Нынешний Госсовет был уникален тем, что слово получили руководители всех партий, включая непарламентские — они подготовили предложения по изменению политсистемы, которые должен был систематизировать г-н Боос, чтобы потом озвучить. Перед этим партийцам должны были показать текст доклада. Это случилось, но — буквально перед самым началом заседания! У Бооса, впрочем, была иная версия: “Сами же партии правили и корректировали доклад до последнего момента.
Последняя правка была внесена в среду, а готов документ — в ночь на четверг”, — заявил он “МК”. Что касается предложений, то, по словам губернатора, к исполнению рекомендуются только те, которые были согласованы всеми членами рабочей группы — “потому что не должно быть разбалансированности политической системы”.
Узнать, в каких направлениях могут быть изменения правил игры, партийцам на Госсовете не удалось: глава Калининградской области не стал озвучивать конкретных предложений. Уже после мероприятия, отвечая на вопрос “МК”, Боос пояснил, что сделать речь более детальной он не мог: для его выступления было выделено лишь десять минут. Оно, конечно, так, но ведь понятно, что будь на то высшая политическая воля, вслух был бы зачитан весь доклад. Или бы, по крайней мере, основные предложения…
Первым выступил президент Медведев, констатировавший, что политическая система, хотя и не идеально, но работает. Что же в ней далеко от идеала? Например, то обстоятельство, что в некоторых региональных парламентах действует только одна фракция: “Это очень мало. Может быть, и две фракции недостаточно. Отражают ли, например, две фракции, которые действуют в Мосгордуме, все политические пристрастия москвичей? Я сомневаюсь”. Казалось, сейчас Медведев озвучит инициативы, касающиеся численности фракций в заксобраниях регионов. Но нет — он сказал: избиратели должны сами решать, сколько должно быть партий в законодательном органе власти. Однако “нужно понять, всё ли мы сделали, чтобы мнение избирателей было услышано”. Фактически эти слова ДАМа можно расценивать как завуалированное предупреждение некоторым региональным главам, которые перегибают с административным ресурсом. Также глава государства заявил, что при вопросе о переутверждении в должности того или иного губернатора будет учитываться уровень доверия к нему граждан.
Впрочем, прозвучало и предупреждение в адрес оппозиции. Президент вспомнил октябрьские выборы: как заявил глава государства, их итоги, оспоренные в судебном порядке, измеряются долями процентов. “Заявления о массовом злоупотреблении оказались неподтвержденными, — резюмировал ДАМ. — В будущем я бы попросил воздержаться от критики в адрес избирательной системы. Не нарушений, подчеркиваю, а системы”. (Позже лидер “Яблока” Сергей Митрохин, как бы в ответ на критику президента, сообщил, что его партия направила жалобы о нарушениях на 225 участках Москвы, “но никакого хода им не дано”. А представители КПРФ заявили “МК”, что многие нарушения совершаются, так сказать, “под ковром”, и в суды с ними просто не пойдешь.)
Докладчик, г-н Боос, заявил: оппозиция делает громкие заявления, “чтобы прикрыть неудачи на выборах”. “Постоянные обвинения в фальсификациях не должны стать системным явлением, иначе в общественном мнении может сложиться представление о нелигитимности политической системы. Делать выводы о системных нарушениях избирательного законодательства будет ошибкой, если не сказать провокацией”, — произнес с трибуны докладчик. Таким образом, оппозицию предостерегли от демаршей подобных октябрьскому. Можно сказать, пригрозили последствиями…
Касаясь предложения КПРФ и ЛДПР о переходе на выборы по спискам во всех регионах, Боос констатировал, что, с одной стороны, это усилит положение партий, с другой — может привести к их отрыву от избирателей. “Искусственная партизация системы может нанести вред”. Поэтому регионы должны сами решать, по какой системе им проводить кампании. Между тем выборы в Госдуму, как известно, проходят исключительно по спискам. И в связи с этим возникает вопрос: почему тогда власть не считает, что в данном случае партии оторваны от народа?..
Финальной в речи губернатора была мысль: “Любые попытки под демократическими лозунгами раскачивать государство должны пресекаться. Политсистема должна обновляться и совершенствоваться при сохранении консенсуса, конституционного строя. Перемены должны быть поэтапными, постепенными, но неуклонными и последовательными”.
Происходящее производило тяжкое впечатление: очевидно, что верховная власть страны (а именно она говорила устами Бооса) воспринимает критику со стороны оппозиции во многом как угрозу стабильности политсистемы. Оппозиционеры предупреждениями в свой адрес были невероятно возмущены.
Пожалуй, самой острой была речь Жириновского: “Тут прозвучала фраза, что то, что говорит оппозиция о выборах, — это дрязги (фраза из выступления Бооса. — “МК”). Оказывается, мы сплетники! Ну разве так можно? Никто не поверит, что все избиратели хотят голосовать за одну партию”. Одна из инициатив Владимира Вольфовича была такова: найти вариант, при котором одна партия не могла бы получить на выборах более 40% голосов: “Ну почему ни в одной европейской стране ни одна политическая сила не может получить больше 40%? Мы в Туркмению превращаемся”.
Лидер “Справедливой России” Сергей Миронов констатировал, что деятельность губернаторов оценивается по количеству процентов, которое набрала “ЕР” на выборах. Но это, по мнению Миронова, порочная практика: “От нее нужно отходить, нужно отходить от перенацеленности одной политической партии на политическую систему в целом”. Особой критике спикера Совфеда удостоились минувшие выборы в Мосгордуму: “Это как же нужно было укатать всех чиновников, чтобы они отрапортовали о полном единодушии? — недоумевал оратор. — И это в многомиллионном городе Москва! Хочется спросить руководителей тех регионов, которые дают почти стопроцентный результат “ЕР”: какова ваша цель? Избиратели могут сказать: “Не верю!” В России отсутствует социальный механизм, ответственный за включение людей в общественную жизнь. Практически нет реальной конкуренции партий и идеологий”.
Геннадий Зюганов также прошелся по октябрьским выборам, которые “показали, что политическая система несовершенна — восемь из десяти избирателей не пришли голосовать”. Поведав также о том, что коммунистические региональные деятели подвергаются преследованиям, Геннадий Андреевич горько констатировал: “Вот вся судебная система, свобода слова и демократические процессы во всю величину”. А предостерегая власть от нежелания вступать в диалог с оппозицией, привел в качестве примера КПСС, которая “была умнее, сильнее, грамотнее “Единой России”, но не удержалась на одном крыле без диалога, когда выполнялись приказы только одного человека”.
Спикер Госдумы Борис Грызлов сурово предупредил оппонентов, что “ЕР” не даст разрушить политсистему: “Хотя мы понимаем, что конкуренция в политике так же необходима, как и в экономике”. Резюме спикера Госдумы было великолепным: “Наша политическая система — это политическая система, с которой могут брать пример другие страны”.
Выступивший следом лидер “Яблока” Сергей Митрохин произнес совершенно противоположные слова. Это был очень яркий контраст. По мнению яблочника, главная проблема российской политсистемы — монополизм. Митрохин вывел три его вида: монополия одной партии в парламентах; полное доминирование исполнительной власти в системе разделения властей; диктат чиновников над остальными слоями нашего общества. По мнению выступающего, российская система копирует советскую и “может наступить момент, когда застой приведет к краху, как в СССР”.
После речей нескольких губернаторов президент Медведев дал слово Владимиру Путину. Между тем премьер не значился в числе тех, кто должен был выступить. Судя по всему, сказанное оппозицией настолько его задело за живое, что ВВП не смог промолчать. Так, например, Владимир Владимирович вспомнил о словах Зюганова о преследовании оппозиционеров за политическую деятельность: “Это, конечно, недопустимо. Вместе с тем было сказано, что никогда раньше таких преследований не было. Но давайте вспомним пресловутую статью за антисоветскую деятельность”, — запустил шпильку в адрес главного коммуниста глава кабмина. Также он яростно опроверг звучавшие упреки в адрес “ЕР” — что она, дескать, партия чиновников и крупного капитала: “Если бы так было, то мы бы заморозили пенсии и зарплаты. Но мы как раз поступили наоборот. Так что такие заявления считаю некорректными”. ВВП согласился с тем, что политсистема должна совершенствоваться, но при этом призвал “ни в коем случае не допустить ее украинизации, но и не скатываться в сторону тоталитаризма”. “Политическая система не должна дрожать, как жидкий студень, при каждом прикосновении. Она должна быть устойчивой”, — резюмировал Путин.
Дмитрий Медведев комментировать выступления партийных лидеров не стал, позволив себе лишь продемонстрировать оптимизм: “Я уверен, что в обозримом будущем мы будем иметь политическую систему, за которую не будет стыдно, но которую мы всё равно будем критиковать”.
Осталось только пожелать, чтобы власть не слишком критиковала тех, кто критикует выстроенную ею политсистему.
Наталья ГАЛИМОВА.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТОВ
Михаил ВИНОГРАДОВ, президент фонда “Петербургская политика”: “Медведев хотел диалога, но его, на мой взгляд, не получилось. Отчасти из-за того, что оппозиционные партии переживают кризис идей. Да и работать на местах, к чему их призывает президент, не хотят. Им интересно только в Москве, в Охотном ряду. Другая причина — участие в Госсовете Путина. Когда стало ясно, что он будет завершать мероприятие, это лишило губернаторов мотивации к креативному разговору. Все понимают, что Владимир Владимирович — строитель этой политической системы и не собирается становиться ее могильщиком. Что касается главного докладчика, Бооса, то у меня создалось впечатление, что основной для себя задачей он определил упомянуть Медведева и Путина равное количество раз”.
Андрей МАКАРОВ, депутат Госдумы (“ЕР”): “Получился разговор на разных языках. Президент и премьер говорили об одном — о том, что политическую систему нужно видоизменять. В тандеме понимают, что она переживает кризис и по сути однофракционный парламент — это неправильно. Они готовы изменить законодательство, модернизировать правила игры. Но оппозиция не хотела об этом говорить, она хотела говорить только о том, чтобы с ними поделились мандатами и голосами. Открыто просила гарантировать им места в парламентах, независимо от воли избирателя. И когда ей твердо сказали, что торговли не будет, беседа в содержательном смысле сошла на нет”.
Беседовал Михаил ЗУБОВ.
