“Ну что, я буду ходить и проверять, кого заставили поддерживать президента?”
Поделиться
Акции в поддержку Владимира Путина набирают устрашающие обороты. Начало им положили митинги “за третий срок” или “национальное лидерство” ВВП. Если сначала могло показаться, что “фанаты” действуют разрозненно, то вскоре стало ясно: это не так. “Запутинцы” всея Руси объединились 15 ноября в Твери. Выяснилось, что на следующем собрании они ждут лично президента...
О контактах с Кремлем и о будущей роли “нацлидера” мы поговорили с одним из главных активистов движения “За Путина” — адвокатом Павлом АСТАХОВЫМ. Который, по его признанию, расплачивается за выражение любви к ВВП личными деньгами.
— Вы призываете, чтобы Владимир Путин после 2008 года остался национальным лидером. А не кажется ли вам, что это искусственная инициатива: ведь человек либо лидер, либо нет — призывай ты к тому или не призывай? И, соответственно, масштабные действия, которые вы затеваете вокруг президента, — это попытка разогреть предвыборные страсти, которая в будущем может завести слишком далеко.
— Каждому человеку принадлежит право высказывать собственное мнение не только на кухне, а и в форме акций, выражения своего отношения к руководителю страны, его курсу. Разум диктует необходимость очень аккуратно отнестись к власти в переходный период. Две избирательные кампании подряд — серьезное испытание для страны, и в этот переходный период надо обеспечить стабильность. Владимир Путин уже стал национальным лидером. Кто вам сказал, что мы призываем к тому, чтобы он им оставался или не оставался?..
— Ну как же — в обращении, которое было принято по итогам форума в Твери, говорится: “Мы доверяем Владимиру Путину, поэтому он и дальше должен оставаться нашим национальным лидером”.
— Все правильно, но это фраза, вырванная из контекста.
— Это фраза, взятая из обращения сторонников президента.
— Мы призываем уважаемого в стране и во всем мире политика остаться гарантом реформ, которые были предприняты в последние восемь лет. Обеспечение этой преемственности с применением нового института национального лидера заключается в том, чтобы изучить ошибки прошлого и в будущем их не допускать. А не в том, чтобы пришел к власти новый президент и сказал: “Все, что было до меня сделано, — неправильно, будем жить по-новому”.
“Если курс будет меняться, ошибку можно исправить через импичмент”
— Вы заявляете, что Путин должен сам определить, чем будет заниматься после президентских выборов. Главное — чтобы он остался с гражданами. Но ведь это называется слепым поклонением. Если вы призываете президента и дальше влиять на политику, значит, у вас должно быть видение того, в каком качестве он должен это делать.
— Свое видение — как кого? Как адвоката Астахова? Как гражданина Астахова? Или как одного из лидеров движения?
— Допустим, как гражданина и одного из лидеров движения.
— А у меня и гражданское, и адвокатское, и общественное совпадает. Владимир Путин может быть кем угодно.
Он делами подтвердил, что он честный, ответственный человек, которому можно доверять. Возможно, он захочет стать председателем парламента или руководителем “Единой России”. Может, скажет: “Я вижу, что сегодня в парламенте мне делать нечего, партия справляется и без меня, поэтому я буду предлагать свою кандидатуру на премьер-министра”. Или: “Я возглавлю Конституционный суд”. Одним словом, любая должность в этой иерархии позволяет оставаться национальным лидером. Вопрос не в должности, а в человеке.
— Но в какой ситуации окажется будущий президент? Он что, должен будет советоваться с национальным лидером по каждому важному вопросу? А если между ними возникнет конфликт, тогда как?
— Вы очень далеко заглядываете. Президент должен советоваться с собственным народом и, естественно, с теми, кому народ верит. Но пока Владимир Путин еще не выбрал себе место в системе государственного устройства, мы не должны фантазировать. Это неблагодарное дело — фантазировать и гадать.
— При чем здесь фантазии? Речь идет об очень важной проблеме, думать о которой нужно уже сейчас.
— Вот когда Владимир Владимирович выберет себе должность, тогда наша задача будет заключаться в том, чтобы и юристы, и общественные деятели, и все неравнодушные поддержали его в этом выборе и определили, как будет осуществляться взаимодействие с новым главой государства. Я не скрываю, что, может быть, придется ставить вопрос об изменениях в определенных законах.
— В Конституции?
— Почему же сразу в Конституции? Нужно исходить из того, что мы уважаем выбор президента не менять Конституцию. Хотя, например, Америка, которая обоснованно гордится своей Конституцией, меняла ее двадцать семь раз. Говорю как юрист: законы — это живейший организм. То, что сегодня хорошо народу, обществу, государству, должно быть подвержено законодательному закреплению. И в соответствии с этим могут перераспределяться механизмы сдержек и противовесов — без изменения Конституции.
— Однако наибольшее количество властных полномочий закреплено за президентом. Причем закреплено Конституцией. Поэтому чтобы какие-то из рычагов “отдать” другому лицу, нужно менять Основной закон — иначе никак.
— Это типичное заблуждение. У нас не в чистом виде президентская республика. Она скорее смешанная. У нашего парламента достаточно полномочий для того, чтобы создавать институты сдерживания президента.
— Приведите конкретный пример, как можно, не меняя Конституцию, это сделать.
— (Со вздохом.) “Приведите пример”… Это можно сделать в том числе изменением отраслевых федеральных законов. У нас, например, есть законы о каждом из федеральных ведомств и министерств. И в ситуации, о которой мы говорим, могут меняться именно эти законы.
Если же у национального лидера, находящегося на посту руководителя главенствующей в парламенте партии, возникает какое-то противоречие с, как вы говорите, президентом, пожалуйста — есть правовые механизмы для разрешения подобного конфликта через законодательную власть. Но на самом деле, я думаю, не должно быть конфликтов, потому что люди выберут президента исходя из убеждений, что курс Путина не должен меняться.
Если же курс вдруг будет сбиваться, значит, мы совершили ошибку. А ошибку можно исправить и через импичмент президенту, и через проведение различных законных общественных акций.
— А вас не смущает, что пост президента в будущем может быть дезавуирован?
— Для этого нет оснований.
— Есть, и очень даже веские. Президент — это высший орган власти, а вы заранее ставите его в рамки — он-де непременно должен следовать курсу Путина. В противном случае — импичмент.
— Президент — это не высший орган власти, а глава государства. Власть в стране осуществляется исключительно народом. Помимо государства у нас есть еще общество. А государство и общество — это разные понятия. И президент, став главой государства, еще не стал главой общества. А национальный лидер главой общества стал. И в данном случае он не стоит над президентом. Он существует параллельно. И между ними должен быть диалог.
Мы сегодня должны ответить на один простой вопрос: доверяем ли Владимиру Путину и его курсу или нет? Если доверяете, то, оставив национального лидера — гаранта в системе власти, мы выберем достойного президента. А те вещи, которые вы не можете постичь, вы все равно не постигнете. И я тоже. Жизнь — она мудрее всех нас. Она будет подбрасывать нам задачки, которые придется решать каждый день.
“На входе у нас стояли представители Союза боевых братств”
— “Запутинцы”, как вас уже окрестили в СМИ, подчеркивают, что ни за акциями в регионах, ни за форумом в Твери не стоит административный ресурс. Как это согласуется с обнародованными в газетах доказательствами, что людей на митинги в поддержку Путина идти заставляли?
— Кто-то анализирует идею, а кто-то следы на белье. Наше движение — беспартийное, вне политики и не нуждается в административном ресурсе. Мы абсолютно самостоятельны, в том числе в материальном плане.
Нас поддерживают инициативные группы в каждом регионе, в которые входят представители ведущих местных общественных организаций. Например, союзы бизнесменов и предпринимателей. У них достаточно средств.
Помимо этого есть на местах не в меру ретивые чиновники, которые, чтобы проявить себя и показать свою лояльность перед властью, начинают совершенно ненужную самодеятельность: какие-то там разнарядки... Я этого не понимаю. Только лишь могу увидеть в этом либо глупость, либо провокацию.
— А на форуме в Твери были люди, приехавшие по разнарядке?
— Тысяча процентов — что не было. Всюду, и в Твери в том числе, я начинал свое выступление со слов: “Прошу выйти из зала тех, кого сюда заставили приехать!” Никто не выходил!
— Правильно — кому хочется проблем с начальством или с руководством вуза, если речь идет о студентах.
— Тогда это личное дело каждого, но не нашего движения. Это проблема тех, кто посылает своих подчиненных по разнарядке. А я не буду ходить и проверять, кого заставили приехать, а кого нет.
— Как вы можете объяснить тот факт, что среди делегатов форума были члены “Единой России”, от которой вы так старательно открещиваетесь?
— Если на наше мероприятие и попали члены “Единой России”, то мы их не приглашали. Но если приходит член партии, садится и присутствует, я же не буду его выгонять.
— Политтехнолог Антон Фетисов, который тесно сотрудничает с “ЕР”, а на вашем форуме координировал работу СМИ, тоже попал на мероприятие без вашего ведома?
— Антона я знаю лично как профессионала очень давно. И в данной ситуации я сам попросил его помочь технически. А потом — он же не был участником нашего форума! Нам иностранные журналисты вообще пытались вменить в вину, что у нас на входе стояли подозрительные люди в штатском, которые никого не впускают. А это были всего лишь представители Союза боевых братств — ребята, которые прошли разные “горячие точки”. Они добровольно, бесплатно обеспечивали наше мероприятие!
— Вы не раз говорили, что тратили на поездки в регионы, где проходили акции в поддержку Путина, собственные деньги. И во сколько вам обошлась любовь к президенту, если не секрет?
— Для моего бюджета это не разорительно. Я даже подсчитывать не буду. Мне время и идеи дороже денег.
“Для меня этот факт бесспорный, а вы не верите!”
— По вашим словам, в регионах было собрано 30 миллионов подписей в поддержку Путина…
— …в действительности гораздо больше. Мы не стали называть окончательные цифры, потому что подписи еще собирают.
— Если исходить из того, что право голоса у нас имеют около 109 миллионов человек, то выходит, что свой автограф в поддержку Путина оставили каждые 3,5 гражданина России. Получается, что окучена чуть ли не каждая семья. По идее, о процессе сбора подписей должна была трубить вся страна. Но он прошел тихо и незаметно. Извините, не верится, что вы действительно собрали столько автографов.
— Инициативные группы на местах предложили собирать подписи, чтобы каждый мог высказаться. Ведь многие, когда узнали, что прошло мероприятие в регионе, переживали, что они не знали о нем или не успели. Подписи собирались в самой простой форме: фамилия, имя, отчество, подпись. Везде было объявлено, как и где можно оставить подписи. Люди по-разному собирали их. А инициативные группы считали. Процедура простая.
А спорить об этом нет никакого смысла, потому что для меня этот факт бесспорный, а вы в это не верите.
“Аппарат президента нам нужен так, как вам нужен курьер”
— 21 ноября в Лужниках назначен еще один форум ваших активистов. Известно, что его посетит Путин. Если в ваших акциях не задействован административный ресурс, то как вам удалось договориться о приезде президента?
— 21 ноября, когда мы будем проводить Всероссийский форум сторонников Путина, там будут и члены “Единой России”. Ведь мы по сути единомышленники. А что касается президента, то он услышал наши призывы, потому что обязан прислушиваться к своему народу.
— Как он услышал? Телевизор посмотрел?
— Мы довели до президента наше обращение, принятое по итогам форума в Твери, а также проинформировали о количестве собранных в его поддержку подписей.
— Вы обращение и подписи передали в Кремль?
— Такое число подписей передать невозможно. А обращение, конечно, передали в Администрацию президента и сообщили, что хотели бы видеть главу государства в Лужниках.
— И в тот же день вы узнали, что Путин дал согласие приехать к вам?
— В общем, да.
— Вот интересно — вы узнали о намерении Путина приехать в Лужники 15 ноября, а журналистам было известно об этом неделей раньше.
— Ну и что?
— Раз президент собирался в Лужники еще до форума в Твери, значит, он был в курсе планов своих сторонников. А это говорит о том, что ваше движение находится в очень тесном контакте с Кремлем.
— Мы в секрете наши планы не держали. Мы обсуждали их на координационном совете со всеми возможными соратниками — и с “Единой Россией”, и с другими организациями. Когда вы говорите “Кремль”, вы что подразумеваете? Исторический памятник, Мавзолей, где лежит Ленин, или аппарат президента?
— А вы как думаете?
— Да, мы сообщили о своем желании в аппарат президента. Должна же быть какая-то техническая связь. Но не более того! Ровно так, как вам нужен почтальон или курьер, чтобы отправить вашему другу приглашение на день рождения, ровно так же нам нужен и аппарат президента. А сам Владимир Путин, думаю, узнал о нас по тем акциям, которые мы проводили. И я думаю, в Лужниках будет не финальная наша акция. У нас их, дай бог, еще много впереди. Мы по любому вопросу можем выйти на улицы.
