Дискуссия была жаркой, а точкой в ней стало залихватское высказывание члена Общественной палаты галериста Марата Гельмана: “Для нас исторический центр Москвы — ценность сам по себе, для Лужкова это овощная грядка, с которой надо получить урожай”. После этих слов представлявшие законодательную и исполнительную власть Москвы спикер Мосгордумы Владимир Платонов и главный архитектор города Александр Кузьмин покинули зал обсуждения — им в спину кричали обвинения и оскорбления. Подобное поведение больше подходит для овощной палатки, нежели для органа, учрежденного президентом.
Общественная палата была создана по инициативе президента пять лет назад — Закон “Об Общественной палате Российской Федерации” датируется 4 апреля 2005 года. Создание палаты отразило существовавшее на тот момент состояние парламента, в частности Госдумы, — на выборах 2003 года “доля непродуктивных голосов” (то есть голосов против всех или же за партии, не преодолевшие 5-процентный барьер) составила 29,35%, что, конечно, многовато. Понимая, что так просто эти голоса проигнорировать нельзя, федеральная власть инициировала создание Общественной палаты с весьма сложной системой формирования. Закон дает Общественной палате право проводить экспертизу, называемую “общественной”, но решения ОП носят чисто рекомендательный характер.
Палата была очень нужной (по сути “третьей палатой парламента”) до выборов в Госдуму 2007 года, а потом подвисла в воздухе: люди перестали голосовать “мимо”, и доля непродуктивных голосов составила всего 8,25%. И власть принялась усиливать ее культурной элитой и телезвездами. “Специалист по овощам” Марат Гельман как раз из этой, последней волны. Он по профессии галерист (правда, главное его достояние — “Винзавод” у “Курской” — записано на супругу), а по хобби — политтехнолог. У него сейчас горячее время: до парламентских выборов всего полтора года, и если сейчас не напомнить партийным штабам о себе, те могут отдать выборные бюджеты в чужие, негельмановские руки.
В этом смысле план Марата Александровича вполне удался — он обратил внимание столичного бомонда на свою полузабытую персону. Другое дело, что поведение Гельмана и некоторых его коллег не способствует сохранению авторитета Общественной палаты. Иллюстрирует этот вывод последний абзац отчета пресс-службы Общественной палаты: “Требования Общественной палаты не изменились: это отсрочка принятия документа в третьем чтении, учет мнений экспертов, профессиональных сообществ и простых горожан”.
Странно, что орган, решения которого носят рекомендательный характер, теперь стал требовать. Еще более странно, что он делит общество на три неравнозначные части — экспертов, членов профессиональных сообществ и простых граждан. Эксперт может убеждать своих сограждан, доказывать им свою точку зрения, но не навязывать ее им.
Окрик со стороны Марата Гельмана стал косвенным признанием того, что столичные властям удалось первое в истории настолько масштабное общественное обсуждение Генплана — москвичи высказали в его адрес 70 тысяч замечаний, всего же выставки посетили более 160 тысяч человек. Известному галеристу, должно быть, крайне дискомфортно оказаться всего-навсего одним из 70 тысяч критиков Генплана. Вот он и устроил в Общественной палате перформанс по мотивам басни Крылова про слона и Моську.
