Десятки тысяч людей, собравшихся на стадионе, теплее всех встретили Барака Обаму и его речь — речь первого черного президента Соединенных Штатов о первом черном президенте Южной Африки. Трудно было переоценить это символическое совпадение. Выступление Обамы было блестящим, одним из лучших за его политическую карьеру. Обама говорил о глубоком влиянии Манделы и на него лично, и на всю мировую историю. Он особенно подчеркнул умение Манделы завоевывать сердца не только своих сторонников, но и противников. Используя клановое имя Манделы, Обама говорил: «Надо было быть человеком подобным Мадибе, чтобы освободить не только заключенных, но и тюремщиков, чтобы показать, что надо доверять людям, чтобы люди доверяли тебе, чтобы учить, что примирение не означает игнорирование жестокого прошлого, но и встречу с ним с включением его в себя, в душевной щедрости, истине. Мандела изменял не только законы, но и сердца».
Эти слова не были лишь красивой виньеткой: Мандела приглашал на свою президентскую инаугурацию надзирателей и тюремщиков, под властью которых он провел 27 лет за решеткой. И недаром среди других почетных гостей 10 декабря присутствовал последний президент расистской ЮАР де Клерк, с которым Мандела разделил Нобелевскую премию мира. Подобно Ганди в Индии, Мандела добился победы, не запачкав своих рук кровью побежденных Мудрость прощения, лежавшая в основе философии Манделы, помогла ему перевести страну апартеида в режим многорасовой демократии.
Траурные дни продлятся до воскресенья. В течение трех дней тело Манделы будет выставлено для прощания с ним в Претории, а в воскресенье он будет похоронен в деревне Кюну в регионе Восточного Кейпа, где он родился. От Йоханнесбурга до Претории гроб с телом Манделы будет сопровождать народный почетный караул. В Претории гроб будет установлен в «Юнион Билдинг», где когда-то заседала расистская власть страны.
На церемонии, проходившей во вторник, присутствовали 91 глава государств и правительства. Такого мощного их сборища история еще не помнит. В американскую делегацию входили три экс-президента — Клинтон, Буш-младший и Картер, а также их супруги.
И, наконец, о рукопожатии, которое в политических кругах и масса-медиа Америки чуть было не оттеснило на задний план само событие, на фоне которого оно произошло. Я имею в виду рукопожатие, которым обменялись президент США Барак Обама и президент Кубы Рауль Кастро. Это произошло, когда Обама проходил «сквозь строй» глав делегаций. И вот настала очередь Кастро. Будучи намного выше кубинского президента, Обама учтиво наклонился к нему. Они обменялись не только рукопожатием, но и улыбками и короткими репликами. Что они сказали друг другу, никто не знает кроме них самих. Но рукопожатие, запечатленное фото- и телекамерами, облетело весь мир, став источником всевозможных догадок. Одни его приветствовали, другие встретили в штыки. Было ли это рукопожатие иронической выходкой протокола, или знамением начала примирения после полувековой «холодной войны» прерывавшей горячими битвами?
Республиканский истеблишмент, для которого Обама — анафема, обвинил его в пресмыкательстве перед Ираном, чуть ли ни в одобрении и благословении кастровского режима. На Капитолии конгрессмены-республиканцы, размахивали фотографиями, на которых изображены Обама и Кастро, и предавали обоих риторическому аутодафе. Самое высокое «ля» как всегда взял сенатор Джон Маккейн. Он сравнил Обаму с Чемберленом, а Кастро — с Гитлером, тем самым логически окрестив факт рукопожатия Мюнхеном.
Следует вспомнить, как в 2009 году Обама создал себе головную боль «поручкавшись» с ныне покойным президентом Венесуэлы Уго Чавесом. Обаму критиковали и за то, что в том же году он поклонился императору Японии Акихито. (Двадцать лет назад досталось и президенту Бушу, поклонившемуся гробу с телом другого японского императора Хирохито) Обаме приписывают еще и поклон королю Саудовской Аравии Абдалле.
Перегибают палку и с другого конца. Я имею в виду тех, кто в рукопожатии Обама-Кастро усматривает намек на крутое изменение курса Вашингтона в отношении Острова Свободы, или как пишет «Нью-Йорк таймс», «сигнал желания изменить сердечные чувства, превратить врага в друга, или, по крайней мере, в менее опасного оппонента». Даже во Флориде, где сосредоточена антикастровская эмиграция, многие приветствуют «историческое рукопожатие» как свидетельство отказа от провалившейся политики эмбарго и блокады, как стимул возможных перемен на Кубе в сторону демократизации и частного предпринимательства.
Помощники президента Обамы, во всяком случае, его протокольщики, вполне могли предвидеть возможную встречу их босса с Раулем Кастро и подготовить для Обамы несколько сценариев — рукопожатие, отказ от оного, вообще избежание встречи. На сегодняшний день Белы дом отказывается от каких-либо объяснений на этот счет. Он даже отказывается признать, что эта проблема обсуждалась загодя.
Мне кажется, что Обама был вынужден пожать протянутую руку Рауля под влиянием царившей на стадионе Йоханнесбурга эйфории и под влиянием своей собственной риторики. Я уже цитировал его слова о заключенных и тюремщиках. А вот еще один пассаж из его речи: «Примеры Южной Африки показывает, что мы способны меняться, что мы можем выбирать мир, определяемый не нашими противоречиями, а нашими общими надеждами. Мы можем выбирать мир, определяемый не конфликтами, а миром, справедливостью и возможностями». Возможность предоставилась, и он ею воспользовался. За что хвала ему.
Могло сыграть роль во всем это еще одно обстоятельство. Нельсон Мандела и Фидель Кастро, несмотря на полярную противоположность их характеров, и политической философии, были друзьями. Фидель помогал Манделе в самые трудные времена. А Мандела никогда не забывал своих друзей, как, впрочем, и врагов. Повернувшись спиной к брату Фиделя, Обама оскорбил бы память Манделы. Более того он расписался бы в своем лицемерии, в пустозвонстве, краснобайстве на всем миру. Воздавая хвалу Манделе, как и Ганди и Мартину Лютеру Кингу, он одним только своим жестом мог наплевать на них. Обама так не поступил. Хочется думать, не только ради осторожности и спасения лица.
Первый чернокожий президент Соединенных Штатов действительно хочет в глубине свой души быть похожим на первого чернокожего президента Южной Африки. Иное дело, что вашингтонские реалии не позволяют ему этого. Но в случае с рукопожатием, которым он обменялся с Раулем Кастро, Обама рискнул поступить вопреки этим реалиям. С его стороны это был мужественный поступок, достойный памяти его идеала — Нельсона Манделы.
Мэлор СТУРУА, Миннеаполис.
