Вряд ли кто-то мог представить тогда, сколь серьезную роль будет играть эта структура в недалеком будущем. О проблемах эмиграции знали все (аббревиатура ПМЖ звучала едва ли не чаще, чем СКВ), но что такое иммиграция — понимали исключительно единицы.
Никому и в голову не могло прийти, что уже через несколько лет Россию захлестнет многомиллионная волна мигрантов, вдоль дорог выстроятся стихийные рабовладельческие рынки, а в городах начнут появляться целые иностранные кварталы.
О том, повторятся ли у нас парижские погромы, что делать с китайскими нелегалами и отчего не повезло Адаму с Евой, в канун юбилея рассказал нам в интервью директор ФМС России Константин Ромодановский.
— Вы получили широкую известность в качестве ловца “оборотней”, и когда вас назначили главой ФМС, для многих это было довольно удивительно: все равно что профессионального охотника поставить заведовать зоопарком.
— Если оперировать вашим сравнением, то это, наоборот, вполне логично: контингент-то один и тот же…
— Кое-кто, однако, объяснял ваше назначение тем, что борьба за чистоту милицейских рядов подошла к концу. По крайней мере с вашим уходом общество больше не слышит о громких арестах и делах новых “оборотней”.
— Но это не значит, что их нет. Просто на начальном этапе нужно было активно задействовать СМИ. Сегодня предпочтение отдается более скрытой оперативной работе.
Мне трудно говорить о резонах моего назначения — это вопрос к президенту и министру. Лично я воспринял его с радостью. Когда ты долго служишь на одном месте, глаз поневоле замыливается. Даже наука о труде говорит, что нужно менять профиль каждые 4—5 лет.
— Но ведь вы всю жизнь находились на оперативной работе, а ФМС — это совсем другое.
— Да, и это самое для меня интересное. И в ДСБ, и в ФСБ я занимался тем, что разбрасывал камни: ловил преступников, сажал в тюрьму. Видимо, пришло время камни собирать. Работа в ФМС — более созидательная. Многое приходится создавать с нуля, начинать с чистого листа; есть возможность проявить себя совсем с другой стороны. И опыт прежней службы часто меня выручает.
— Это вы к тому, что у власти сегодня находится немало ваших бывших коллег по Лубянке?
— Нет, это я к тому, что оперативная работа в первую очередь учит находить общий язык с людьми, понимать их психологию, предугадывать поступки. Причем и в контрразведке, и в милиции есть своя специфика; чекисты, например, более осторожны. А милиционеры, напротив, предпочитают напор и натиск. Я пытаюсь совмещать эти подходы.
— Окидывая свою нынешнюю епархию взглядом охотника на “оборотней”: насколько коррумпирована ФМС?
— Вопросов много. Я часто теперь корю себя, что, работая в ДСБ, не уделял этой службе особого внимания; в первую очередь упор делался тогда на оперативные подразделения.
Основу ФМС составила бывшая паспортно-визовая служба. К сожалению, эта структура была изрядно коррумпирована; достаточно вспомнить, сколько фальшивых паспортов было выписано за взятки террористам — в том же “Норд-Осте”.
Я и раньше, конечно, особых иллюзий на сей счет не питал, но со стороны ситуация все равно видится по-другому… Как ни странно, первой, от кого после назначения я услышал массу неприятного, была моя жена. В тот момент ей как раз потребовалось поменять загранпаспорт. Конечно, все можно было решить одним звонком, но я решил поставить эксперимент. Попросил жену забыть на время, кем работает муж, и сходить в отдел по месту жительства, благо фамилия у нее другая. Поверьте, это было нагляднее любых инспекций…
— Так что мешает вам провести тотальную чистку ведомства?
— Бессмысленно вычерпывать чайной ложкой Каспийское море. Можно хоть каждый день устраивать показательные порки, но кардинально это ничего не изменит. Как говорил профессор Преображенский: разруха не в клозетах, а в головах.
Самое сложное — изменить психологию сотрудника. Ведь раньше как было? Человек в погонах ощущал себя полубогом, повелителем чужих судеб. Но вот с 15 января вступило в действие новое законодательство, которое впервые ввело уведомительный порядок миграционного учета. Все сделано для того, чтобы максимально упростить человеку возможность определить свой статус; вплоть до того что документы можно послать к нам теперь даже по почте. Для многих сотрудников это стало настоящим шоком. Они привыкли “хватать и не пущать”, а здесь все наоборот. Но прошло полгода, и что мы видим? Почти 3 миллиона человек встали на миграционный учет. Это в 2 раза больше, чем в прошлом году.
— Получается, что с коррупцией бесполезно бороться?
— Разве я что-то подобное сказал? В целом ряде регионов начальники управлений ФМС лишились своих должностей, регулярно возбуждаются уголовные дела. В Нижегородской области, например, на поток было поставлено липовое оформление российского гражданства. Проверочные материалы попросту отправлялись в сортир, кроме шуток. При проверке в туалетной комнате областного УФМС было найдено более 900 спрятанных материалов. Практически всю верхушку пришлось заменить, прокуратура возбудила дело. Аналогичные ситуации вскрылись в Бурятии, Рязани, Барнауле.
Но все это точечные удары. Ну посадим одного мздоимца — на его место придет другой. Гораздо важнее бороться не с последствиями, а с причинами, вышибать почву из-под ног коррупции.
Простой пример. Масса злоупотреблений была связана со срочной выдачей загранпаспортов; их выписывали чуть ли не за день-два. Понятно, что это было незаконным — в такой минимальный срок чисто физически невозможно выполнить все необходимые процедуры. Что мы сделали? Обязали подразделения детально отчитываться по каждой срочной выдаче. Сразу же число таких ситуаций пошло на спад…
— Коли речь зашла о выдаче загранпаспортов, объясните мне такую вещь: почему едва ли не в каждом отделении ФМС сидят коммерческие фирмы, которые якобы помогают населению эти паспорта получать. Причем если не заплатить им за “услуги”, паспорт можно ждать до скончания века.
— Меня самого это очень тревожит. Давайте посчитаем: в год мы выдаем 4 миллиона загранпаспортов. Если коммерсанты имеют с каждого пусть даже по 50 долларов, это уже 200 миллионов. То есть огромные деньги уходят на сторону.
Но здесь палка о двух концах. ФМС чисто физически не справляется с потребностями населения; выдача загранпаспортов постоянно растет. Можно, конечно, одномоментно избавиться от посредников, но тогда очереди растянутся на полгода. Сотрудники просто не будут успевать обрабатывать документы… Попробуйте как-нибудь на досуге самостоятельно заполнить все анкеты. Даже мне это оказалось не по силам.
— Так в чем же дело? Увеличьте численность службы. Упростите порядок оформления документов.
— Легко сказать. К сожалению, все это не прерогатива ФМС. Вот со следующего года нам добавили 4,5 тысячи численности; только для этого потребовалось личное вмешательство президента. Мне кажется, многие высокие руководители не понимают до сих пор, что бездумная экономия ведет к гораздо большим потерям бюджета; скупой платит дважды. Деньги, которых лишается государство, с избытком могли бы покрыть все дополнительные расходы.
Но безвыходных ситуаций не бывает. Сейчас мы работаем над созданием ФГУ — федерального государственного учреждения, — которое возьмет на себя эти услуги. Речь идет не только о загранпаспортах, но и о помощи при оформлении разрешений на работу иностранцам. Это не менее гигантский рынок; миллиарды рублей. Почему государство должно выпускать такие деньги из рук?
— Не было попыток как-то с вами договориться полюбовно? Суммы-то астрономические!
— По-серьезному — нет; есть все-таки соответствующая “кредитная история”. Хотя периодически я узнаю, что владею, оказывается, какими-то фирмами, мои дети чуть ли не контролируют рынок загранпаспортов. Я тысячу раз перекрестился уже, что никто из моих родных ни с каким бизнесом и близко не связан. Жена — медик. Оба сына служат: один — в прокуратуре, другой — в финансовой разведке.
— Если говорить о конкретных результатах, что еще изменилось за последнее время?
— Положение с нелегальными трудовыми мигрантами. Это одна из главных наших головных болей. Точную их цифру назвать не может никто. По оценкам экспертов, еще недавно речь могла идти примерно о 10 миллионах человек. После изменения законодательства, когда ответственность была переложена с работника на работодателя, мгновенно произошел всплеск легализации. За 5 месяцев этого года ФМС выписала уже больше миллиона разрешений на работу. Для сравнения: за весь предыдущий год их было выдано 640 тысяч. Как минимум половина всех въезжающих в Россию иностранцев встают отныне на мигручет; раньше это количество не превышало двадцати процентов.
Проблема в том, что до сих пор у нас отсутствовал какой-либо контроль за передвижением мигрантов. То есть люди попросту растворялись на бескрайних просторах страны. В ближайшее время мы запускаем центральную базу данных по учету иностранных граждан. Причем она будет запараллелена с информационной базой погранслужбы. Это позволит фиксировать каждого приезжего; если он вовремя не встанет на мигручет или не получит разрешения на работу, система мгновенно забьет тревогу.
— Но это, наверное, огромные деньги?
— Конечно. Но игра стоит свеч. Налоги, которые недополучает страна с нелегалов и их работодателей, сопоставимы, например, со всеми госрасходами на социальную политику и образование. По оценке федеральной налоговой службы, это примерно 300 миллиардов рублей.
— А каков, для сравнения, бюджет ФМС?
— 12 миллиардов. То есть в 25 раз меньше… Для наглядности приведу еще несколько цифр, которые говорят сами за себя. Ежегодно трудовые мигранты пересылают из России порядка 10 миллиардов долларов. Доходы таджикских гастарбайтеров равны 2 национальным бюджетам Таджикистана. Сумма денежных переводов, отправляемых грузинскими мигрантами из России, составляет двадцать процентов ВВП Грузии. В Молдавии и того больше.
— Так стоит ли удивляться, что иностранцев в России, мягко говоря, не особо жалуют.
— Сложный вопрос. Надо понимать, что большинство едет к нам не от хорошей жизни. С развалом СССР произошел настоящий миграционный бум, равного которому человечество еще не знало. Естественно, государство изначально оказалось не готово к подобному повороту.
Да, мы выправляем ситуацию. Со следующего года прекращается упрощенный порядок предоставления гражданства; его будут получать только по истечении восьмилетнего срока. Но как быть с теми миллионами, кто приехал раньше? Что делать со стихийно возникающими анклавами?
Печальный опыт других государств — те же парижские события — показывает, какую высокую плату приходится впоследствии платить за невнимание к миграционным процессам. Во многих странах Европы власти вынуждены создавать гетто, выставлять полицейские посты на въездах в колонии иностранцев. Такая тенденция наблюдается и у нас. Некоторые диаспоры предпочитают селиться обособленно. Этого ни в коем случае нельзя допускать.
— Существует несколько точек зрения на проблему нелегалов. Одни предлагают их скопом легализовать. Другие — так же скопом выдворять. А ваша позиция?
— Нужно искать золотую середину. Любые крайности опасны. Для справки: выдворение одного нелегала обходится казне в тысячу долларов. У нас просто нет таких денег. Но и без разбора прощать всех тоже нельзя; это значит провоцировать неуважение к закону. Я за то, чтобы в каждом случае подходить избирательно. Если человек по независящим от себя причинам стал нелегалом, вполне можно ограничиться штрафом и вернуть его в правовое поле для его же собственного блага. Нелегал абсолютно бесправен. Он не может получать медицинскую помощь, его некому защитить от преступников. По сути, люди живут в положении рабов.
Вообще, проблема нелегалов гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Здесь все упирается не в политику, а в экономику. С одной стороны, миллионы людей стремятся в Россию, потому что наш уровень жизни — что бы кто ни говорил — по-прежнему самый высокий в СНГ. С другой — в стране реально ощущается нехватка дешевой рабочей силы. Я где-то прочитал, что половина всех подъемных кранов планеты сосредоточены сегодня в Арабских Эмиратах. А у нас вместо кранов — таджики, которые ведрами таскают цемент.
Не секрет, что большинство московских строек возводится руками нелегалов. Недавно, например, мы провели рейд, сняли с одного крупного объекта на западе столицы 60 мигрантов. После этого стройка остановилась.
— Получается, однако, что, поощряя въезд иностранной рабочей силы, мы провоцируем безработицу среди собственного населения.
— Сомневаюсь. К сожалению, россияне не спешат занимать неквалифицированные места; не идут на стройки, заводы, фабрики. Многие крупные проекты в энергетике, промышленности, строительстве уже начали из-за этого буксовать. Добавьте к этому, что население страны не только сокращается, но и катастрофически стареет. Уже к 2010 году мы потеряем 3 миллиона работоспособных граждан, а к 2025-му — 16 миллионов. Поэтому без трудовой миграции нам обойтись не удастся.
Другое дело, что приоритет все равно должен отдаваться коренным жителям. Очень правильно, что иностранцам запрещено теперь торговать на рынках, хотя какие только ужасы не предрекали нам скептики: и цены-де астрономически взлетят, и рынки опустеют. Но вот закон заработал, а цены не изменились.
— Но что мешает заменить таджиков и молдаван нашими соотечественниками из СНГ?
— Вот! Вы попали в самую точку. Как раз с этого года началась реализация госпрограммы “Возвращение соотечественников”. Государство сознательно пошло на то, чтобы стимулировать возвращение людей на родину; помощь при переезде, жилье, адаптация, работа — все это берет на себя бюджет на паях с крупным бизнесом. Плюс упрощенное оформление гражданства — до 3 месяцев. В текущем году на эту программу выделяется рекордная сумма — 4,6 миллиарда рублей.
Результаты уже пошли. В Калининградскую область приехали первые переселенцы — как ни странно, из благополучной, казалось бы, Латвии. Только что на Тамбовщине мы разместили общину духоборцев из Грузии.
— Как встречают переселенцев новые соседи?
— Сперва без особого энтузиазма. Но потом, присмотревшись, видят, что перед ними такие же точно люди… Слава богу, наш народ умеет сострадать.
— С недавнего времени ФМС получила дополнительные полномочия. Сразу пошли разговоры об ее скором отделении от МВД. Вы считаете, это действительно неизбежно?
— Если посмотреть на международный опыт, мы увидим, что в крупных странах — таких как США, Канада — миграционная служба является самостоятельной. Более того, она имеет весьма широкие полномочия, вплоть до антитеррористических функций. Мне думается, сама жизнь заставит нас пойти по такому пути.
Сегодня государство повернулось наконец лицом к миграционным проблемам. Если раньше ФМС недополучала 60—70% своего бюджета, то теперь финансирование растет с каждым годом. Значительно модернизировано законодательство, оно отвечает сейчас всем международно-правовым нормам.
— Пять лет назад вы говорили мне в интервью, что ДСБ одновременно выполняет роль скальпеля и большого секционного ножа. Интересно, с каким медицинским инструментом ассоциируется у вас теперь ФМС?
— Наверное, с аппаратом искусственного дыхания. Несмотря на погоны, ФМС — не правоохранительный орган и не спецслужба. Наша задача — помогать людям дышать полной грудью и вдыхать воздух в российскую экономику.
Может быть, не все получается пока, как надо, но не забывайте: нам еще только 15 лет. Возраст — школьный. Хотя, если вдуматься, миграционные проблемы появились одновременно с сотворением мира. Ведь кем были Адам и Ева? Вынужденными переселенцами из Рая на землю. Просто ФМС тогда не существовала, и изгнание их проходило бесконтрольно и хаотично. Отсюда и все возникшие затем проблемы человечества.
— Это шутка?
— Шутка, конечно. Хотя в каждой шутке, как известно, есть доля шутки.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Константин Олегович Ромодановский. Родился в 1956 году. По образованию — врач. С 1984 года проходил службу на оперативных должностях в КГБ СССР. В 2001 году был откомандирован в МВД, где возглавил департамент собственной безопасности. С июля 2005 года — директор ФМС России. Генерал-полковник милиции.
