Муж бригадирши, Федор Иванович, служил в лейб-гвардии Семеновском полку, подавлял Чумной бунт в Москве, а выйдя в отставку, занимался литературой, подписывая сочинения псевдонимом Дворянин-философ.
Род Дмитриевых-Мамоновых происходил от князя Константина Смоленского, потомка варяжского князя Рюрика в
Не утративший исключительного влияния на императрицу после остывшей любви Григорий Потемкин представил Екатерине II поручика лейб-гвардии Измайловского полка Александра Дмитриева-Мамонова словами: «Рисунок недурен, но колорит плох». Князь подбирал фаворитов для государыни и полагал, что в роли художницы далее выступит она. Так и вышло. Екатерина II произвела поручика во флигель-адъютанты. С государыней он совершил путешествие по Новой России и Крыму, завоеванному у Турции, и не затерялся среди блистательной свиты.
Императрица произвела за три года Дмитриева-Мамонова в полковники, генерал-майоры, действительные камергеры и генерал-поручики. Одаривала поместьями, деньгами и драгоценностями. Желая угодить Екатерине II, император Иосиф II возвел Дмитриева-Мамонова в графское Римской империи достоинство. Екатерине II нравилось увлечение фаворита литературой и искусством, пристрастие к чтению книг, она советовалась с ним, когда сочиняла пьесы для театра в Эрмитаже. Для него и сам фаворит написал несколько пьес. Царица находила в избраннике преданность и ум. «Он верный друг, имею опыты его скромности», — говорила она, в чем глубоко заблуждалась.
В царском дворце произошла история любви и измены, которая давно просится на экран. Но в эпоху «великого немого» при Романовых ее нельзя было показать народу, а для советского кинематографа тема считалась запретной по другой причине. Ничего хорошего о Екатерине II сказать было нельзя.
Тяга к шестнадцатилетней фрейлине оказалась сильнее преданности к стареющей императрице. Фаворит тайно встречался в саду с красавицей Дарьей Щербатовой, сводившей с ума мужчин, в том числе и английского посла в Санкт-Петербурге. Два года императрица ни о чем не догадывалась, намеревалась назначить фаворита вице-канцлером. Но, узнав об измене, немедленно обвенчала со словами: «Ничьим тираном никогда не была и принуждений ненавижу». Екатерина II собственноручно надела на пальцы молодых перстни. Жених и невеста, как писал придворный, «плакали, просили прощенья и — прощены». Другой свидетель рассказывал, что с ними произошел обморок. По этому поводу царица высказалась по-французски: «Они должны были бы ликовать, а они, наоборот, плакали». Мстить не стала. Молодым пожаловала сто тысяч рублей и 2250 душ крепостных, осенила их образами, но на свадьбу не пришла. А на другой день в полночь карета увезла новобрачных в Москву. Там любовь, вспыхнувшая при дворе огнем, угасла, залитая слезами. Граф заболел, страдал, тиранил жену, писал в Петербург, просил у императрицы прощения, ради прежней жизни готов был бросить семью. Но тщетно.
Екатерина II оскорбленное чувство излила в сатирической поэме «Параша и Саша». К ней доходили слухи из Москвы, что «граф не был счастлив, с ума сошел, дерется с женой». По этому случаю сказала: «Он не может быть счастлив, разница — ходить с кем-нибудь в саду и видеться по четверть часа или жить вместе». После смерти матери Павел I, делавший все ей наперекор, внес бывшего фаворита в число графских родов Российской империи, но это было ему слабым утешением.
Рожденный в несчастном браке единственный сын Матвей остался в отрочестве круглой сиротой, но с огромным наследством и влиятельными родственниками. Завершил домашнее образование в иезуитском колледже во Франции. Юный граф вернулся Москву, поражая, как отец, красотой и силой. Считался самым завидным женихом Москвы. В 17 лет был камер-юнкером (Пушкин этой чести заслужил в зрелые годы), в 20 лет служил обер-прокурором одного из департаментов Сената в Кремле. Подобно многим аристократам, вошел в масонскую ложу, носил титул «великого мастера», но разочаровался в масонстве. Постоянно думал о переустройстве России. Писал и публиковал стихи, жизнь свою уподоблял огню, душу переполняли страсти:
Люби меня, мой милый друг, —
Без страсти мы мертвы.
Все в нас — ведь жизнь, как ни клони,
Подобна лишь огню...
Прославился граф в 1812 году, когда началась война. Перед Александром I произнес в Московском дворянском собрании страстную речь. Пушкин в незавершенном романе «Рославлев» написал о нем: «Везде толковали о патриотических пожертвованиях. Повторяли бессмертную речь молодого графа Мамонова, пожертвовавшего всем своим имением. Некоторые маменьки после того заметили, что граф уже не такой завидный жених...»
Граф сформировал полк из своих крестьян, экипировал их и вооружил. Его назначили шефом полка «с переименованием в генерал-майоры». С этой ролью справился, отличился в боях под Малоярославцем и Тарутино, заслужил золотую саблю «За храбрость». И средства у графа остались значительные.
Первый удар в жизни генерал-майор получил в 29 лет после загадочного «острого конфликта» с Александром I. Ушел в «полную отставку», оппозицию правительству. С друзьями пытался создать тайное Общество русских рыцарей. Обойдя цензуру, тиражом 25 экземпляров отпечатал «Краткое наставление Русским Рыцарям». Граф видел Россию республикой с двумя палатами, отменившей крепостничество и цензуру. Подмосковное имение в Дубровицах превратил в военный лагерь, хранил знамя князя Пожарского и окровавленную рубашку царевича Дмитрия. Считал себя потомком Рюрика, истинным наследником престола, а не онемеченных Романовых.
По доносу шпиона Александра арестовали, дворец на Воробьевых горах стал для хозяина тюрьмой за четыре года до восстания декабристов. (В былом дворце, по адресу улица Косыгина, 2, находятся институты Российской академии наук.) Граф отказался присягнуть Николаю I, и его объявили сумасшедшим. Приставили тюремных врачей. Насильно лечили варварскими методами: надевали «горячечные рубашки», подвергали «литию свысока студеной воды на голову», в сущности, пытали и издевались. Таким образом, силач и красавец с неуравновешенной психикой превратился в того, кем его хотело видеть правительство.
Под арестом, страдавший манией величия и преследования, несчастный прожил всю жизнь. То воображал себя царем или Папой Римским, требуя от докторов и охранников почестей. То опасался гибели, составлял на французском языке реестр людей, желавших его зарезать. Ему мерещилась кухня, полная ножей.
В дни просветления писал стихи, духовные оды, сочинил замечания — «Remarques» — на книгу о Екатерине II, составлял мемуары, поражая докторов, признававших в отчетах начальству, что его «суждение о науках и искусствах весьма правильно, точно, ясно и часто занимательно». Последние слова граф произнес по-русски: «Вот я и умираю, ну что же, я довольно пожил!» Это случилось после того, как вспыхнуло на нем смоченное одеколоном платье от огня курительной трубки. Ему было 73 года.
Известный литературовед Юрий Лотман, составивший энциклопедическую справку о Дмитриеве-Мамонове, утверждает: «Некоторые черты его личности (огромный рост, физическую силу, миллионное состояние, масонские увлечения, сближение с идеями декабристов и др.) приданы Л.Н.Толстым Пьеру Безухову». Анна Ахматова предполагала, что кроме «Рославлева» Пушкин придал черты графа главному герою Павлу в повести «Уединенный домик на Васильевском». Испытывая угрызения совести, молодой помещик уединился в своей вотчине, «отрастил себе бороду и волосы, не выходил по три месяца из кабинета» и так далее.
Старинные палаты на Тверском бульваре в 1779 году попали в руки князей Вяземских. Фамилия их произошла от названия реки Вязьмы, где один из предков по прозвищу Долгая Рука получил прибрежный удел. В России в конце XVII века насчитывалось 36 князей Вяземских. Тот из них, что купил за стенами Белого города палаты, Иван Андреевич Вяземский, в чине действительного тайного советника завершил службу сенатором. Его сын Андрей Иванович женился на ирландке Евгении О’Рейли, назначался наместником царя в Нижний Новгород и Пензу и, подобно отцу, завершил жизнь сенатором. Его сын Петр, он же внук владельца палат на Тверском бульваре, самая известная фигура среди Вяземских, долго и успешно служил России как крупный чиновник и русской литературе как известный стихотворец и критик.
По стопам отца-генерала Петр не пошел, хотя отличился в Бородинской битве, где под ним пали две лошади. В его послужном списке — должности чиновника по особым поручением министра финансов, управляющего Государственным земельным банком, помощника министра народного просвещения. О нем писали, что «с женщинами был жив и любезен, как француз, с мужчинами холоден, как англичанин, в кругу друзей был русский гуляка».
Судьба даровала Петру Вяземскому долгую жизнь: он родился за семь лет до восхода «солнца русской поэзии» и жил после его заката сорок с лишним лет. Имя князя соотносится с именем Пушкина, они дружили, переписывались, тесно общались до последних минут жизни «невольника чести», угасшей на его глазах после роковой дуэли.
В сборниках поэзии о Москве непременно приводятся стихи Петра Вяземского, поражающие меня такой строфой:
Здесь чудо — барские палаты
С гербом, где вписан знатный род;
Вблизи на курьих ножках хаты
И с огурцами огород.
Полтора века прошло с тех пор, но и сегодня нечто подобное в Москве бросается в глаза. У стен Кремля на Моховой с недавних пор красуется побеленная украинская хата — корчма. Как могла появиться изба у резиденции Президента России — загадка. За ней открывается неказистый двор, подобно многим другим с руинами и пустырями в центре, ждущий современного сатирика.
После Вяземских палата снова перешла к Дмитриевым-Мамоновым. На этот раз хозяином стал сын прежнего владельца Дворянина-философа, генерал-майор Иван Федорович. Его сын Александр в Отечественную войну 1812 года отличился в заграничных походах.
От Дмитриевых-Мамоновых владение перешло к богатому отставному полковнику Кавалергардского полка Петру Александровичу Кологривову, считавшемуся «хорошим хозяином и дельцом». За него вторым браком вышла замуж по явному расчету графиня Прасковья Юрьевна Гагарина. Ей в молодости посвящал стихи Николай Карамзин, один из многих, кого она очаровала. Тот, кого мы знаем как автора «Бедной Лизы», классической прозы и великого историка, клялся в любви в стихах:
Тебе ли думать, друг бесценный,
Что есть изменники в любви?
Огонь, тобою воспаленный,
Погаснет ли когда в крови?
Погаснет с жизнию, не прежде.
По описанию известного мемуариста Филиппа Вигеля, графиня Гагарина обладала «необычайною, можно сказать, невиданной живостью и веселостью характера», считалась «одной из первых львиц московского допожарного общества», поражала современников неординарными поступками. Так, она поднялась в небо на первом построенном в России воздушном шаре.
Прасковья Юрьевна в первом браке родила двух сыновей и четырех дочерей. Одну из них, Веру, полюбил после романтического происшествия в усадьбе Кологривовых князь Петр Вяземский. На его глазах в пруд усадьбы упал башмачок одной из дочерей графини. За ним недолго думая бросился в воду
Мать истинная чад,
Живой источник мне отрад,
Всегда любовница,
Всегда моя невеста!
Николай Карамзин после смерти Андрея Ивановича Вяземского был опекуном его сына Петра и женился на внебрачной дочери Андрея Ивановича; таким образом, между поэтом и историком образовалась родственная связь, еще теснее их сблизившаяся.
Старинные палаты на Тверском бульваре после перестройки в XVIII веке превратились в типичный для классической Москвы особняк. Владение пережило пожар 1812 года. Когда соседние здания приобретали черты ампира, и этот особняк стал им подобным. По сохранившемуся проекту, выданному для строения в 1833 году, видно, это было двухэтажное здание с фронтоном, давшим основание искусствоведам отнести его к творениям Доменико Жилярди, работавшего в Москве после пожара 1812 года.
Когда ампир сменила эклектика, как пишет искусствовед А.В.Анисимова, «этот двухэтажный особняк, являясь собственностью семьи Вырубовых, приобрел несколько странные архитектурные детали: два входа по бокам здания, над ними фонарики с шатровыми кровлями, в центральной части четыре колонны... Окна первого этажа завершались полуаркой, на втором — прямоугольные...»
Кто такие Вырубовы? Родоначальником их стал при Иване Грозном боярин Иван Вырубов, его ближайший советник, казненный царем по ложному доносу. В XVIII веке опекуном Московского воспитательного дома, где жили десять тысяч подкидышей и сирот, служил Петр Вырубов, явивший пример отцовства — он воспитал девять сыновей. В конце царствования Романовых незаслуженные порицания испытала подруга императрицы и Григория Распутина, Анна Вырубова. Ей удалось после 1917 года спастись за границей, там она жила до 1964 года, пережив вождей Октябрьской революции.
Последним титулованным владельцем особняка значится действительный статский советник Портнов. Первый этаж он сдавал в аренду клубу циклистов — так называли велосипедистов. На втором этаже шли занятия в классах частной гимназии. В 1917 году здание принадлежало трем братьям — студентам Паршиным. О них непременно упоминают, когда начинают рассказывать дальнейшую историю дома 23 по Тверскому бульвару. Но об этом — далее.
