Им, видите ли, нужно внимание. Они хотят самостоятельно пережевывать пищу (то есть нужны зубные протезы), различать движущиеся предметы (подай сюда очки, и не одну пару, а несколько), выходить на улицу (а если нет ноги — подай протез и коляску) — то есть эти зажравшиеся существа хотят жить, как полноценные люди. Ничего себе! А кто будет оплачивать этот праздник непослушания? Толку от них никакого, а расходов не счесть.
Обычный пенсионер с двумя руками, ногами и глазами — это еще полбеды. Но вот пенсионер–инвалид — это просто национальное бедствие. Федеральный бюджет в коме. И вот для обороны нашей страны от опасного племени пенсионеров-инвалидов была разработана надежная система защиты: называется Фонд социального страхования РФ.
Как следует из Федерального закона о социальной защите инвалидов в РФ, целью этой организации является “обеспечение инвалидам равных с другими гражданами возможностей в реализации гражданских, экономических, политических и других прав и свобод”. Написано красиво, чтобы эти хитрюги не догадались об истинной цели организации. А истинной целью является система окопов, редутов, блиндажей и рвов, чтобы обороноспособность нашей страны оставалась на высоком уровне. Чтобы ни один инвалид не прорвался туда, куда ему охота.
Одному захочется пойти в магазин, другому — погулять, а ведь есть и такие, которым подай путевку в санаторий! И если всех желающих обеспечить зубными протезами, они съедят весь стратегический запас страны. Дай всем протезы ног и рук — стране хана. Протезы нужно время от времени ремонтировать, и стоит это — не хочу вас пугать. Дело идет о десятках тысяч рублей. Особенно если протез использовать не для украшения помещения или нанесения тяжких телесных повреждений, а для передвижения.
Теперь прибавьте инвалидные коляски и пандусы. Бюджет, скажем прямо, не рассчитан на такую вызывающую роскошь. Ну не могут же все жители страны завтракать омарами и черной икрой. Речь ведь идет о принципиально другой схеме: чтобы большинство населения завтракало хотя бы время от времени. И вы прекрасно понимаете, что дело защиты от пенсионеров-инвалидов — очень сложная и ответственная работа. И доверить ее можно не всякому.
* * *
В подмосковном Воскресенске проживает около 160 тысяч человек. В том числе 11 000 инвалидов и 43 000 пенсионеров. И один из них, Николай Иванович Окатый 1940 года рождения, попал в беду.
Николай Иванович родился в Крыму. С августа 1942 года по сентябрь 1944 года вместе с матерью находился в плену у фашистов в Джанкойском районе. Отец Николая Окатого был ранен на Курской дуге. А сам Николай Иванович 26 лет прослужил в дальней авиации Северного флота СССР. Окатый был инженером военной службы ядерного оружейного комплекса в Архангельской области. Никаких курортных мест не выбирал. Куда посылали, туда и ехал. Служил верой и правдой. Заработал артроз и артрит. Со всеми своими проблемами всегда справлялся сам. Вырастил двух дочерей. И тут дали о себе знать последствия верной службы за Полярным кругом. В декабре 2009 года Окатому ампутировали правую ногу.
Заочно Окатому присвоили II группу инвалидности. Потом его жена, сама инвалид II группы, пошла в бюро медико-социальной экспертизы и объяснила, что нога у ее мужа не вырастет. Ей сказали, что для переосвидетельствования его нужно привезти в Филиал–бюро №7 ФГУ “Главное бюро медико-социальной экспертизы по Московской области”. У Николая Ивановича еще не зажили рубцы после ампутации. Пришлось вызывать такси и нанимать людей, которые дотащили человека с высокой ампутацией правой ноги до такси, а потом из такси до кабинета, в котором заседал высокий суд. Достаточно было взглянуть на Окатого, и он был признан инвалидом I группы бессрочно. Николай Иванович понятия не имел о том, что в такой ситуации специалисты должны были приехать к нему домой. Тем более что у него еще не было ни костылей, ни инвалидной коляски.
После установления группы инвалидности разрабатывается индивидуальная программа реабилитации (ИПР). В соответствии с этой программой Окатый должен был получить комнатную и прогулочную кресла-коляски. Николай Иванович взял у знакомого такую коляску и попробовал проехать вокруг дома. Выяснилось, что использовать ее самостоятельно он не сможет, поскольку коляска приводится в движение силой рук. А У Николая Ивановича мерцательная аритмия, поэтому он начал задыхаться. Тогда Валентина Алексеевна Окатая снова пошла в Филиал-бюро №7 и попросила выдать ему коляску, на которой он сможет передвигаться самостоятельно. Тогда ему выписали коляску с механическим приводом. Одна беда: эти коляски раньше делали в одной из республик СССР, и они давно сняты с производства. По словам Валентины Алексеевны, об этом она узнала случайно и сама сообщила в местное отделение Фонда социального страхования. Там подтвердили: точно! Такие коляски сняты с производства. Тогда жена Окатого снова пошла в Филиал-бюро №7 — там Николаю Ивановичу выписали коляску с электрическим приводом. Причем выписали не в связи с капризами инвалида, а по медицинским показаниям — из-за мерцательной аритмии.
6 июля 2010 года Окатого поставили на учет по обеспечению креслом-коляской с электроприводом в местном отделении Фонда социального страхования, о чем и выдали письменное уведомление. Тогда же Николаю Ивановичу объяснили, что контракты на получение этих колясок в этом году закончились и он может купить коляску на свои деньги — ведь у него есть дети. Окатый объяснил добрым тетенькам (а то они сами не знали), что коляска стоит около 70 тысяч рублей. Во время и после операции его дети истратили все что могли, а младшая дочь вынуждена была взять банковскую ссуду. Поэтому сам купить коляску он не может, а по закону его должны были обеспечить средством передвижения в течение одного-двух месяцев после операции. И, естественно, за счет государства. Однако на творческое переосмысление ИПР ушло почти полгода. За это время Николай Иванович не получил ни костылей, ни протеза, ни инвалидной коляски. Видимо, его проверяли на прочность. В подобной ситуации у человека, который намертво прикован к кровати, появляются пролежни, что в таком возрасте нередко заканчивается смертью. А мертвому коляска не нужна. Выходит большая экономия.
Но Николай Иванович Окатый подумал, что если его не уморили фашисты в Джанкойском концлагере, обидно будет умереть на руках у своих. Тем более что инвалид он только по здоровью, а не по состоянию души. Болеть ему не нравится. И сидеть на привязи, как больная собака, он не в состоянии. Понимаете, этот человек ПЛАТИТ ДЕНЬГИ за то, чтобы его возили в гараж, где он БЕСПЛАТНО чинит людям машины.
Когда Окатого отправили служить за Полярный круг, он никуда не жаловался — служба есть служба. А тут ему стало обидно. И он вступил в переписку с государственными учреждениями, по-детски полагая, что уж они-то ему помогут. Вот чудак! Окатый получил кучу писем, в которых его называли другим именем. Мало этого: ФГУ “Главное бюро медико-социальной экспертизы по Московской области” отменило все прежние программы реабилитации и снова признало его нуждающимся в обеспечении комнатной и прогулочной колясками, пользоваться которыми он не может. Единственной организацией, которая за него вступилась, оказалась Воскресенская городская прокуратура. Она обратилась в суд с требованием обеспечить человека инвалидной коляской с электроприводом. Но даже прокуратура, до зубов вооруженная нормами отечественного и международного права, бессильна против железобетонных аргументов представителей медико-социальной экспертизы. Они утверждают, что пользоваться коляской с электроприводом Окатому ни в коем случае нельзя: он может выехать на проезжую часть, создаст аварийную ситуацию на дороге, в результате у него будет стресс, оторвется тромб, и он безвременно скончается. Такая коляска, по мнению специалистов МСЭ, способна развить скорость чуть ли не 35 км в час и мало чем отличается от болида “Формулы один”. Получается наземный истребитель. Нельзя волновать инвалида! И главный аргумент: возраст.
Против правды не попрешь. Человека в 71 год обеспечивать такой дорогой коляской не по-хозяйски. Все социальные работники знают: это негласное правило сохранения драгоценных бюджетных средств. Коляски нужно давать молодым и энергичным, а не гражданам б/у.
Последние новости с фронта. 25 января 2011 пришел отзыв из бюро МСЭ по Московской области на исковое заявление прокурора: Окатому снова выписали коляску, которая снята с производства.
Это подарок Родины ветерану Вооруженных сил СССР, бывшему несовершеннолетнему узнику фашистского гетто, подполковнику.
* * *
Теперь несколько слов о молодых и энергичных.
В том же городе Воскресенске живет Алексей Антонов. Ему 41 год. В 1993 году он лишился правой ноги и сейчас является инвалидом 3-й группы, получает пенсию 4436 рублей.
В 2010 году в связи с аномальной летней жарой культя у Алексея похудела, и вакуумное крепление протеза перестало его удерживать. Выяснилось, что протез не сломался — нужно просто менять гильзу. И в местном отделении Фонда социального страхования Алексею посоветовали самому оплатить замену гильзы, а потом соцстрах вернет деньги.
Если не знать, что Алексей инвалид, догадаться об этом трудно. Он подтянутый, энергичный человек, на котором держится большое домашнее хозяйство. Без дела не сидит ни минуты. Но у него в огороде растет все, кроме денег. Поэтому для того, чтобы заплатить за протез, ему пришлось взять ссуду в банке, целых 70 тысяч. Вернуть их нужно было до 14 января 2011 года.
29 ноября 2010 года Антонов принес в местное отделение Фонда социального страхования все документы на оплату новой гильзы. Поскольку дело это пустяковое, сотрудник соцстраха должен был заполнить одну-единственную бумагу — решение о выплате компенсации. И ровно через месяц, то есть накануне Нового года, Антонов мог получить деньги. Размечтались!
Алексей и его жена начинают обивать пороги местного Фонда социального страхования. Решение о выплате компенсации не выдают, а почему — не объясняют. И только туманно намекают на то, что с нового года инвалидами будет заниматься управление соцзащиты. Собственно, инвалидам все равно, в каком окошке получать деньги. Оказывается — ни в каком.
Прошел декабрь, прошел январь. Теперь Алексей Антонов в черном списке должников банка. Это сводит его с ума, потому что в следующий раз денег ему не дадут, а инвалид — человек зависимый. Завтра опять что-нибудь с протезом случится. На паперть выходить?
* * *
Я приехала в Воскресенск и позвонила директору филиала №27 Фонда социального страхования Ирине Ивановне Трофимовой.
Я давно не видела такой обворожительной женщины. Выслушав вопрос об Окатом, Ирина Ивановна с трудом удержалась от слез. Когда я сказала, что ходят слухи, будто старикам под любым предлогом отказывают в получении дорогих колясок, Ирина Ивановна осенила себя крестом и поклялась здоровьем ребенка, что это злостный навет. Про Антонова тоже враки. Как только деньги будут, он получит их первый. Хотя, как выяснилось позже, за час до меня Ирину Ивановну посетила жена Антонова. Никто не крестился и не плакал. Вспоминая об этой встрече, Елена Владимировна Антонова с трудом взяла себя в руки.
4 февраля 2011 года воскресенский городской прокурор получил от Ирины Ивановны шифровку, в которой значится: “На момент получения от гр. Антонова заявления об оплате ему компенсации межбюджетные трансферты из федерального бюджета на предоставление инвалидам технических средств реабилитации в 2010 году исполнены в полном объеме”.
Что хотела сказать Ирина Ивановна? Нужен дешифровщик. Деньги кончились раньше, чем у Антонова сломалась гильза? А куда же они делись? У нас что, война с Наполеоном и каждый день прибывают раненые?
Да, Ирина Ивановна Трофимова знает толк в экономии бюджетных средств. Но, похоже, ее бережливость перешла все границы. Говорят, только в одном Воскресенске 62 инвалида не могут вымолить у государства свои несчастные деньги. Может, Счетная палата заинтересуется этой таинственной историей? Деньги-то бюджетные. Не мыши ли схрумкали?
