Война с Грузией, признание Россией Абхазии и Южной Осетии не только для российских, но и мировых средств массовой информации тема не только недели или месяца, но и, думаю, всего года.
На прошлой неделе не только в Москве, но и в Варшаве, Лондоне, Брюсселе обсуждали, какие санкции введет Запад против России. В “МК” тоже прошла пресс-конференция ведущих российских политологов. Сергей МАРКОВ, глава Института политических исследований, Глеб ПАВЛОВСКИЙ, президент Фонда эффективной политики, независимый эксперт Дмитрий ОРЕШКИН и Станислав БЕЛКОВСКИЙ, президент Института национальной стратегии, рассказали, как они видят эту ситуацию.
Сергей МАРКОВ: “Приказ о начале войны в Осетии отдал вице-президент США Дик Чейни”
— Сейчас Запад делится на две части — на Соединенные Штаты и Евросоюз. Администрация Джорджа Буша перешла в формат избирательной кампании. Ее работа полностью переключена с работы на национальные интересы Америки на работу на кандидата от Республиканской партии США. Ведь если побеждает Барак Обама и группировка неоконсерваторов уходит от власти, то немедленно начинается расследование, как началась война в Ираке. Поэтому сейчас Дик Чейни — вице-президент державы и миллиардер, но если Барак Обама придет к власти, то Дик Чейни может оказаться в тюрьме. Поэтому для них это не просто абстрактная борьба за власть. Путин в недавнем интервью мягко намекал, кто начал войну. А мы можем прямо сказать: приказ был отдан из избирательного штаба Маккейна. По всей видимости, его конкретно отдал Дик Чейни, вице-президент США, который тоже, видимо, будет признан в будущем военным преступником. Пускай конгресс США создаст комиссию и разберется, почему в решающий момент, когда грузинские войска стирали с лица земли Цхинвал, все телефоны госдепартамента были отключены, хотя у них была середина рабочего дня, а у нас была ночь. Почему никто в госдепартаменте трубку не поднимал и почему никто из американцев не хотел разговаривать с нашими заместителями министра иностранных дел и министра обороны?
На сегодня возможности Евросоюза воздействовать на Россию крайне минимальны. Вот если бы Евросоюз в свое время принял безвизовый режим, как мы им предлагали, тогда был бы инструмент. Евросоюз мог бы сказать: “Товарищи, мы отменим безвизовый режим”. А так — что они могут отменить? Что касается экономических отношений, то они прежде всего выгодны Евросоюзу. Мы им гоним нефть, газ и природные ресурсы, а покупаем товары высокой степени переработки, с высокой долей добавочной стоимости, которые, если что, мы купим в других местах.
Долговременные последствия этого конфликта, мне кажется, заключаются в моральном крахе Европы и США. Я боюсь, что это может иметь негативные последствия и внутри нашей страны, поскольку падение морального авторитета западных стран может привести к уменьшению политической коалиции модернизации России.
Конечно, нам нужна новая международная архитектура безопасности и сотрудничества. Существующие системы не сработали. Они не смогли сохранить мир на Южном Кавказе. Это нарастание хаоса в международных отношениях не результат войны на Южном Кавказе, просто эта война выявила очень ясно, что международного порядка сегодня не существует. Мы должны тем более повторять — и повторять все громче — предложения, высказанные Медведевым, о необходимости созыва международной европейской конференции по вопросам безопасности. Да, там может быть буквально драка между некоторыми делегатами, не надо бояться. Пускай лучше друг с другом дерутся дипломаты, чем военные.
Мне кажется, что наиболее реальный сценарий конфликта между Россией и Западом с самым катастрофическим использованием самого главного оружия — это гражданская война на Украине. Большинство граждан Украины считают, что Украина должна быть не в НАТО, — президент Украины считает, что в НАТО. Большинство украинского народа считает, что Украина должна быть единым экономическим пространством с Россией, — президент считает, что нет. Большинство граждан Украины считают, что русский язык должен быть вторым государственным, а президент Украины — что нет. Если будет попытка сломать хребет украинскому народу, мне трудно предсказать последствия. Они могут быть самыми катастрофическими, еще раз повторяю. Я надеюсь, что лидеры стран Евросоюза понимают всю огромную опасность авантюриста Виктора Ющенко. Ющенко постепенно сползает к модели украинского Саакашвили. Как будет реагировать Россия, когда бойня в отношении русских с использованием силы будет проходить в Крыму, в других городах Украины, где создалась русская государственность, куда пришло православие? В этом случае реагировать будет не Кремль, а русский народ. Как он будет реагировать? Не знает никто. Я просто боюсь смотреть в это будущее.
Глеб ПАВЛОВСКИЙ: “По просьбе Евросоюза мы не взяли Тбилиси и не арестовали Саакашвили”
— “Холодная война” — это скорее золотой век мира по сравнению с тем состоянием, в которое вступает мир. Оспариваются все международные институты — это значит, что будут применяться для отстаивания интересов самые грубые средства. Россия готовилась, честно говоря, к другому — мы хотели встроиться в будущую мировую стабильность. У нас очень серьезное положение. Полистаем западную прессу: мы увидим, что самое мягкое, что говорится о русских, причем не в каких-то маргинальных изданиях, а в солидной прессе, — это то, что у нас мании, у нас комплексы, у нас паранойя. Это говорится не о каких-то политиках — это говорится о нации. Как нечто само собой разумеющееся. Западная пресса описывает нас, как мартышек. В солидных изданиях доминирует расовая ненависть к России. “Русские — это национальная солянка” — я цитирую; это “застойное деревенское болото с восточным православием”, у нас “гнойники вместо мускулов” и просто “это совершенно ненормальная страна”. Это расистские определения. Которые категорически запрещены в прессе по отношению к кому бы то ни было. За одним исключением. За исключением России.
Дальше — это политика ультиматумов. У нас это использовалось как метафора. Но ультиматум — это требование измениться, требование извиниться за сделанные действия и отменить их. Под угрозой определенных санкций, политических или силовых. В той же солидной западной прессе можно прочитать предложение снабжать Грузию “Стингерами”. Что она будет, правда, сбивать над своей территорией — непонятно.
Я надеюсь, что в отношении Европы у нас сохранится ясность, что Европа действует в значительной степени под сильнейшим давлением США. Но я хотел бы подчеркнуть, что Россию пытаются заставить оправдываться в своих действиях. Одновременно заявляя как норму возможность обращения с Россией как с криминально наказуемым субъектом. Но любые попытки ультиматума в прямой или не в прямой форме будут просто отброшены. Я хотел бы отметить, что Россия сделала в сторону Евросоюза очень сильный, значимый жест, оценки которого она имеет право ждать. Т.е. именно по прямым просьбам ряда лидеров Евросоюза мы отказались от движения на Тбилиси и ареста Саакашвили, что было бы естественным и разумным завершением операции по принуждению к миру в отношении человека, отдавшего приказ, который привел к гибели наших миротворцев. С моей точки зрения, уже это говорит о значении для нас Евросоюза, при всем нашем понимании, что он ведет себя отвратительно.
Есть набор реальных, реалистических санкций, которые, судя по всему, будут так или иначе утверждены Евросоюзом, а если нет, то наверняка будут практиковаться американцами. Потому что США не упустят этот момент кризиса. Это попытка страны, которая реально потеряла свое место бесспорного мирового лидера, которое было у нее лет пять еще назад. Не допустить, чтобы об этом месте забыли, то есть создать возможность вернуться. Сохранить вакантным это место, чтобы оно не оказалось занятым новыми мировыми центрами сил, новыми развивающимися державами — такими как Китай, Россия, Бразилия и другие. Поэтому спада напряженности точно не будет, причем Россия ни в коем случае этой напряженности не добивается. Наша задача — это модернизация России; наша задача — это создание прозрачных институтов, и в этом смысле давление, которое пытаются США и Евросоюз оказывать на какую-то часть политического класса России с угрозами, очень симпатичными, о том, что ударят по счетам олигархов и так далее… Мне кажется, что это скорее позитивный момент. Такие вещи обычно сплачивают реально политический класс, и выясняется, что те, кто дрожал над своими счетами, на самом деле не так уж над ними дрожал. Это происходило, кстати, не один раз в нашей истории. И, я думаю, это произойдет и в данном случае.
Я не вижу никаких возможностей, желаний и намерений со стороны России оказывать военное давление — тем более военное вмешательство — на Украину, кроме, может быть, абсолютно фантастической версии: если в силу дурного управления на Украине произойдет распад государственности, чего Россия точно не хочет и чему она не будет содействовать. Но сегодня, когда мы говорим о Ющенко, давайте вспомним, что это президент, у которого вот сейчас, в эти дни рейтинг падает в последних, уже чисто западноукраинских областях, то есть это человек уже без рейтингов в каком-то смысле. Этот человек совершенно невозможен в качестве лидера нации, и у него нет на это просто никаких шансов — и нет даже шансов навязать себя в качестве лидера. Поэтому мы обсуждаем какой-то невероятный вариант.
Дмитрий ОРЕШКИН: “Мирными способами Россия не может конкурировать с Европой”
— Российские войска находятся на территории суверенного государства и до сих пор оттуда не выведены. Запад до конфликта с Грузией был разрознен, и с ним можно было работать. Сейчас Запад консолидирован — хотя бы на уровне идеологического приятия того, что произошло в Грузии. Приходится иметь в виду такую консолидированную позицию, можно говорить, геополитического, а можно говорить — идеологического противника.
Россия пребывает в состоянии серьезных репутационных издержек. Прежде всего Запад боится того, что Россия делается непредсказуемой. Россия делается государством, которое не выполняет своих собственных обязательств — ни внутренних, ни тем более внешних. По внутренним — скажем, что по ст. 102 Конституции Российской Федерации при применении Вооруженных сил на зарубежной территории исполнительная власть обязана получить санкцию Совета Федерации. Этой санкции получено не было. И, по существу, была нарушена Конституция РФ. Так что вполне понятна озабоченность Запада с появлением непредсказуемого партнера, который сегодня подписывает шесть пунктов с Саркози, а завтра оказывается, что они не выполнены, и Саркози переживает тяжелейшую личную проблему, потому что его или просто обманули, или он оказался недостаточно квалифицированным переговорщиком. Именно поэтому Саркози, который хотел завоевать лавры миротворца, выступает сейчас одним из наиболее жестких критиков путинского режима.
А во-вторых, ситуация на территории СНГ. Грузия просто вышла из СНГ, Украина заявляет, что она в СНГ как бы и не была. Так что налицо серьезные потери и на том пространстве, которое Россия считает своей сферой влияния.
Понятно, что мы точно не впишемся в 11,9% годовой инфляции, которую нам обещали, а скорее всего перепрыгнем за 12, если не больше. Все это аукнется через несколько месяцев. И некоторая эйфория, которую сейчас переживают народ и правящая элита, довольно скоро кончится — и начнутся проблемы. Консолидация перед лицом внешней угрозы, поиск врага, идеология осажденной крепости, призыв затянуть ремни по необходимости и все остальное знакомо по советской риторике. Так что я блестящих перспектив не вижу; не вижу в этом происков США, скорее вижу привычку сваливать свои проблемы на чужие головы. Это серьезная политическая ошибка. Пользуясь словами Талейрана, “ошибка хуже, чем преступление”, — нисколько при этом не оправдывая поведение Саакашвили.
Проблема еще и в том, что можно назвать символической системой ценностей. Если Украина вступает в НАТО, то это очень серьезный удар по заявленным ценностям нынешнего российского руководства. Помешать этому факту или этому явлению у России довольно мало способов, и самый серьезный из них — это повтор южноосетинского сценария, то есть то, что, скажем, Константин Федорович Затулин называет федерализацией Украины. Разделение ее на две территории конфликтом между востоком и западом, отделением Крыма. На политических тусовках часто приходится слышать о том, что для того, чтобы не допустить вступления Украины в НАТО, надо сделать так, чтобы подогрелась ситуация в Крыму либо на востоке Украины.
Для России беда, как мне представляется, заключается в том, что она себя загнала в очень узкий, исчезающе-тонкий коридор возможностей. Если ситуация сохраняется мирной, то Украина рано или поздно тесным образом эмигрирует в сторону западных ценностей и, возможно, в сторону НАТО — как, собственно говоря, было дело с Грузией. Мирными способами Россия конкурировать не может. Она не может быть более привлекательной для Украины, чем, скажем, Европейский союз. Так и для Грузии. На этом фоне вполне допустима, хотя и маловероятна, безумная попытка использовать силовой сценарий. Здесь как раз очень важно удержаться от того, чтобы стать целиком “наркозависимым” от этой системы ценностей.
Станислав БЕЛКОВСКИЙ: “Одиночество России — результат политики Путина”
— Было ли правильным решение Кремля о признании независимости Абхазии и Южной Осетии? На мой взгляд, безусловно, да. Это доказывается методом от противного, потому что любые альтернативы этому решению означали бы унизительное поражение России на всем Северном Кавказе. Единственной альтернативой признания была смена формата миротворческой операции, введение в Абхазию и ЮО миротворческого контингента. И даже не это было главным. Главной опасностью была дестабилизация обстановки на Кавказе, поскольку Северная Осетия очень болезненно реагировала на любую возможность сдачи Осетии Южной. И учитывая, что Северная Осетия не получила до сих пор политико-психологических компенсаций за бесланскую трагедию, виновники которой не выявлены и не наказаны, это означало бы полную утрату доверия со стороны северокавказских регионов к Кремлю и полную утрату федерального контроля над этими территориями.
Если говорить об изоляции, а скорее — об одиночестве России, то это одиночество не является следствием признания Абхазии и ЮО. Это одиночество возникло уже давно, и оно является следствием проведения политики энергетического империализма. То есть сознательного отказа правящей элиты России от политической логики взаимоотношений, содействия с бывшими партнерами в мире, перехода к бизнес-логике, в которой у России просто не может быть союзников. И сам факт признания скорее позволяет пробить это одиночество, показав, что Россия все-таки в состоянии принимать волевые решения и защищать своих союзников.
Было ли признание Абхазии и ЮО чем-то экстраординарным, сногсшибательным и меняющим мир и порядок, как сегодня принято утверждать? Нет, ни в коем случае. “Ялтинский мир” фактически рухнул уже в 1991 году — с распадом СССР. Далее, после распада Югославии, признания Косова, было ясно, что этого миропорядка не существует. И хотя сегодняшний мир наследуют его институты, но они не соответствуют современному миру. Не создано новых прецедентов в связи с вводом русских войск в ЮО. Мы можем вспомнить, что еще в начале 90-х годов Россия активно посылала войска в различные части бывшего СССР с целью установления там мира, и решения принимал Б.Ельцин достаточно легко. Тот самый Ельцин, который сегодня в официальной российской пропаганде считается слабым президентом и чуть ли не символом российского унижения. И в начале 90-х годов Запад не реагировал на миротворческие усилия России на постсоветском пространстве. Это было связано с тем, что в тот период ведущие мировые державы, кроме США, которые остались единственной глобальной державой после краха СССР, признавали бывший Советский Союз, за исключением стран Балтии, территорией исторической ответственности и влияния России. И то, что сегодня реакция качественно иная, говорит о том, что за минувшие 15 лет Россия ослабла, она утратила статус региональной державы. Под барабанную дробь, яростное движение и разглагольствование об усилении России — сдавали свои геополитические позиции одну за другой. Шок вызван контрастом между решением президента Медведева и всем тем, что Россия делала в путинский период, который ошибочно считается периодом подъема России. Хотя именно в этот период Россия и утратила влияние на постсоветском пространстве и стала одинокой страной.
Будет ли “холодная война” между Россией и Западом? В традиционном понимании — невозможна, потому что “холодная война” — это соревнование глобальных универсалистских идеологий. Сегодня такой идеологии у России нет. С идеологической точки зрения она находится в фарватере США и Евросоюза. Т.е. между российской элитой и элитой Запада существует масса разногласий, но стратегических разногласий о том, куда двигаться, не существует. В этом смысле, несмотря на кризис американского доминирования в мире, я не считаю, что сегодня существует сила, способная заменить Америку. Это связано с тем, что единственным источником универсалистской идеологии по-прежнему остаются США, их союзник — европейское сообщество. Даже такая сильная во всех отношениях держава, как Китай, универсалистской идеологии не предлагает. Она может соревноваться с Америкой в ряде региональных конфликтов, локальных кризисов, доминированием в определенных сферах, но предложить альтернативную модель мира, как это сделал в свое время СССР, не может даже Китай. Поэтому, несмотря на кризис, американское доминирование будет еще определенное время сохраняться. Это было решение сепаративное, вызванное тем, что никаких других вариантов просто не оставалось. И поэтому, что произойдет дальше, — Россия не знает. Не случайно не только политические руководители страны, но и командующий Северо-Кавказским военным округом в момент начала войны находились в отпуске, и российские войска подключились к ситуации только лишь через 15 часов после начала агрессии.
Собственно, на этом и строился расчет Саакашвили. Расчет состоял в том, что в течение 36 часов Россия не сможет отреагировать и защитить ЮО. За это время территория была бы уже взята под фактический контроль, а значительная часть жителей ЮО была вытеснена через Рокский тоннель в Россию, после чего восстановление прежнего статус-кво было бы физически невозможно. Блицкриг не удался, но Россия обнаружила неготовность к такому развитию событий, что никоим образом не позволяет сегодня говорить о том, что осетинская война якобы подтвердила растущую военную мощь. Россия вошла в Цхинвал только 10 августа — вопреки официальным сообщениям о том, что уже 8-го вечером якобы она очистила город от грузинских формирований. А спасло ситуацию завышенное представление о боеспособности грузинской армии, которое существовало как у Саакашвили, так и у американцев.
