- Эта история случилась на космодроме во второй половине 80-х, - рассказывает Солдатов. - Я - конструктор КБ ракетно-космической отрасли не успел выйти из отпуска, как тут же получил срочное задание: лететь на Байконур на очередной пуск тогда еще нового космического ракето-носителя (РН) «Зенит». Если не ошибаюсь, это был всего лишь седьмой его запуск.
И вот в одну из февральских ночей, когда носитель уже стоял на столе, и шла заправка топливом, нежданно-негаданно полил ледяной дождь, сопровождаемый очень сильным ветром - до 70 км/ч. На конструкциях узлов термостатирования (магистрали, которые подстыковываются к ракете для подачи теплого воздуха, согревающего электронику — Авт.) образовались наледи, нарушившие их герметичность. Воздух вместо ракеты, стал обогревать улицу. Возникла угроза выхода из строя бортовой электроники из-за переохлаждения. А за систему термостатирования отвечал я.
- Подобные ситуации просчитывались заранее?
- Нет, это был форс-мажор, ледяной дождь в техзадании к ракете не был прописан.
Мне дают в помощь офицера с двумя рядовыми, вскакиваем в УАЗ и мчимся в МИК- монтажно-испытательный корпус, где лежат нужные запчасти, которыми мы собирались заменить вышедшие из строя.
Но вот незадача, - осмотрев все ящики, я понимаю, что запчастей в нужном количестве нет! А команда из сотни гражданских и военных спецов, запустивших на полную катушку огромную махину из десятков систем стартового комплекса и носителя, ждет когда будет исправлена ситуация.
- Как же вы вышли из положения?
- Я принял решение отремонтировать узлы, используя детали от старых, уже отработавших. Разумеется это был риск, но иного выхода уже не было. Пока мы добирались обратно, стартовики слили компоненты топлива и перевели РН в горизонтальное положение, чтобы мы могли провести замену узлов. К нам подбегают помощники, и мы дружно карабкаемся на установщик. По-прежнему гудит в ушах обжигающий ледяной ветер, от которого перехватывает дыхание и трудно говорить. В таких, мягко говоря, не комнатных условиях, меняем узлы. Когда работа уже подходит к концу, обнаруживаем, что в технологическом баллоне для подстыковки уже не хватает давления. В две пары рук, напрягаясь, сколько хватает сил, помогаем технике состыковаться.
Спускаемся в бункер. «Ты гарантируешь, что узлы выдержат?», - спросил меня главный.- «Я сделал все как надо, думаю, выдержит».
Сажусь перед стеной утыканной мониторами, на которых транслируются в разных ракурсах картинки. Бархатная ночь, и в прожекторах белоснежная ракета высотой в 20-ти этажный дом. Кто-то сует мне в замерзшие руки кружку с местным чаем - верблюжьей колючкой, заваренной кипятком. Наконец пуск, - грохот и дрожание, которое чувствуем даже под землей. Ракета ушла, узлы сработали штатно. И только после этого я почувствовал, как сильно устал. Я даже не предполагал в тот момент, что меня ждало еще одно испытание.
Когда мы поднялись из бункера, уже светало. С момента подготовки к пуску прошли почти сутки, за которые мы не спали, а есть было просто некогда. Тут комиссия подходит к установщику и не видит ни одного узла термостатирования, которые мы поставили полтора часа назад. Ведь они должны были остаться на установщике. Тут же какой-то умник из комиссии (как выяснилось позже) доложил в Москву, что узлы с установщика улетели вместе с РН(!). Вероятная причина – плохо установили, в том числе я, как участник и ответственный. Успокаиваю всех, что ясно видел на мониторе, что все прошло штатно. Однако беспокойство остается, - узлы должны быть найдены, иначе – вместо благодарности за спасение пуска – наказание.
К счастью, ситуация вскоре разрешилась, - все узлы нашли в ящиках МИКа, где им и положено храниться после пуска. А выяснилось вот что: офицер, который отвечал за установщик, очень торопился в отпуск, и, боясь опоздать на самолет, снял и увез те самые детали, не дожидаясь комиссии. Когда дым сражения окончательно развеялся, и все прояснилось, мне по возвращении в Москву выписали премию в размере тогдашнего заработка за три дня. Тогда это была норма.
Чуть позже руководитель нашей группы положил мне на стол информацию из США об этом пуске. Они следили за нами, а наши службы за ними. Памятуя, что мой непосредственный руководитель, получив первую ложную информацию, хотел меня лишить премии, я не упустил случая вставить ему шпильку: «Американцы, - говорю, пишут, что Зенит предназначен для выведения узлов термостатирования на орбиту». Шеф рассмеялся: «Пошли-ка кофейку попьем».
Кстати, допустимая скорость ветра при запуске космических РН в США намного ниже. Случись у них такой ветер, какой был у нас при запуске «Зенита», они бы старт отменили, нас бы сочли за сумасшедших. Но мы, если и были сумасшедшими, то еще на этапе формирования ТЗ (техзадания) на проектирование, где указываются допустимые погодные условия.
