Время до марта 2008 года течет вовсе не быстро. Политические часы как будто стоят. Но тем не менее с каждым днем напряжение чувствуется все острее. В чем дело? Возможные преемники вроде бы определены. У действующего президента все козыри на руках. Он может провести любое решение. Но напряжение все-таки нарастает. И объяснение этому может быть одно: у Путина нет решения, которое бы по большому счету его удовлетворяло. И страна это чувствует.
За уже прошедшие семь с лишним лет президентства у Владимира Владимировича выработался вполне определенный узнаваемый стиль. Свои кадровые решения он как бы специально маскирует. Даже когда они ожидаемы, ВВП старается максимально “навести тень на ясный день”. И только в самый последний момент вытащить вроде бы очевидное решение, которое почему-то никто больше не видел. Вспомните, как Алексея Миллера вели через разные должности к посту руководителя “Газпрома”. Как аккуратно убирались другие кандидатуры, готовые стать наследниками Рэма Вяхирева. Вроде все было ясно. Но по-настоящему прояснилось только тогда, когда Алексей Борисович уже был избран председателем правления газовой монополии.
И так всегда.
Когда же Путин вытаскивал из рукава свое очередное назначение, чаще всего публика принимала его если не с восторгом, то без напряжения. Только карьеры самого последнего времени — министр обороны Сердюков, председатель Центризбиркома Чуров — стали вызывать у общественности если не тревогу, то удивление. Но в самом важном случае — с собственным преемником — такого устраивающего всех решения у президента пока нет. И, говоря объективно, виноват в этом сам Путин.
Ведь чтобы такое решение появилось, в каком-то смысле должна повториться история 1999 года. Тогда страна очень быстро и практически единогласно признала Путина. Но у него были абсолютно развязаны руки. Он имел не только желание, но и возможность совершить военный подвиг в Дагестане. (Что не умаляет отчаянную решимость и мужество, которые ВВП проявил в этот момент.) Никто сверху (читай — Ельцин) его не ограничивал. Более того, выбрав Путина преемником, “коллективный Борис Николаевич” сделал все, чтобы тот мог заявить себя национальным лидером.
Сейчас же Владимир Владимирович принципиально никому (не только заявленным преемникам) не позволяет проявить лидерских качеств. Он сам говорил, что ему не нужна команда, а нужны чиновники. Также ему не нужны “принцы крови”. Он до последнего момента хочет видеть только абсолютно подконтрольных подчиненных. Даже деятельность Иванова и Медведева он хотел бы в общественном сознании отмерять поровну, словно из аптечной пипетки. Но это его желание прямо противоречит другой цели: преемник должен быть радостно встречен гражданами РФ.
В итоге в стране царит театр абсурда. Избирательная кампания вроде бы идет, но ее основной лейтмотив — избирательной кампании вовсе нет. Путин правит, как будто ему до смены еще не один год. Премьер-министра не пускают на центральные каналы, значит, он не преемник. Но Фрадков ездит без устали и ведет собственный промоушн на каналах региональных. Первые вице-премьеры Иванов и Медведев не знают, как, с одной стороны, заявить о себе, а с другой — не залезть в зоны “президентской ответственности”, которыми совсем не случайно обложены со всех сторон.
Сравните путинский гениальный популизм образца 99-го года: “Замочим террористов в сортире” и, например, популизм Сергея Иванова 2007 года: “Россиянам негде заниматься дайвингом”. Как говорят в Одессе — две большие разницы.
В итоге получаем замкнутый круг. ВВП — умный высокопрофессиональный политик. Он не может не видеть то, что чувствует вся страна. Но отступить от своего плана передачи власти, от собственной натуры и дать преемникам больше свободы — тоже не может.
Поэтому-то до самого последнего момента все будет идти вяло, не по-настоящему. До самого последнего момента будет множество людей уговаривать президента остаться. И как бы ВВП решительно ни собирался уйти, до самого последнего момента он будет сохранять хотя бы теоретическую возможность остаться на третий срок.
Главное, чтобы эта странная избирательная кампания все-таки оставалась в рамках психологических проблем, а не перешла в психиатрическую фазу. Это касается всей политической элиты страны. Иначе страшная паника перед выборами 2008 года станет неизбежной.
