Говорят, что главная проблема нашей избирательной системы — недоверие к ней. Отработав в ТИК первые несколько недель, я убедился, что часть этого недоверия — со стороны кандидатов в депутаты муниципального собрания — нам успешно удалось преодолеть. Когда пришло время забирать из типографии бюллетени для муниципальных выборов (они проходят одновременно с президентскими), мы обзвонили всех ясеневских кандидатов в депутаты, предложив проконтролировать процедуру. Посмотреть, чтобы мы не украли бланки, ну и помочь перетаскать коробки с бюллетенями. Все 33 кандидата заверили, что полностью доверяют территориальной комиссии. В итоге такого полного доверия перетаскивать коробки с почти сотней тысяч бюллетеней пришлось троим: председателю ТИК Владимиру Владимировичу Юрьеву (далее — В.В. — Авт.), члену ТИК от ЛДПР Дмитрию Гражданкину и мне. Ну ничего, мы ребята спортивные. Гражданкин, например, чемпион СССР по велоспорту.
А вот с доверием избирателя все гораздо хуже. Мы не только его не укрепили, а подорвали в последние предвыборные дни, когда на 57 участках нашей ТИК стали стремительно заканчиваться открепительные. Сначала мы их выдавали с задержками, перекидывая остатки с участка на участок. Потом отправили делегацию в Мосгоризбирком, но там оставалось всего 50 бланков. Мы выгребли все, но это получилось меньше, чем по удостоверению на участок. В пятницу не оставалось ничего другого, как собирать и класть в папочку жалобы от избирателей, что они ущемлены в правах и лишены нами возможности проголосовать. А в субботу пришел двухметровый молодой человек и потребовал дать ему справку о том, что он приходил за открепительным, но его не получил.
— Зачем вам эта справка? — удивился В.В.
— Начальство требует получить открепительное, — ответил посетитель. — Мы должны его предъявить, потом проголосовать и отчитаться. Я — сотрудник полиции, у нас строго.
В.В. изобретает и распечатывает справку о том, что такой-то не получил удостоверение не по своей вине. Ставит подпись и печать. Сохраняет образец и обращается к члену комиссии Галине Кайгородовой: «Будем такие выдавать».
Дальнейшая судьба предъявителя сей справки и его голоса зависит от его начальства и позиции председателя ближайшей к работе участковой комиссии (УИК). В принципе она может провести собрание и на основании этого документа выдать подателю бюллетень. Но может этого и не делать.
«Больные люди с неограниченными правами»
Последнюю учебу председателей УИК проводим менее чем за 2 суток до выборов. В.В. начинает за упокой: с решения Мосгоризбиркома (МГИК) о порядке удаления наблюдателей. Прежде чем удалить наблюдателя, нужно сначала вызвать члена МГИК, дождаться его приезда и решения. В МГИК 14 человек, участков в Москве — почти 4 тысячи. «Получается, что нельзя удалять, — резюмирует В.В. — У нас на участках могут появиться больные люди с неограниченными правами. Милиции приказано обеспечивать их права. Любой инцидент могут раздуть до нарушения закона нами, поэтому запаситесь терпением и принесите свои видеокамеры — снимайте сложные ситуации, чтобы и вам было что предъявить. Напоминаю, что после 20.00 работа комиссии ни при каких обстоятельствах не должна прерываться до подведения итогов. В случае перерыва выборы на участке могут быть признаны недействительными. Каждое действие комиссии председатель объясняет наблюдателям».
Следующие 2 часа В.В. объясняет, как правильно считать бюллетени и заполнять протокол. Упирает на то, что в графах с 16-й по 18-ю (число утраченных и не учтенных бюллетеней и открепительных) должны стоять одни нули. «Потому что это те бюллетени и открепительные, которые вы, члены комиссии, потеряли или украли. Это — уголовная статья». При этом число выданных избирателям бюллетеней не обязательно должно совпадать с числом бюллетеней в урнах, и подгонять здесь ничего не нужно. Бюллетень мог вынести избиратель, это его дело.
Корреспондент «МК» на прошлых выборах был свидетелем такой бессмысленной подгонки. Сами члены комиссии ни одного бюллетеня не потеряли, но думали, что количество выданных и вынутых из урны бюллетеней обязательно должно совпасть...
После учебы собираем заседание ТИК и решаем создать три мобильные группы, которые будут ездить по вызовам с участков и гасить конфликты с наблюдателями, коль уж удалять их теперь нельзя. Я вхожу в одну из них.
В субботу в 9.00 перед нашим зданием просто милицейский парад. 57 комиссий в сопровождении милиции приехали, чтобы забрать и отвезти на участки бюллетени и марки к ним. А наши мобильные группы рассаживаются по машинам и начинают объезд участков, на которых нам завтра предстоит гасить конфликты. Мой напарник Андрей Хандруев недавно делегирован в наш ТИК штабом Прохорова. Он координирует работу не только прохоровских, но и остальных наблюдателей. Нам с ним «нарезали» 19 участков. Раздаем свои телефоны, чтобы нам звонили при первом же конфликте. Общаясь с членами УИК, я больше упираю на их безопасность, Андрей — на безопасность наблюдателей, с которыми он уже познакомился. Он выглядит убедительно:
«Наблюдатели — это в основном молодые люди с гражданским порывом. Они придут не кого-то ловить, а гарантировать честность. Не гасите этот порыв! У них глаза умненькие, по-моему, не пьют, многие на выборах впервые, но потом и сами станут членами комиссий, придут на смену тем, кто устал».
— Хорошо бы, — замечает председатель комиссии №2402, — а то я уже не могу. Надеюсь, эти выборы у меня последние.
Урны — те же танки
Со мной члены комиссий делятся и текущими проблемами. На одном участке греется сервер, обслуживающий камеры, на другом потерялся лист большого протокола. Сотрудница комиссии №2410 сетует на то, что члены УИК от трех партий на прошлые выборы вообще не пришли, и на остальных легла дополнительная нагрузка. Придут ли теперь — не понятно. «И управа допекает. Нам нужно бюллетени готовить, а оттуда идут бесконечные обзвоны, каждый час требуют какого-то рапорта. Пришла проверяющая. Мы мешки раскладываем, а она говорит: «У вас тут грязно». Пошли пообедать, а она: «Нельзя, работайте без перерыва, выходить только в туалет по одному». Нам завтра с утра и всю ночь работать, я хочу помягче с людьми, чтобы они в хорошем состоянии были, а она нервозность создает».
Замечаю, что хотя урны на всех участках одинакового образца — прозрачные, с 4 пломбами сверху, но у каждой разная по ширине щель. Где-то, как на участке в школе искусств, — тонюсенькая. Я там на репетиции выборов вброс делал, и только 3 сложенных бюллетеня пролезло. А на участке №2404 вместе с членом комиссии замеряем щели линейкой: у одной урны — 6 мм, у второй — 4 мм. «У нас только танки одинаковые выходят. Все остальное — как получится», — резюмирует он.
Да и комиссии очень разные: в одних — только учителя, в других — сплошь инженеры да общественники. Но многих объединяет одно: выглядят уже уставшими от подготовки к выборам и с ужасом представляют себе день голосования и бессонную ночь после него.
После объезда распределяем обязанности на ночь с воскресенья на понедельник. Коммунист Альфред Заитов просится вводить данные в систему ГАС-выборы. В.В. ему вежливо отказывает (это должен делать более опытный человек, который не ошибется). Но при этом не запрещает периодически наблюдать за процессом… Заитов, кажется, обиделся. Таскать мешки с бюллетенями доверено моему коллеге по погрузке бюллетеней Гражданкину, а мне выпадает тестировать протоколы на честность по специальной, написанной под эту кампанию компьютерной программе.
Вечером В.В. делает для нас открытие: «Я тут был в информцентре, куда идет трансляция со всех камер. Информация о том, что там ничего не слышно, не подтверждается. Слышно, даже очень, как члены УИК костерят нас и другие вышестоящие комиссии».
Двойное голосование
В день выборов ТИК собрался в 7.30, чтобы подсчитать невыданные открепительные. Считать нечего — кончились, но процедуру нужно соблюсти.
Мобильные группы разъехались по участкам. Вчерашние опасения не оправдались: практически везде наблюдатели ведут себя корректно. Напряжение возникает, когда из Мосгоризбиркома приходит депеша, что у людей, аккредитованных от газеты «Яблоко России» недействительные удостоверения, но В.В. решает: всех их допустить до работы на участках. До конца дня не было ни одной драки.
Беда пришла откуда не ждали. В 9.10 на участок №2404 приехал автобус с номером 116 региона с сотрудниками «Казметростроя». Их внесли в дополнительные списки участка по просьбе предприятия для того, чтобы проголосовать без открепительных. При этом у всех на руках оказались и открепительные. Теоретически такого быть не может: либо открепительное, либо допсписок, иначе появляется возможность проголосовать 2 раза. Впрочем, у метростроевцев таких черных планов не было. Они проголосовали по допспискам, но отрывные талоны открепительных по просьбе УИК сдали.
Через несколько минут ситуация повторяется на участке на Голубинской улице. Группа охранников и включена в допсписки, и имеет на руках талоны. Но они тоже голосуют 1 раз.
Наблюдатели в ТИК строят версии: явление, вероятно, массовое, просто не всех голосующих фальсификаторы точно проинструктировали, что сначала нужно проголосовать по допспискам, а потом еще и по открепительному, но на другом участке. Большинство-то наверняка не ошибется…
В.В. строит версию, как такое могло произойти: «Вероятно, на участки, где они брали открепительные, вовремя не пришла информация из системы ГАС-выборы о том, что они уже откреплены и внесены в другие списки. Система работает медленно».
Пытаемся выяснить масштаб бедствия. В.В. находит в ТИК решения участковых комиссий о включении в допсписки 500 избирателей. У наблюдателей в УИКах другая информация: в допсписках только на 20 участках они насчитали 800 человек. И теоретически каждый из них может проголосовать дважды.
Получаем сообщение от наблюдателей в Твиттере: «На участке №2370 мощнейшая карусель. Мчимся туда. «Смотрите, какой вал людей с открепительными: за последний час пришло больше, чем за все декабрьские выборы, — говорит коммунист Анатолий Петров и проводит вдоль очереди за бюллетенями».
Идем в комнату УИК. Кстати, комиссия эта необычная. На прошлых выборах (у нее тогда был другой номер) «Единая Россия» набрала здесь 80%. Пока председателя нет, общаемся с зампредом Еленой Борисенко. «На прошлых выборах на нас не было ни одной жалобы. Мы же не виноваты, что люди так проголосовали. У нас на участке большой ведомственный дом».
Председатель — новенькая. Смотрит на очередь с открепительными так же ошалело, как и наблюдатели. Становится ее жалко. Рассказываю, что такая же очередь была на моем участке на Пресне в декабре. И тогда у нас к трем часам дня закончились бюллетени.
Забегая вперед скажу, что до самого вечера мы следили за голосующими по допспискам и открепительным, но поймать за руку голосующих дважды, увы, не удалось. А раз не поймали, то и утверждать, что двойное голосование точно было, не можем.
Новая информация от наблюдателя: людей продолжают вписывать в допсписки даже в день выборов. Например, на участке №2410. Я, кстати, замотался и не успел получить открепительное, подхожу к председателю комиссии:
— Можете включить меня в допсписки?
— Мы действительно приняли решение включить людей с временной регистрацией в нашем районе. У вас она есть? Тогда ничем не могу помочь.
Новая информация: на участок №2320 готовится массовый завоз «туристов». С временным членом ТИК от Миронова Алексеем Тихомировым прыгаем в его «Лендровер» и несемся туда, загораживаем въезд в школу. Но наблюдатель, которого курирует Алексей, дает отбой. Только что он подслушал телефонный разговор председательницы. «Не надо никого ко мне. Не пущу. Меня и так тут прессуют, мне проблем не нужно», — наотрез сказала она неведомому нам просителю. Завоз «туристов» будет, но в другом месте. Где — мы не знаем. Мы стараемся сделать выборы честными, но пинкертоны из нас, выходит, неважные…
Тем временем в ТИК звонят избиратели и рассказывают о других загадочных историях. К середине дня двое избирателей сообщили, что пришли на участок, а за них уже проголосовано. Разбираемся. В первом случае член комиссии просто ошибся строчкой — вписал паспортные данные женщины из соседней квартиры. Тут проблема решается легко — паспорт этого избирателя вписывают на ее место и ставится стрелочка. Второй случай сложнее. Избиратель какое-то время назад потерял паспорт и уже получил новый. Пришел на участок — а за него уже проголосовали по старому паспорту. Вот кто-то его нашел и проголосовал. Вычеркиваем эту запись и вызываем милицию — пусть сами ищут похитителя паспортов и лжеизбирателя. А настоящего избирателя с его новым паспортом вносим в те самые допсписки и даем бюллетень.
Еще одна неприятность. Избиратели разбрасываются муниципальными бюллетенями. Не голосуют, а оставляют их в кабинке, на полу, на лестнице. Некоторые наблюдатели их норовят подобрать и устроить скандал. Члены комиссии обязаны успеть подобрать выброшенный бюллетень раньше и по каждому оформить акт…
И еще одна неприятность. Впервые переносные урны выставлены рядом со стационарными — под камеру. На двух участках избиратели подумали, что маленькая урна — это для муниципальных выборов, и бросили туда по бюллетеню. После этого все содержимое переносных урн становится недействительным, а с ними уже ходили по домам и еще должны были пойти. Но теперь уже не судьба. Кстати, обойти всех желающих проголосовать на дому и без того не успевали…
В итоге в день голосования мы получили только 2 жалобы. Одну — на то, что казанские метростроевцы получили возможность проголосовать дважды. Но поскольку открепительные они сдали и двойного голосования не случилось, собрание ТИК признает жалобу ничтожной. Вторая жалоба: один муниципальный кандидат обвинил другого в незаконной агитации.
Лично у меня осталось впечатление, что не все в день голосования было стерильно. Но поскольку мы никого так и не поймали — все разговоры о серьезных нарушениях остаются голословными. Да и наблюдатели от оппозиционных кандидатов сказали, что у них претензий к организации голосования в нашем районе нет.
Под конец дня случилась забавная история. Приходит на участок мужчина. Иван Иванович, в списках его нет, в квартире прописана только Мария Ивановна. Возмущается, кричит: «Что за безобразие! Я уже давно и пол сменил, и паспорт, а в ваших списках все по-старому». Комиссия решает внести его в допсписок, дать бюллетень.
Гильотина нам поможет
Ровно в 20.00 участковые комиссии приступают к подсчету голосов, а ТИК — к погашению невыданных бюллетеней. У нас осталось 7200 президентских бюллетеней и около 12 тысяч — муниципальных. В погашении нам поможет стоящая на столе гильотина, которая в теории позволяет рубить по 50 листов за раз. Погашение происходит строго определенным образом: отрезается левый нижний угол (на президентском бюллетене в нем располагается слово «Путин»). Это вызывает смех у членов комиссии от оппозиции.
— Это мы Путина рубим? Какая радость, хоть чем-то ему насолить, — радуется член ТИК от КПРФ Альфред Заитов и берется за ручку станка. Я ему ассистирую, подкладывая стопочки бюллетеней под нож. Уголки отлетают на пол, а остальная часть бланков упаковывается в мешки, которые потом пломбируются.
— А уголки потом пересчитывать будем? — интересуется Гражданкин.
— Посерьезнее там, пальцы берегите, — вразумляет нас В.В. И вскоре нам действительно становится не до шуток. Не нарубив и тысячи бюллетеней (из почти 20 тысяч), гильотина ломается. Гражданкин где-то находит ремонтный инструмент, и мы подкручиваем гильотину как можем, но она уже не та: жует бумагу и рубит только совсем тоненькие стопочки. Но усилие для этого требуется такое, что вскоре ломается и стол, а мы вместе с оборудованием падаем с таким грохотом, что присутствующие в зале дамы с ужасом бегут за В.В.
Поняв, что одной гильотиной сыт не будешь, за ножницы берутся Гражданкин и Алексей Хахалин. Именно с ним мне сегодня предстоит причинить много горя председателям УИК, но мы об этом еще не знаем. Возникает своего рода соревнование: кто нарежет уголков больше — эти двое с ножницами или мы с коммунистом и гильотиной. Через полтора часа Хахалин гасит последние 2 бюллетеня.
Тем временем наблюдатели с участков начинают по СМС передавать своим кураторам в ТИК первые результаты с участков. Для того чтобы потом сверить, не подделан ли протокол в машине по пути в вышестоящую комиссию.
На бюллетени пролилась кровь
Чтобы члены УИК, когда придут к нам сдаваться, не заблудились в ТИК и не пропустили ни одной из процедур, В.В. придумал для них бегунок, что-то типа обходного листа перед увольнением. Первым делом — в большой зал, где они нам сдают бюллетени, книги избирателей и корешки открепительных. После исполнения этой процедуры в бегунке появляется первая роспись ответственных, второй этап — заполнение большой копии протокола на стене. Переписав туда данные, председатели УИК отправляются к нам с Хахалиным.
Мы вводим цифры протоколов в компьютерную программу, которая проверяет на правильность легендарные контрольные соотношения. Если программа говорит: «контрольные соотношения выполнены, логические соотношения выполнены», мы ставим визу, и для председателей УИК начинается четвертый этап — сдача в ТИК подложек от спецмарок и еще 20 всевозможных бумаг и актов, а также проверка оформления итогового протокола. После этого протокол проверяет и визирует лично В.В., а затем он вводится в ГАС-выборы.
Моим первым клиентом стала председатель комиссии №2416 в час ночи, и ей не повезло. Президентский протокол компьютер принял, а на муниципальный ответил: «логические соотношения выполнены, контрольные — нет».
Особенность этой современной компьютерной программы в том, что она только говорит об ошибке, но не подсказывает, где она. Просчет нужно искать по старинке — с калькулятором в руках. Мне это пока не под силу, поэтому прошу помочь более опытных товарищей. Ошибка, как выясняется, чисто техническая: бюллетени из переносной урны записаны не в ту графу. Но исправить ее непросто. Председатель должна вернуться в УИК, снова вызвать всех наблюдателей и членов комиссии, переписать протокол и потом вернуться к нам в ТИК.
До утра мы с коллегой Хахалиным заставили переписать протоколы шестерых председателей. Последнего я отправил в УИК для работы над ошибками почти в 8 утра в понедельник.
К двум часам ночи в ТИК было еще пустынно: из 57 комиссий до нас доехали только 7, и двоих мы с коллегой уже отправили назад.
Поток участковых комиссий начался около 4 часов ночи. К тому времени я не столько выискивал ошибки в протоколах, сколько стал ошибаться сам (все-таки почти сутки без сна). У очередной председательницы бракую президентский протокол. Ей делается дурно. Перепроверяю цифры, вижу, что у нее в бумагах все правильно, а я сам не то ввел в компьютер. Извиняюсь. «Ну нельзя же так пугать!» — ворчит она.
Около пяти утра у нас в ТИК снова малолюдно. Половина комиссий еще сидит на участках. От наблюдателей узнаю, что причина задержки почти везде одна: не сходится количество бюллетеней, как правило — всего на несколько штук, менее чем на десятую процента.
На одном участке — 6 лишних бюллетеней. Это намек на вброс. При пересчете выловили 3 бюллетеня с соседнего участка. Там в одном зале работали 2 комиссии и кто-то перепутал урны. Чужие бюллетени не возвращаются хозяевам, а списываются как документы «неустановленного образца». Чтобы выловить остальные три лишних бюллетеня, пересчитывают погашенные. Оказалось, ошиблись при их подсчете, но перепроверка занимает несколько часов.
Но есть и другая причина медленного подсчета. Наблюдатели, которые весь день вели себя как зайки, ночью показали клыки. К моему большому удивлению, самый образцовый участок, с которого «МК» делал репортаж о пробных выборах, пришел сдаваться предпоследним — в восьмом часу утра. «Очень сложные наблюдатели попались, — рассказала председатель Татьяна Першина. — Как только мы начали считать, постоянно устраивали скандалы. Один подсел к секретарю и мешал писать. Когда просила не мешать, он начинал орать: «А ты меня удали, удали!» А удалять мы не можем. Они постоянно требовали от нас зачитывать выдержки из разных статей закона о выборах».
А ведь чем дольше длится подсчет, тем тяжелее людям физически. К 5 утра члены УИКов уже ровно сутки на ногах. Именно в это время на одном из участков произошел трагический случай. Член одной из комиссий рухнул на бюллетени, заливая их кровью из прокушенной в эпилептическом припадке губы. «Скорая» диагностировала именно эпилептический припадок, хотя жена этого человека, когда ей позвонили, сообщила, что раньше такого с ним никогда не было…
Как мы докатились до второго тура
Данные с последнего из наших участков мы внесли в ГАС-выборы около 11 утра в понедельник. Члены УИК ушли спать, а нам еще предстояло провести собрание и утвердить итоговые протоколы. А для этого сначала их надо дождаться. Дело в том, что, несмотря на всю автоматизированность системы ГАС-выборы, каждое следующее действие на ней приходится делать сисадмину вручную.
Кстати, о сисадмине и режиме его работы. Константин Филяков сел за пульт ясеневского филиала системы ГАС-выборы в субботу в 7 утра. С тех пор и до момента, когда он оформил итоговый протокол президентской гонки, прошло 53 часа. У него был один перерыв на сон — 4 часа в ночь на воскресенье. Занятий у него в этот период было много: помимо ввода в систему существенной информации от него требовалось впечатывать формальные сводки с 57 участков, приходящие в отчетное время, а это каждые полчаса или час.
Итоговые протоколы по нашему району Филяков вывел в полдень понедельника.
Мы немедленно собрали итоговое заседание и утвердили результаты выборов по району, а потом перешли к разделу «разное». Я подсчитал, что члены ТИК с воскресенья по понедельник непрерывно отработали по 28 часов 30 минут, и спросил у В.В., как это будет оплачиваться. Прежде чем ответить, он заглянул в только что нами утвержденный протокол президентских выборов.
— Здесь ничего о деньгах нет, только проценты, — улыбается В.В.
Кстати о процентах. Если бы судьбу президентских выборов решал только наш ТИК, то был бы второй тур в формате Путин — Прохоров. Да, мы не смогли предотвратить двойного голосования и пресечь все карусели, сбоев в работе было много. Но считали честно: что есть — то есть. И у нас получилось, что Путин не преодолевает 50-процентного барьера (у него 45,93%), а второе место занял Прохоров (20, 39%).
И еще одна деталь. На всех без исключения участках победители муниципальных выборов набрали больше голосов, чем Путин на федеральных выборах. Ну, так уж вышло, и за что тут нам платить, действительно...
— Если серьезно, то оплата работы членов ТИК — около 40 рублей в час, — сказал В.В. — Но смета не понимает, что в сутках может быть 28,5 часа. Поэтому нам оплатят за 18 часов. Примерно по 700 рублей выйдет за президентские выборы. И столько же за муниципальные. Так что ни в чем себе не отказывайте…
