“Межвертельный перелом правой бедренной кости”. Когда с 85-летней мамой приключилась такая беда, стало понятно: в доме отныне — лежачий больной, для ухода за которым требуется постоянное присутствие человека. И человеком этим должна стать сиделка.
Их прошло через нашу семью семь. Cемь наемных помощниц, по очереди сменявших друг друга, поселяясь в маленькой маминой квартире. (На языке специалистов это называется “сиделка с проживанием”. То есть сотрудник, взятый для ухода, днями, неделями, месяцами обитает рядом со своим подопечным, фактически круглые сутки будучи готовым оказать необходимую помощь. За это сиделка получает не только зарплату, но еще и полный пансион от заказчика — еда-питье, коммунальные услуги… Однако все равно по деньгам получается во многих случаях выгоднее, чем брать “почасовой” тариф.)
Само представление о сиделке за эти несколько лет оформилось у меня в абсолютно конкретный образ. Восточная женщина, ради заработка вынужденная оторваться от собственных родных и стать членом семьи для совсем не знакомых ей людей. (В “сиделочной” фирме мне так и объяснили: предпочитаем брать на работу приезжих из Средней Азии, из Калмыкии, поскольку тамошние женщины по менталитету своему исполнительны, внимательны, неприхотливы… А с русскими “тетками” — даже из провинции прибывшими, а не местными московскими, — то и дело возникают проблемы и скандалы: уж больно требования у “славянок” высоки!)
Великолепная Валентина
Впрочем, первой маминой сиделкой стала все-таки представительница коренного населения, хотя и с иностранным паспортом. Валентину Михайловну порекомендовали знакомые: человек проверенный, работает очень хорошо, лишних денег не просит… Встреча с ней лишь добавила позитива — классический образ заботливой, умелой хозяйки постбальзаковского возраста. “Ой, да я сейчас все у вас тут перемою, почищу, борща вашей маме наварю…” Как выяснилось, на “сиделочные вахты” Валентина Михайловна отправляется в Москву уже неоднократно: “Мы с мужем всю жизнь прожили в Узбекистане, но теперь там русским стало совсем неуютно. Вот и решили на старости лет перебираться в Россию. Сестра зовет ехать к ней, в село под Пензой. Нужны деньги, чтобы домик там купить, а у узбеков разве ж можно таким, как мы, приличных заработков добиться?! Так что решила сиделкой здесь поработать, а домой отлучаюсь лишь на короткое время… Нанималась я и через фирму, но потом обросла, что называется, клиентурой и стала действовать сама по себе — перехожу “по наследству” из одной семьи в другую, к их знакомым… Было даже, попала в дом пожилой женщины и оказалась там на положении не сиделки, а компаньонки: бабушке одинокой нужна была в первую очередь собеседница, живая душа в доме…”
Увы, наше благополучное бытие под опекой великолепной Михайловны продлилось всего месяц. Однажды сиделка с грустным видом известила, что через пару дней вынуждена уехать “на разборки” в Пензу, поскольку ситуация с облюбованным ею домиком вдруг обострилась, а супруг самостоятельно вопрос решить не может…
Оставшись без сиделки “по рекомендации”, пришлось срочно находить ей замену в фирме, предоставляющей соответствующие услуги.
Пригласить наемный “персонал по уходу за больными” удовольствие не из дешевых. Хотя все относительно. Как объяснили компетентные люди, помимо обычных фирм (“эконом-класс”, так сказать) существуют в Москве и элитные заведения, где обеспечивают “суперсиделками” наших богатых сограждан. Само собой, тарифы за таких умелых и “благообразных” работниц куда выше. 1,5 тысячи евро в месяц — нижняя планка. В моем случае ни о каких “супер” речи, конечно, не шло.
И еще одно открытие, сделанное в начале печальной эпопеи. Оказывается, люди с избыточным весом могут создавать реальные проблемы не только для себя, но и для своих близких: уход за лежачими больными “повышенной массивности” обходится дороже. (“Ваша мама — хорошая больная, худенькая. А вот свою прежнюю женщину-пациентку я даже сама перевернуть не могла — такая она тяжелая была, — довелось услышать впоследствии рассказ одной из сиделок. — Всегда муж ее помогал…”)
Опора на Азию
После путешествия по Интернету создалось впечатление, что фирмам данного профиля нравится использовать в своих названиях слова “Надежда”, “Опора”… В одну из таких организаций с оптимистическим именем я и обратился.
— Все наши сотрудницы имеют медицинские навыки и даже соответствующее образование, — поспешила обрадовать меня директор фирмы при заключении договора. — Кроме того, мы каждую из женщин, устроившихся на работу, обязательно проверяем по линии самых компетентных органов. Так что никаких сомнительных кандидатур, никаких криминальных ситуаций! Если вам или вашей маме наша сотрудница почему-то покажется неподходящей (а могут быть и обстоятельства чисто психологические — не сошлись характерами, например), мы готовы оперативно заменить сиделку…
Насчет замены сиделки — фирма действительно не подкачала. Когда возникла у нас впоследствии подобная проблема, смену персонала провели достаточно оперативно. А вот что касается обещанного медицинского образования…
Первой “спасительницей”, присланной из фирмы для ухода за мамой, оказалась молодая калмычка по имени Наталья. С самого начала мои вопросы к ней выявили весьма пикантные обстоятельства. У себя в степной республике женщина работает школьной учительницей, а в Москву приехала на время летних каникул, чтобы подзаработать. И единственным подходящим вариантом Наталье показался “сиделочный”, хотя медицинских навыков у нее от этого отнюдь не прибавилось… Мы на экстренно созванном “семейном совете” обсудили ситуацию. В итоге решающим аргументом стала мамина жалость: “Пусть уж остается пока, авось справится!” В последующие несколько дней пришлось мне самому выступать в роли мединструктора: показывал Наталье, как надо делать перевязки, обрабатывать пролежни, выполнять упражнения для лечебной физкультуры…
Впрочем, при всех упомянутых накладках большим плюсом калмычки было ее хорошее знание русского языка. У преемницы Натальи с этим оказались серьезные проблемы.
Ее привезли к нам на машине ранним утром, позвонили в квартиру по домофону и оставили у входной двери с двумя сумками вещей. “Я сиделка для вашей бабули!” — представилась женщина средних лет со смуглым, прокаленным солнцем лицом. Гульнара приехала в Москву из далекого узбекского селения, где у ее семьи большое хозяйство: “Кони — три, овцы — тридцать, нет сорок!..” Однако со всем этим натуральным богатством пришлось на время расстаться: нужны деньги на оплату учебы старшей дочки.
Эта безотказная тихая женщина оказалась замечательной, усердной сиделкой, даже лечебный массаж выполняла вполне профессионально. Увы, плохое знание русского языка делало Гульнару “невыездной”: она попросту не решалась покидать пределы квартиры, так что все походы за покупками, в поликлинику, в аптеку достались на мою долю. Да что там, прожив у нас более полугода, Гульнара до последнего не могла без провожатого дойти к ближайшей станции метро!
Смена караула
Гульнару, отправившуюся в конце концов “на побывку” в свои среднеазиатские края, сменила молоденькая уроженка Киргизии Наринэ (предложившая, впрочем, называть ее Надей). Бойкая барышня сразу же развила на своем новом рабочем месте весьма бурную деятельность. Стало понятно: эта скучать не намерена. “Ой, а вы не возражаете, если я вечером сюда своих подружек приглашу?” — с милой улыбкой спросила Надя-Наринэ. Первый отказ на проведение подобного “форума” не образумил девушку, и просьбу она повторила в разных вариантах еще раз-другой, а не добившись разрешения, даже обиделась.
Впрочем, с подругами можно ведь общаться и по телефону. Полученный мною через пару недель с телефонного узла очередной счет выглядел впечатляюще: свыше 600 рублей за исходящие звонки на сотовые номера! Ничего не скажешь, многоречивая работница! Пришлось подключать руководство “сиделочной” фирмы, чтобы с Надей провели соответствующую разъяснительную работу: пользование квартирным телефоном за счет хозяев — только при необходимости, а не для развлечений. “Я и не знала”, — разочаровалась девушка, доставая из сумочки свой собственный мобильник. Но через несколько дней я получил от сиделки “запанибратскую” SMS’ку: “Пожалуйста, положи на мой номер 50 р. Очень надо”.
Терпеть выбросы Надиного молодого задора удалось лишь три недели. После этого пришлось воспользоваться упомянутым в договоре правом на замену сиделки “по субъективным причинам”. Фирма нашла для нас другую сотрудницу буквально в течение суток…
Новую “благодетельницу” звали Мавлюда. Честно говоря, я до сих пор не могу понять, какими-такими веревками вытянули эту молодую, очень робкую и очень плохо говорящую по-русски женщину из привычных ей среднеазиатских краев в Москву? Там, на родине, у Мавлюды остался супруг и пятеро детей! Конечно, нужда в деньгах — ведь муж-то безработный, но, с другой стороны, младшему ребенку только-только исполнилось 11 месяцев. “Я буду очень стараться. Вы мне говорите, а я буду учиться все делать, — бормотала она во время нашего первого разговора. — Только не выгоняйте меня…”
Жалко, конечно, эту мать и жену, попавшую в житейскую передрягу, но обучать неловкую сиделку всем премудростям ее профессии на самом близком мне человеке, рискуя его и так все ухудшающимся здоровьем, я не решился.
Значит, опять экстренная “рокировка” домашнего медперсонала.
Наконец нам выпала удача заполучить от фирмы “эксклюзивную” русскую сиделку, приехавшую откуда-то из Поволжья. Таня сразу напомнила первую мамину “опекуншу” Валентину Михайловну. Танино превращение в “специалиста по уходу за больными на дому” — еще один вариант уже услышанных печальных историй сиделок: “Живем в деревне с мужем. Старшей дочке 19 скоро, сыну 15 будет. Мужик у меня и раньше-то шебутной был, а теперь и вовсе никакого сладу нет. Куда ни устроится на работу, больше двух недель не может удержаться — или выгонят, или сам уйдет. Еще и выпивать стал, а в пьяном виде у него совсем мозги отшибает… Страшно было оставлять на него дом и детей. Но делать нечего: деньги-то надо как-то зарабатывать — дочка замуж собирается, сын аж во сне компьютером бредит… Я и в райцентре на пекарне работала, и уборщицей, но это все — крохи. Пришлось ехать в Москву. Теперь вот с опаской жду каждый день звонков от своих ребят…”
Страхи Татьянины, увы, материализовались. Придя в очередной раз вечером проведать маму, я застал сиделку в слезах: “Мой-то стервец сорвался-таки! Напился, под горячую руку сына избил… Надо мне ехать поскорее, вы уж извините за такой аврал…”
— …Меня зовут Дильдора, можно просто Диля, — представилась очередная присланная фирмой сиделка. — Я из Узбекистана, но бабушка у меня была русская.
С Дилей оказался связан последний период маминой болезни. Молодая женщина у себя на родине работала прежде преподавателем английского языка, однако из-за отсутствия подходящих вакансий и мизерных зарплат ей пришлось на неопределенный срок переквалифицироваться в московские сиделки. В ее семье — уже кажущийся стандартным расклад: двое детей-подростков, не имеющий хорошей работы и вдобавок вечно недомогающий супруг… Некоторое время спустя Диле даже пришлось срочно срываться домой, чтобы ухаживать за мужем, которому предстояла непростая операция. Но едва лишь там дела пошли на поправку, женщина поспешила вернуться в Москву и “заступить на дежурство” взамен временно подменявшей ее родственницы: “Боюсь хорошее место упустить!”
Страшилки от сиделки
Это для них, работающих в сфере ухода за больными, очень важно — попасть к хорошим хозяевам, на хорошее место. Иначе… Сиделки пересказывают друг другу малосимпатичные истории, случавшиеся с их “сослуживцами”.
Кого-то пациент замучил буквально ежеминутными придирками: не так умываешь, не тем кормишь… Кому-то пришлось неделями жить “по месту работы” в условиях худших, чем в коммуналке: семья большая, квартира тесная, место для ночлега — матрас, постеленный на полу возле кровати больного… Судя по рассказам, случались и прямо-таки угрожающие здоровью ситуации: “Дедуля-пенсионер оказался с явным “сдвигом”, ходил за мной по всей квартире по пятам, что-то бормотал. Ночью проснулась, смотрю, а он над моей кроватью склонился… Что у него на уме? Сидела потом до рассвета, не сомкнув глаз, тряслась от страха”.
На случай подобных ситуаций в договоре, заключаемом с клиентом, есть специальный пункт: сиделка может отказаться от дальнейшей работы, если больной ведет себя неадекватно. Хотя бывают ведь и вполне “адекватные” действия, которые отнюдь не добавляют спокойствия и душевного равновесия.
“А вы ночью сюда приходить будете?” — озадачила меня как-то одна из вновь прибывших “к месту службы” сиделок. Ну да — некоторым хозяевам квартир, видимо, может показаться вполне естественным такой расклад: в доме появилась молодая работница, почему бы не предложить ей “совместительство” — днем уход за больным, а ночью... Судя по тому вопросу, который был мне задан, это вовсе не из области фантастики — по крайней мере для самих сиделок, большинство из которых подобной ситуации отнюдь не рады, а потому и стараются заранее расставить все точки над “i”.
Их работа чревата и другими опасностями.
“Коллега по больничному несчастью” рассказала, как сиделка Аня, ухаживавшая за ее прикованной к постели мамой, выйдя из дому буквально на 5 минут — до ближайшей булочной, была у самого порога дома задержана милицейским патрулем. Все объяснения, которые пыталась дать эта женщина с явно среднеазиатскими чертами лица, стражей порядка никоим образом не устроили, а предъявленный листочек с московской регистрацией они категорически назвали “неправильным”. Однако сотрудники МВД все-таки сжалились и позволили позвонить по телефону домой к хозяйке. “Мне по делам ехать пора, а тут пришлось бежать на выручку, — вспоминает нанимательница невезучей Ани. — Процедура “освобождения из плена” затянулась.
Милиционеров проблемы моего домашнего лазарета совершенно не интересовали, и выпустить задержанную сиделку из патрульной машины они согласились лишь после того, как я протянула им деньги”.
Но как же регистрация, которую (об этом неоднократно доводилось слышать, звоня в офисы “сиделочных” организаций) якобы оформляют каждой принятой на работу иногородней женщине? Неужто и вправду “неправильная”? “На фирме меня сразу предупредили: если возникнут какие-то проблемы с милицией из-за прописки, сразу звони нам, а мы уж тебя постараемся выручить!” — призналась одна из женщин.
* * *
Гастарбайтеры в белых халатах. Счет им идет на десятки тысяч, но их не заметишь на улицах, в магазинах, они не мелькают в телерепортажах и газетных хрониках происшествий. Работа у сиделок комнатная, сплошь и рядом “грязная”, требующая бесконечного терпения. Их бытие в столице полно ограничений, а семейные обстоятельства почти всегда оказываются “форс-мажорными”. Справедливо было бы сказать: “Нет, так жить нельзя!” Однако нам, обитателям мегаполиса, отнюдь не избалованным уровнем современного медицинского сервиса, уже невозможно обойтись без помощи этих безотказных приезжих женщин. Именно в их руки мы передаем заботу о здоровье, самочувствии, а порой и самой жизни наших самых близких людей. Значит — “так жить можно”?
