Евгений Демич: “Стоял вопрос о замене Буданова, и командование было готово к этому. Но не так просто было найти хорошего командира”
Найти сослуживцев Буданова — дело непростое. 160-й танковый полк, которым командовал полковник, расформировали в 2003 году. Тогда от боевого состава осталось 60 офицеров и столько же солдат. А в 2009-м и тех распустили. В Гусиноозерске сейчас базируется дорожно-комендантский батальон и армейский автобат.
Нам удалось связаться с теми, кто до сих пор живет в Гусиноозерске и помнит Буданова. Однако на просьбу пообщаться люди ответили резким отказом: “Нам запрещено говорить на эту тему!”. Кем запрещено и почему — комментировать не стали. После долгих поисков сослуживцев Буданова лишь один из его бывших подчиненных разъяснил ситуацию:
— Понимаете, правду вам все равно никто не скажет, кому охота врагов наживать. Нас еще тогда, в 2000 году, предупредили: “Рот откроете — жизни вам не будет”. Вот мы все и твердили, как заведенные, какой Буданов был прекрасный командир. Боевые заслуги его никто не принижает, а вот человеческие… Здесь спорный вопрос. И то, что изнасилование было, — в этом ни у кого нет сомнений. Только вслух об этом не скажут. Тем более сейчас… В Чечне Буданов нас, молодняк, за людей не считал. Мимо проходил, никогда не здоровался. Обращался с нами как со скотом — мог пепельницей швырнуть в человека, пинка отвесить на пустом месте. Помню его высказывания в ярости: “Я вас живьем в лесу закопаю, мама родная не найдет”. Знаете, и мы не сомневались, что он был способен на это. Его жестокость не знала границ. Когда командир выпивал, мы старались вообще не попадаться ему на глаза. Конечно, ликования по поводу его гибели ни у кого не было, но и особой скорби мы не испытали. Так что судите сами, почему народ отказывается про него говорить…
Это то, что говорят анонимно.
Единственный сослуживец покойного полковника, который не скрывает своего имени, — Евгений Демич из Ульяновска. Но он рисует совершенно иной портрет Буданова.
Где правда, а где ложь — судить вам.
— Евгений Алексеевич, в одном из своих интервью Буданов сказал: “Я осознал, что совершил преступление, через 40 минут после убийства. Тогда закралась мысль о самоубийстве”. Как часто полковника посещали мысли о суициде?
— Первый раз слышу об этом. Нет, такие мысли не приходили ему в голову. Вероятно, здесь больше домыслов. Впрочем, как и во всей его истории.
— Полковник Буданов много пил — это факт или тоже домыслы?
— Кто сказал, что много пил? Это неправда. Конечно, военнослужащим иногда приходилось снимать накопившийся стресс алкоголем. Но, как правило, выпивали только по вечерам, в темном закоулке, если было крайне необходимо. Ведь даже во время Великой Отечественной людям официально выдавали 50 фронтовых грамм для снятия стресса.
— Но в день убийства Кунгаевой у полковника Буданова буквально “сорвало крышу” на фоне алкогольного опьянения?
— Спиртное было. Этот факт никто не отрицает. Но такому состоянию предшествовала трагедия. Буданов еще не отошел от шока, когда зимой снайпер расстрелял его ребят… А в тот роковой день он отмечал день рождения начальника штаба полка и день рождения дочери. Все выпили. За третьим тостом по традиции помянули погибших ребят. И в этот момент кто-то из присутствующих обратился к командиру: зря, мол, отпустили бандитов — вспомнили старую историю. Психологически что-то щелкнуло в голове полковника. Буданов не выносил, когда его укоряли. Возможно, этот фактор сыграл решающую роль. Полковник вскочил на БМП и уехал. Ну а дальше вы все знаете… Сейчас все говорят, что Буданов — убийца. Но никто не вспоминает, как этот человек несколько дней добивался, чтобы вернули тело погибшего майора из ущелья, которого чеченцы буквально разрубили саперной лопаткой. Три дня полковник бродил по горам, просил боевиков отдать тело парня, чтобы похоронить его с почестями. И только когда он пригрозил им, что разнесет деревню, чеченцы позволили ему спуститься в ущелье и забрать труп. Естественно, после того случая Буданов еще долго не мог прийти в себя.
— Если психика командира была надломлена, почему не заменили его?
— Когда погибли его бойцы, он сам попросил о предоставлении ему отпуска. Понимал, что в Чечне не справится со стрессом. Тогда он улетел к семье в Гусиноозерск. Но вместо нормального отдыха Буданов встречался с вдовами погибших, с родителями ребят, собирал деньги на строительство памятника. Он тогда сразу решил: “Я всем им построю памятник”. Конечно, стоял вопрос о его замене, и командование было готово к этому. Но вы думаете, так просто найти замену хорошему командиру? В начале марта мы с ним снова встретились, он уже пришел в себя. И снова улетел в Чечню. А в конце марта произошла вся эта трагедия. Когда в июне я полетел в Чечню проверять дела в комендатуре, то встретился там с прокурором, который курировал суд. Он тогда рассказывал, как проходил процесс над Будановым, и заметил: “Люди сразу разделились на два лагеря — одни были на стороне Буданова, другие — против. Еще ничего не было известно, никто не разобрался, что произошло на самом деле, а журналисты уже раструбили на всю страну: задержали полковника, который изнасиловал чеченку. Если бы удалось избежать такой шумихи, суд был бы совсем другим…”.
— Вы помните вашу первую встречу с Юрием Будановым?
— В июле 1999 года я в составе комиссии Сибирского военного округа приехал проверять его полк. Буданов тогда был в отпуске, но подошел ко мне и попросил: “Дайте мне покомандовать полком”. Ему разрешили. Буданов производил впечатление настоящего мужика. Помню, однажды я заметил, что он хромает. Поинтересовался, что случилось. Буданов опустил глаза: “Стыдно признаться, в меня столько стреляли чеченцы, а я живой. А тут солдат случайно ошпарил меня горячим чаем, вот и хромаю”. Юрий был человеком, который всегда отвечал за любой поступок, слов на ветер не бросал, жил по принципу “сказано — сделано”. В полку его уважали. Помню день, когда генерал Шаманов вручал Буданову звание полковника. Я стоял в сторонке и наблюдал. Ко мне подошел сержант штаба: “Правда, что нашему командиру полковника вручают? Так ему давно надо Героя России давать за то, что он спасает наши жизни”. Кстати, в тюрьме Буданов тоже снискал уважение. На днях я познакомился с одним парнем, который сидел вместе с полковником. Он подошел ко мне и сказал: “Неужели Юрия Дмитриевича убили?”. Представляете, даже за решеткой его называли по имени-отчеству.
— У Буданова был непростой характер. Он нажил себе врагов?
— Их немного. Два-три человека из всего окружения Буданова, которые по сей день обливают полковника грязью. Это бывший начальник продовольствия и командир разведроты старший лейтенант Багреев.
— Тот самый Багреев, которого Буданов избил до полусмерти и посадил в яму за то, что тот не подчинился его приказу?
— Иногда можно применить силу к подчиненному. Раньше за невыполнение приказа человека вообще расстреливали.
— Багреева тогда избивал еще начальник штаба Иван Федоров. Его приговорили к трем годам лишения свободы за превышение должностных полномочий. Как дальше сложилась его судьба?
— Федорова амнистировали в честь годовщины Победы в ВОВ. Всех, кто проходил тогда по делу Буданова, освободили, всем вернули звания и ордена. Всем, кроме Буданова. Он пострадал как командир. Ему ничего не вернули, потому что все чеченцы ополчились против него. Федоров был вторым лицом в полку, но он не представлял опасности для боевиков. А Буданова чеченцы считали величиной! Он был одиозной и неоднозначной фигурой. Чеченцы еще до суда поклялись отомстить Юрию. Когда полковник первый раз попросил о досрочном освобождении, в Чечне начались масштабные акции протеста. И Буданов вынужден был сам отозвать свое заявление.
— Если бы в деле Буданова не было эпизода с изнасилованием, все сложилось бы иначе?
— Официально признали, что не было изнасилования. Он задушил девушку в состоянии аффекта — это тоже доказано. Впрочем, правду в этой истории знали только два человека — Юрий Буданов и Эльза Кунгаева. Но их больше нет…
— Буданов после освобождения из тюрьмы приезжал в Чечню?
— В Чечню нет. Он ездил в Харьков и там общался с сослуживцами.
— Говорят, многие правозащитники пытались “повесить” на экс-полковника дела убитых мирных жителей?
— Да, это так. Чеченцы еще в 2000 году поставили задачу отловить весь личный состав 160-го полка и на протяжении многих лет уточняли поименно списки полка, которым командовал Буданов. Это уже документально подтверждено.
— Выходит, участь Буданова может настигнуть всех его подчиненных?
— Среднее звено мало причастно к тем событиям, но ребята все равно переживают. А то, что за руководящим звеном ведется контроль, — это однозначно.
— Буданов смирился с потерей наград и званий?
— Он сильно переживал по этому поводу. Ему было обидно за своих ребят, которых в конце января 2000 года представили к правительственным наградам. Но из-за разразившегося позже скандала никого награждать не стали. Нам пришлось выходить на высшее руководство, чтобы восстановить справедливость.
— Угрозы в адрес семьи Буданова поступали?
— Когда шло расследование, его семью прятали. После того как Буданова осудили, семья жила спокойно. В денежном плане жене и детям полковника помогали общие друзья. После УДО Буданов на протяжении года ходил в органы и отмечался. Таковы правила. Весь год за ним негласно был установлен контроль со стороны правоохранительных органов, что, вероятно, продлило ему жизнь. По истечении срока милиция сняла с себя все обязательства по охране Буданова. С этого момента Юрий мог перемещаться куда хотел. Возможно, убийцы испугались, что он может покинуть пределы России. Их беспокойство вызвало то, что Буданов зачастил к нотариусу, где он всего-навсего оформлял разрешение на выезд дочери из страны.
— Слежка за ним велась?
— 100 процентов велась. И он знал об этом. Не случайно просил об охране. Ему отказали. Объяснили: мотивации нет. Да и кому нужно нести ответственность за простого человека? Сейчас мы не знаем, кто и зачем стрелял в Буданова. Возможно, семья Кунгаевых тут ни при чем, но чеченский след явно прослеживается. Многих удивила версия полицейских, которые через 6 часов после убийства заявили, что у преступника была славянская внешность. Думаем, это было сделано специально, чтобы разрядить обстановку.
— Почему Буданова похоронили в Химках, а не на его родине, в Украине?
— Здесь осталась его семья — жена, дети. Они смогут ухаживать за могилой. Буданов хоть и родился на Украине, но родина за него не переживала. А еще мы благодарны, что нам разрешили похоронить полковника с воинскими почестями.
— Вы общались с Будановым после его освобождения?
— Общение проходило через третьего человека, фамилии его называть не стану. Вернувшись домой, Юрий сказал: “Теперь дайте мне спокойно пожить”.
— Недавно в прессе прошла информация, что после УДО Буданову выделили квартиру в доме, где прописан Дмитрий Медведев, Нургалиев и другие высокопоставленные чиновники?
— Я об этом не слышал. Знаю, что он жил на съемной квартире в Подмосковье. Собственного жилья у него вроде не было. Работал в ЖКХ мастером по контролю обслуживания. Больше его никуда не брали. Денег больших он не зарабатывал, но уважение сотрудников снискал и там.
— Жена и дети Буданова останутся жить в Москве?
— Куда им еще деваться? Да и вряд ли сейчас им что-то угрожает. Сослуживцы Буданова не бросят эту семью, может, государство окажет им поддержку. Сейчас супруга Юрия находится под защитой государства, так как является непосредственным свидетелем расправы над полковником.
“Если бы мне представилась возможность вернуться в Вооруженные силы — я бы не пошел”
Когда Буданову вынесли приговор, журналисты буквально атаковали бывшего полковника с просьбами об интервью. Представителей СМИ полковник не жаловал. Говорят, в колонии он еженедельно штудировал прессу. Неугодных корреспондентов заносил в “черный список”. Исключение сделал лишь для журналистов из Ульяновской области — именно там он коротал срок последнее время.
— Я написала ему письмо… И он неожиданно захотел встретиться и выговориться, — вспоминает журналистка из Ульяновска Наталья Полат. — Два раза я посещала его в колонии. Передавала ему письма от сослуживцев. Среди посланий было письмо бывшего помощника Буданова по правовой работе Михаила Шабанова и копия ходатайства в его поддержку от полковника Евгения Демича, которое тот неоднократно рассылал в разные инстанции. Также приносила Буданову распечатки с сообщества блогеров, которые его поддерживали. Для него все это было ценным. Во всяком случае, так он говорил. Еще передавала ему книги, Буданов много читал…
На тот момент Юрий Буданов увлекся произведениями Пауло Коэльо и рассказами о российских полководцах.
Колония, куда полковника отправили по этапу, находилась в городе Дмитровграде, что в 85 км от Ульяновска. Местные жители тогда оживились — дружно начали строчить письма “герою”.
Полковника определили в 11-й отряд строгого режима. Выделили спальное место в комнате на 20 человек.
— Его кровать находилась в углу у стены, в нижнем ярусе, — продолжает Полат. — Питался Буданов, как все, в общей столовой. Кормили там хорошо — в супе было мясо, на второе — гуляш, макароны. В его отряде шел усиленный контроль за осужденными. Буданову было положено три свидания в год и три телефонных звонка — разговаривать позволяли по 15 минут.
Однако, по слухам, Буданов гораздо чаще пользовался телефоном, да и свидания ему не ограничивали.
По словам собеседницы, камера Буданова напоминала армейскую казарму, правда, в тюрьме — “чище и уютнее”. На стенах висели картины, написанные осужденными, в комнате психологической разгрузки стоял новый телевизор, музыкальный центр, несколько огромных аквариумов, резные скамеечки и столики. Также в колонии имелись свиноферма, теплица и хлебопекарня. Осужденные выбирали себе работу по душе — выращивали овощи, пекли пирожки, ухаживали за свиньями.
Судя по всему, сиделось Буданову вполне комфортно. Во всяком случае, на бытовые условия экс-полковник не жаловался. Напротив, говорил, что его все устраивает. И добавлял: “Не хочется обижать Вооруженные силы, но некоторых горе-командиров сюда бы привезти, чтобы посмотрели на питание, внутренний порядок и дисциплину. Есть чему поучиться”.
Со временем Буданова назначили на должность председателя спортивно-физкультурной секции.
— В колонии каждый осужденный имел свою должность, — делится Наталья. — Рабочий день Буданова проходил в спортивном комплексе колонии — оборудованном спортзале площадью 400 квадратных метров.
“Я не тренирую осужденных, я занимаюсь организацией спортивно-массового досуга, — разъяснял Буданов журналистке. — Это — первенства по баскетболу, волейболу, настольному теннису, шашкам и гиревому спорту. Руководство колонии составляет свой план этих мероприятий. Я выполняю то, что ими запланировано, — рисую турнирную сетку, назначаю жеребьевку”.
Кроме того, Буданов отвечал за культмассовые мероприятия. Ему доверяли проведение Нового года, Рождества, Пасхи, 23 февраля. Также в колонии был свой театр, духовой оркестр, цыганский ансамбль и даже собственная телестудия. Еженедельно осужденные снимали программу “Новости колонии”. Сюжеты — только для личного пользования. Особой популярностью пользовались откровенные интервью с осужденными и почетными гостями. Рейтинг программы, безусловно, мог бы поднять Юрий Буданов. Однако “сотрудникам” телестудии так и не удалось уговорить его сняться в их телепередачах.
Говорят, после выхода из тюрьмы Буданов не желал вспоминать историю с Кунгаевой. От этой темы отмахивался как от надоедливой мухи. “Суд все постановил. Я свое отсидел. Больше к этой теме не возвращаюсь”, — обрывал он любые разговоры на данную тему.
— Мне он говорил, что раскаивается в убийстве, — говорит Полат. — Вспоминал, как отец Эльзы выпрыгнул в окно и бросил дочь, когда военные ворвались к ним в дом…
А еще Юрий Буданов не скрывал, что волнуется за семью — жену и двоих детей. Твердил, что готов ответить за преступление, но семья здесь ни при чем. “Только бы их не трогали…” — повторял разжалованный полковник.
— Тогда его сын еще учился в Ульяновском суворовском училище, — продолжает Наталья. — “Вы только не говорите об этом никому, обещаете? — просил Буданов. — А то ведь замучают парня, журналисты понаедут. Не хочу я этого”.
Скорее всего полковник опасался не только журналистов… Ведь о том, что ему угрожали, он тоже упоминал. Правда, подробности упустил. На вопрос, поступали ли угрозы в адрес его семьи, ответил лаконично: “Да”.
Буданова надломила не только война. Тюремные нары тоже сделали свое дело.
— Он казался потерявшим жизненный стержень, — предполагает Полат и снова цитирует осужденного: — “Я столько души и сил отдал Вооруженным силам. Это был мой жизненный путь. Годы я по нему шел. И теперь всего лишился. И вроде хотел бы вернуться. Но… Даже если бы предоставилась такая возможность — назад бы не пошел. Потому что теперь мое имя как красная тряпка. Как толчок к конфликту. Да и не только это. Нельзя мне в Вооруженные силы. Ведь всегда найдется кто-нибудь, правозащитник какой-нибудь, который скажет: “Что же это у нас за армия такая, в которой такие люди, как Буданов, служат. Убийцы”.
“В колонии к Буданову относились настороженно”
Отношения с осужденными у Буданова не то чтобы не складывались, но к полковнику относились настороженно. Поначалу он часто ловил на себе косые взгляды сокамерников. Одно время даже в столовую не мог спокойно ходить. За одним столом трапезничали по 10 человек — и все на него глядели. В конце концов Буданов не выдержал: “Хорош, мужики, дайте хоть поесть спокойно”. Постепенно к нему привыкли. Но на сближение с ним никто не шел. Жесткий нрав экс-полковника проявился и за решеткой — конфликтов не удалось избежать.
“Ну какие тут могут быть доверительные отношения, — признавался в интервью Буданов. — Вокруг меня какой контингент? Здесь за мелкие преступления не сидят. В основном убийцы и рецидивисты”.
Тем не менее один из его сокамерников поделился в своем ЖЖ воспоминаниями:
“Мы познакомились с Юрием Будановым в тюрьме. Сидели в период с 14 ноября 2000 г. по 18 января 2001 г. Два месяца провели вместе в шестиместной камере общего режима № 55 Ростовского изолятора. Камера была коммерческая, пребывали мы в ней втроем. Не могу сказать, что сидели мы дружно. Да и как могли мирно сосуществовать закоренелый солдафон с тремя контузиями — напрочь отвергающий всё и всех, деловой, выпавший из мира “баблос” и не приемлющий воровские понятия и преступный авторитет, который потерял возможность подтвердить свой имидж, и это разрывало его изнутри. Единственное, что нас объединяло, — это щедрый “грев” с воли. В тюрьме не принято спрашивать у зэка о причинах его посадки. Да и, собственно, задавать такой вопрос Буданову не имело смысла. Так как меня посадили позже, то я знал, что он убил и изнасиловал невинную чеченскую девушку. Мне сложно судить о том — виноват он или не виноват?! Де-юре — виноват, де-факто… Нам часто приносили в камеру водку. Пили ее мы только по ночам — так спокойнее. Днем Буданов был трезвый и молчаливый — в основном читал, разгадывал сканворды, и мы немного общались. Днем Буданов был — де-юре! А вот ночью, когда мы выпивали, то много разговаривали. Именно ночью, выпив, он был настоящий и рассказывал об ужасах той войны. Рассказывал, что многие воевали на пьяную голову или под наркотическим воздействием, потому как психика нормального человека не могла выдержать всего ужаса и зверства противоборствующей стороны. Именно по этой причине солдат часто меняли — чтоб не свихнулись. Командный офицерский состав меняли редко — важен был опыт. Он рассказывал вопиющие случаи деморализации офицерского состава. Ругал Ельцина, страну, политиков… И однажды он сказал: “Это не я убил Кунгаеву — это наше государство ее убило моими руками!”. Ночью Буданов был — де-факто!”.
Удалось связаться еще с одним сокамерником Буданова: “Все знали, что Буданов насиловал ту чеченскую девушку, — глупо отрицать очевидное. Вероятно, поэтому долгое время его держали в одиночном изоляторе — ведь с такими на зоне не церемонятся. Позже его перевели в общую камеру, где он вел себя по-хамски. Если надо драться — дрался не задумываясь — с психикой у него и впрямь были не лады. За решеткой Буданов был смелым, потому что знал, что администрация за него всегда заступится”.
Тем временем мы продолжаем разговор с Натальей Полат.
— Не могу сказать, что он со мной был до конца откровенным. Но то, что он был жесткий человек, я заметила. Прослеживалась в разговоре некая прямолинейность, грубоватость.
А еще Буданов в разговорах с кем бы то ни было никогда не вспоминал тех сослуживцев, которые вместе с ним проходили по уголовному делу. Трое из которых закапывали труп Кунгаевой, один — признался в изнасиловании.
— Об этих сослуживцах Буданов действительно не рассказывал, — говорит Наталья. — Зато переживал за отобранные у него звания и награды: “Как будто я все 27 лет, которые отдал армии, был преступником. Фактически я получил сразу несколько наказаний. Во-первых, лишили воинского звания. Ладно, бог с ним. Но награды? Мне их не просто так вешали. Это награды за кровь и пот моих подчиненных, за слезы их матерей. За моих товарищей, живых и мертвых”.
Одно время Юрия Буданова уговаривали обратиться в Страсбургский суд, чтобы вернуть звание и награды. Но он был категоричен: “Нет. Страсбург захлебнется от счастья, если получит такой иск! Я против своей страны ни за что не пойду”.
В тюрьме экс-полковник много думал о будущем, сможет ли начать жизнь с чистого листа.
“Меня приговорили три года не занимать государственную должность после окончания срока. Что это значит? Приходишь ты в колхоз, тебя приглашают механиком, предлагают, к примеру, три машины и пять тракторов. Я, допустим, готов. Берут меня механиком гаража. А я не могу — это же государственная должность”.
— Вы общались с ним после освобождения?
— Только по телефону. Он звонил, благодарил за контакты товарищей. Я спрашивала, как он собирается жить дальше. Вот что он сказал мне: “Думаю, меня все равно убьют. И не то чтобы из-за кровной мести. Скорее из-за провокации. Но я не боюсь. Я готов. Если за родину таким образом жизнь нужно отдать, пусть так и будет. Только бы семью не трогали. Они ни при чем. А нам всем рано или поздно приходится отвечать за какие-то вещи. Перед кем — жизнь покажет…”
Правозащитник Минкаил Эжиев: “В Чечне об экс-полковнике уже давно никто не вспоминал”
О Буданове с самого начала говорили как о покойнике — либо ничего, либо хорошо. Разве что журналисты позволяли себе резкие высказывания в адрес полковника. Сослуживцы, знакомые хранили преданное молчание. Буданов — герой! И точка! Так же считали большинство россиян. И только в Чечне люди думали иначе.
— Ну как можно считать героем человека, который избивал своих подчиненных, — об этом подробно рассказывалось на судебных слушаниях, — начал беседу представитель правозащитного центра Чеченской Республики Минкаил Эжиев. — Помните, когда перед Новым годом Буданова показывали по Центральному телевидению? В эти дни он приказал своему подчиненному нанести удар по населенному пункту. Тот ослушался. За что был избит до полусмерти, помещен в яму и засыпан известью. А когда рассерженный Буданов бросил гранату в печку-буржуйку и чуть не угробил молодых ребят? Все эти действия свидетельствовали о его неадекватности, он не мог контролировать себя.
— Как вел себя Буданов на суде?
— Могу сказать одно — в выражениях он не стеснялся. Однажды он обратился к ныне покойному адвокату Кунгаевых Абдулле Хамзаеву: “Ты, старик, сдохнешь, а я еще с вашими приду разбираться”. Хамзаев ответил достойно: “Моей смерти не дождешься, пока не понесешь заслуженное наказание”. Даже на скамье подсудимых Буданов ничего не боялся. Он чувствовал поддержку высоких чинов, в частности генерала Шаманова, который приходил на заседания и здоровался с ним за руку. Его поддерживали не только морально. В здание Северо-Кавказского военного суда ему пачками заносили сигареты, колбасу. По слухам, проносили и водку…
— Говорят, когда Буданова освободили по УДО, чеченские правозащитники пытались навешать на него преступления, которых он не совершал?
— Расскажу один случай. В 2000 году Буданов со своими подчиненными задержал несколько машин с жителями Шатойского района. Технику Буданов забрал в Урус-Мартановский район, где дислоцировалась его часть. Через несколько дней трупы тех четверых водителей нашли у кладбища близ селения Тангичу. Об этом рассказал солдат, который стоял на блокпосту у въезда. Позже жители Урус-Мартановского района рассказывали, что видели, как военные продавали по запчастям двигатели, колеса от машин, которые забрал Буданов. Полковник по этому эпизоду не проходил, хотя многие были уверены, что это дело его рук. Еще люди не сомневались, что именно по его приказу были расстреляны мирные жители Шатойского района.
— По поводу изнасилования Будановым Кунгаевой вы не сомневаетесь?
— Конечно, это было очевидно. Буданов надругался и задушил девушку. Ведь когда они зашли в дом, то сначала схватили 13-летнюю Хаву Кунгаеву. Позже обнаружили Эльзу, которая спряталась. Тогда Буданов скомандовал: “Бросай эту, там постарше”…
— Как вели себя на суде сослуживцы Буданова?
— Всего несколько человек тогда решились выложить правду. Остальные испугались. Зато чеченцы нашли в себе смелость приехать на процесс. Я лично возил на суд земляков Кунгаевых для дачи показаний. Родители Эльзы тоже оказались смелыми людьми — мало кто решился бы тогда, в 2000 году, участвовать в процессе, ездить туда. Это было сопряжено с риском. Помню, однажды я вез на суд мать погибшей Кунгаевой и ее детей, так нас останавливали по дороге, обыскивали, забирали в районный отдел милиции.
— Почему Кунгаевы решили переехать в Норвегию?
— После всего случившегося их на полгода отправили на реабилитацию. Но я знаю, они уехали из Чечни не потому что испугались — так сложились обстоятельства. Если бы испугались, покинули бы республику еще в 2000 году, проигнорировали бы громкий процесс. Ведь Буданов говорил им в лицо: “Я вам и вашим детям еще устрою веселую жизнь”. Но они старались не обращать на его угрозы внимания.
— Вы общаетесь с семьей Кунгаевых?
— Когда они приезжают в город, мы общаемся. Знаю, что Виса с женой хотят вернуться в Чечню. Они об этом последнее время много говорят.
— Родственники Кунгаевых могли отомстить Буданову за гибель девушки?
— Кровная месть — это личное дело только самого Висы Кунгаева. Но в этом случае нельзя просто пойти и убить человека. Работу в этом плане должны провести старейшины, родственники, жители сел — существуют традиции, без которых невозможно осуществить кровную месть. Виса — законопослушный человек, и он не собирался мстить таким образом.
— Что думают в Чечне по поводу убийства Юрия Буданова?
— Если честно, то здесь о Буданове уже давно забыли. Последние годы о нем никто уже не вспоминал. В Чечне 300 тысяч человек официально погибли в двух военных кампаниях. Много людей пропало без вести. Буданов — один из тысячи, кто занимался грабежами, разбоями, бесчинствовал здесь. Он такой не один. У нас в судах пылится 150 тысяч уголовных дел обычных гражданских людей, которые погибли в военных кампаниях. И только единицы понесли наказания за страшные преступления. А вы говорите — Буданов…
— Какая ваша версия убийства экс-полковника?
— В какой-то степени зная Буданова, могу предположить, что он попал в криминальную среду. Вероятно, он мог стать жертвой банальных криминальных разборок. Но это только моя версия.
