, когда по всему периметру наших границ происходят грандиозные геополитические сдвиги?
Разумеется, в условиях вертикали власти все министры являются техническими, и их личные качества отходят на задний план. Но вот решение по преемнику (или, выражаясь новым политкорректным языком, “кандидату”) техническим не назовешь. Спору нет, управлять государством в условиях полного невмешательства в “твои дела” общества весьма приятно. Но и цена твоей возможной ошибки возрастает многократно.
ОГРЕХИ ДЕМОКРАТИИ
В начале 50-х годов одного слова сенатора Маккарти было достаточно, чтобы любой американец лишился работы.Из-за “чемоданов компромата” директора ФБР Гувера перед ним трепетали даже президенты.
