— К чудесам надо относиться весьма осторожно. Богу это не нужно — доказывать людям факт своего существования. А если необъяснимое и случается, так большей частью от лукавого, он на подобное мастак, — весьма скептически заметил один мой знакомый архиепископ.
— Но разве…
— Не смей спорить. За мной стоит двухтысячелетняя история Церкви. А за тобой только твое глупое невежество. Церковь не может ошибаться.
Каждое чудо давно запротоколировано и изучено. Не подкопаешься. Как возникновение из воздуха пасхального огня в Иерусалиме.
Чудес “просто так” не бывает. Каждое чему-нибудь полезному да служит. Спасению человечества в целом и отдельного человека в частности, укреплению в вере.
Поэтому любое новое чудо, возможное, потенциальное, рассматривается через призму неверия и прикладного скептицизма. И почти всегда в итоге отвергается. Иначе нельзя. Позволь чудесам твориться как и когда они хотят — никакого порядка не будет.
Я не смела спорить с архиепископом. Он знал Святое Писание наизусть, я же едва помнила “Отче наш”.
В одном мы с ним сошлись воедино: в чудесах должен быть порядок. Система. И по возможности строгий учет.
Необыкновенное чудо
Осенние листья падали на грязный плац.
Раз-два — солдатики сметали их в сторону длинными метлами, но на место старых листьев тут же сыпались новые, и получалось, что мальчишки в военной форме и вовсе не двигаются, застыли на месте, как в игре “замри-отомри”, только метлы сами по себе ходят туда и сюда, вот чудеса.
Это городок Клин-9.
Путь к пятиэтажке Валентины Жучковой лежит через мусорные баки и кривую дорожку, через деревянную церковь в сторонке. Дом простой, потрепанный жизнью и военным бытом. Тысячи и тысячи таких домов, не надеясь на лучшую участь, стоят по всей России.
Мамочки гуляют с колясками. Лейтенантики, больше похожие на рядовых в своих потрепанных камуфляжных бушлатах, смотрят не в небеса, а себе под ноги — чтобы в лужу не упасть. Сто километров от Москвы.
Гарнизонный быт. Гарнизонная скука.
Все как положено. Все по законам физики.
Но два года назад, когда поток страждущих припасть к мироточащим клинским иконам еще не иссяк, говорят, чуть ли не до самого КПП доносился из дома Валентины Жучковой сладостный необъяснимый аромат. Это пахли заплакавшие ни с того и ни с сего иконы.
И кто их об этом просил?
— Вообще-то Валентина — очень хорошая женщина была, добрая, душевная, честная, последнее снимет с себя и отдаст, — вспоминают местные. — Муж у нее военный. Дочку они растили, сына. Короче, нормальная семья была — кто бы мог подумать, что такая проблема приключится?
…По одной из версий, Валентина, как женщина верующая, в Великий четверг ставила заплаты на старинную плащаницу для храма, настоятелем которого был ее духовный отец. В полночь она закончила свою работу и обратилась к Богу с молитвой, сказала, что сделала для Него все что смогла. После чего вышла из комнаты, а вернувшись, ощутила едва заметное благоухание: на Иверской иконе Пресвятой Богородицы, что висела у нее в спальне, проступили вдруг загадочные капли.
По другой версии, Валентина была тяжело больна и — опять же, — обратившись к Всевышнему, попросила Его о выздоровлении. А в итоге получила такой вот неожиданный результат.
Как бы там ни было, но однажды в стандартной хрущевке Жучковых на втором этаже дома №11 действительно произошло нечто…
Через короткое время уже не на одной, а на всех иконах в маленькой комнате странным образом материализовалось масло. Причем не едва заметными капельками, как прилично и должно, — выступало масло щедро, святое изображение оказывалось полностью покрыто им, хоть в бутылку сливай.
При этом пахли иконы по-разному. Иверская — лилиями. Что попроще — карамелью.
Как рассказывала сама хозяйка, миро не проявлялось на досках изнутри — а возникало будто из воздуха, легким невесомым облачком, и оседало на поверхности божественным конденсатом.
В странную квартиру стал захаживать местный люд. Весть о чуде разнеслась по всей округе. Приезжало телевидение, слетались журналисты. Весть дошла и до Церкви.
Как и положено, была создана комиссия по изучению клинского чуда. В нее вошли весьма уважаемые специалисты из синодальной богословской комиссии Московского патриархата под председательством Павла Флоренского. Саму Валентину позвали на собрание, где она должна была по фактам изложить, что же такое происходит у нее дома.
Но, услышав, что в вопросе мироточения ее домашних икон Церковь займет выжидательную позицию — до прояснения ситуации и результатов специальной экспертизы, — Валентина вспылила и ушла прочь.
— Она обрушилась на священников с возмущением: почему они не хотят признать ее иконы? Почему ищут каких-то доказательств? Ведь настоящее чудо доказательств как раз не требует, оно просто есть, и все, — вспоминают старожилы.
С другой стороны, церковников тоже можно понять — эдак каждый будет лить на иконы купленное в магазине оливковое масло и называть их мироточивыми.
Все шло очень разумно и правильно, как должно. Но добрая, мягкая, богопослушная воспитательница детского садика неожиданно возроптала.
Божий дар по часам
— Если бы вы знали, как резко переменился ее характер, — качают головами знакомые. — Она стала называть себя хранительницей чуда — раз именно ее, а не кого-нибудь еще Бог для этого избрал. Она почитала себя за уникальную и избранную личность. Возгордилась она, вот что мы скажем, отошла ото всех. Куда нам — избранница Божья, а мы-то обычные, смертные.
Но даже подруги, переменившие свое отношение к Жучковой, сошлись в одном: подделывать иконы специально она бы не стала. Экспертиза, впрочем, показала, что мошенничества действительно нет. А что есть?
“ХЕЗ” — то есть “хрен его знает”.
“Мы можем подтвердить, что истечение маслянистой жидкости действительно происходит. Говорить, что это не так, что это подделка, у нас нет оснований”, — заявили в комиссии по изучению чуда. При этом обтекаемо назвав божественное “миро” непоэтической “маслянистой жидкостью”.
“Отдай главную икону церкви, рано или поздно все прояснится, если чудо воистину существует, то оно должно принадлежать не одному конкретному дилетанту, а организации, профессионально сведущей в таких вопросах”, — советовали ей.
Чудо — тяжелая ноша. Неудобно нести одной. Тяжело.
“Не отдам, — будто бы категорично заявила Валентина Михайловна. — Мое чудо — мой крест. Сама и потащу. А остальные тут ни при чем”.
Впрочем, однажды она все же отнесла Иверскую икону на богослужение в местную церковь, но сразу после молебна вернула ее домой. Люди верующие поговаривали, что, как только хозяйка выпустила реликвию из рук, та мироточить сразу перестала. Хотя, возможно, это были только слухи, подогреваемые духовенством...
Отношения между Жучковой и Церковью стремительно портились. “Чудеса-то не только от Бога бывают, но чаще всего от его полной противоположности”, — не найдя доказательств обмана и так и не заставив Жучкову отдать иконы “куда следует”, вынесла Церковь свой официальный вердикт
А как же иначе — конечно, лукавый озорует. Сковырнул с пути истинного порядочную женщину, вон и на причастие она перестала ходить, и на исповедь, и совета у духовного отца испрашивать.
“Я лично с Богом разговариваю, мне посредники в общении с ним не нужны”, — а сама на картинки свои любуется. Церковь ей, стало быть, и вовсе не нужна?
Прелесть это. Искушение и грех.
Квартира Валентины между тем превратилась в настоящий храм. Всякий приезжающий, не помолившись даже в местной обители, нес свои иконы прямо туда — старинные, дедовы, освященные и купленные в ближайшем ларьке. Все они тут же начинали волшебно мироточить.
Во дворе своего дома женщина соорудила деревянную часовенку. Рассказывают, что командир местной воинской части сперва сопротивлялся внеплановому строительству на территории.
Но Валентина Михайловна быстро поставила его на место, пообещав нажаловаться куда следует — у нее, дескать, на самом-самом верху связи.
Очереди к Жучковой выстраивались аж до середины улицы. Так как направить в организованное русло поток жаждущего чуда народа не было сил, назначили даже специальные часы приема. В понедельник и в среду.
Хозяйка раздавала гостям пузырьки с миром. Иногда, правда, разбавляла его в пропорции 1:1 подсолнечным маслом, для увеличения количества, — но об этом без обмана сообщала сама.
Знакомая моя, побывав в те времена в Клину-9, говорит, что производила мироточащая комната действительно необъяснимое впечатление.
— Здесь кружилась голова и вдруг становилось так хорошо на душе, чисто, легко. Выходила на улицу и будто заново родилась. Как будто ты приобщилась к чему-то настоящему. И чудесный запах стоял вокруг.
Есть многое на свете, друг Горацио…
Мироточило все. Лики великомучеников, святых, физиономия совсем даже не святого Гришки Распутина. Фотографии просто хороших и честных граждан, приносимые в этот дом, мироточили тоже.
И если прежде были какие-то сомнения в честности Валентины, теперь они отпали совсем. Никто в здравом уме и трезвой памяти не стал бы поливать маслом картонные коробки из-под обуви и бумажные обои. Да еще и заявлять, что все это происходит по божьему промыслу.
Да, даже обои в этой квартире, по словам очевидцев, плакали праведными, божественными слезами.
Окружающие сходились на еще одной странности — мироточение становилось сильнее в присутствии самой Валентины Михайловны. Стоило Жучковой уехать на несколько дней из дома, как маслянистые капли, как говорят, высохли.
— И ведь нет чтобы смириться, обрадоваться, что небеса освободили ее от этой ноши, так она на колени рухнула и давай просить: “Верни мне мое чудо, Господи!” — и иконы опять покрылись свежими каплями, — говорят соседи.
Выходит, чудом была сама Валентина? И именно ее веру в возможность невозможного надо было изучать?
Или и правда бес попутал?
Хрен его знает.
В толпе жаждущего зрелищ народа начали мелькать болезненные лица: то ли сектанты, то ли фанатики. Эти люди кидались на колени, увидев чудесные иконы, впадали в экстаз, кто-то после этого исцелялся, кто-то лаял на все лады. Непонятные, приехавшие неизвестно откуда батюшки проводили на квартире свои, альтернативные, молебны. Осуществляли отчитки, изгоняли дьявола. Было это к добру или напротив? Действовал ли на исцеляющихся эффект плацебо?
Валентина же изгоняла из своей квартиры очередную комиссию, требовавшую объяснить, отчего покрылась маслом копия портрета Иоанна Грозного. “Характер происходящего дома у Жучковой абсолютно нецерковный”, — писали в те времена в православных газетах. Чур нас! Чур!
— Это был, конечно, еще не раскол, но уже некая нездоровая самостийность, — в одном из интервью заявил благочинный округа протоиерей Борис Балашов. — К Валентине Михайловне в “паломничество” стали приезжать какие-то священнослужители из других епархий, читать там акафисты, какие-то “старцы”, к которым на “лечение” она стала водить знакомых ей женщин.
— Вам повезло, что вы не попали в Клин-9, когда у нас началась та свистопляска, — вспоминают сами горожане. — Какие-то службы служили, постоянно вертелись разные люди, многие неприятные, неизведанное ведь всегда притягивает к себе всякого рода аферистов. Молились, проклинали, обожествляли, судачили…
Кое-кто, особенно из верующих, как конферансье из “Мастера и Маргариты”, требовал все же обязательного разоблачения клинского чуда. Чудо либо должно было лопнуть как мыльный пузырь, либо перерасти в нечто большее, духовно значимое и морально воспитывающее, как того требуют христианские каноны.
А ничего такого не происходило.
По всей комнате у Валентины кроме икон лежали теперь тряпочки-ваточки для того, чтобы странная жидкость не стекала на пол, не портила линолеум.
Жить в аварийном режиме чуда, среди толп фанатиков и аферистов, видимо, становилось невозможным. В конце концов, устав от неверия одних и слепого фанатизма других, в один прекрасный день Валентина Жучкова закрыла свою квартиру на замок и перебралась со всей семьей в Тверь.
Теперь она наведывается в родной гарнизон лишь по личной договоренности с кем-то, крайне редко. “И все вроде бы пришло в норму, но осадок остался, — рассказала мне певчая храма Серафима Клинского, что расположен неподалеку. — Как-то раз у нас загорелась воскресная школа, рядом с храмом. Пожар быстро потушили. Там икона стояла — смотрим, а с нее какие-то капли стекают. Как же мы перепугались, что это может быть снова миро — не надо нам больше таких чудес, мы так боимся теперь всего необыкновенного”.
Клин-9 опять стал обычным скучным гарнизоном. Часовенка Валентины во дворе пришла в запустение — одна-единственная иконка косо висит на ее запертой двери.
Солдатики машут метлой отсюда и до обеда. Мамаши прогуливаются со своими колясками. Все идет по уставу. После осени обязательно наступит зима.
Нет больше чудес — и слава богу!
Клин-9 — Москва
