Для погоды нет плохой природы

— Среднемесячная зимняя температура в Москве плавно повышается. Значит, и столичный климат как таковой меняется. С какими погодными аномалиями мы можем столкнуться в ближайшие годы?

— По наблюдениям синоптиков, в столице действительно стало теплее. В 80–90-е среднемесячная температура декабря составляла −6,7 градуса. К 2010-му она повысилась почти на градус. Однако говорить о том, что этот процесс монотонен и мы можем взять, например, полтора градуса и прибавить к следующему отрезку, наверное, будет неправильно. На неразумную хозяйственную деятельность человека природа может выставить свои компенсационные механизмы. Вот недавний пример с Якутией. Жуткий мороз. Открытое небо. Идет мощное выхолаживание воздуха. Температура опускается до −48 градусов. И в сухом (!) воздухе начинает образовываться морозный туман, который не дает приземному слою охлаждаться сильнее... То есть природа сама ограничивает некоторые процессы, снимает, скажем так, «беспредел». И не дает земле мерзнуть до бесконечности. Поэтому говорить о том, что, если сейчас температура растет, она будет расти и следующие 10 лет, — неправильно. А вдруг включатся погодные процессы, которые все уравновесят?

— И все же в будущем синоптики ждут погодных аномалий? Хотя бы в виде очередного ледяного дождя.

— Открою вам «страшную тайну»: в нынешнем году он уже был (18 декабря) и наверняка повторится не один раз за эту зиму. Разумеется, это не то фатальное явление, которое мы наблюдали в декабре прошлого года («бедствие» такого масштаба действительно случается раз в 50 лет). Оно было гораздо скромнее. А вообще внимательнее прислушивайтесь к прогнозам синоптиков. В них вы не услышите этого красивого выражения «ледяной дождь». Вместо него будет профессиональный термин — гололед. Только его нельзя путать с гололедицей. Гололед — это то, что падает с неба и в процессе своего падения замерзает. А лужи, которые замерзли в результате похолодания, — это гололедица.

— То есть ледяной дождь если и будет, то скромный? А вот иногда ваши коллеги, особенно зарубежные, провозглашают: «Через 30 лет мы все зажаримся». Или «Через 20 лет мы все замерзнем», «Через 15 все затопит», «Через 40 взорвется Солнце»...

— Научно обоснованный прогноз имеет свои рамки. Суточный прогноз мы делаем с вероятностью до 95%. Недельный — с вероятностью до 80. Месячный — до 70. Годовой — уже 55. А вот те апокалиптичные сценарии не могут даже называться научно обоснованным прогнозом. Это всего лишь возможное стечение вот таких-то и таких-то обстоятельств. Причем авторы этих прогнозов сами говорят, что вероятность их исполнения — всего лишь 30%. А если считать реально, то, наверное, еще и меньше 10. Поэтому предсказывать то, что будет через 10 лет, — это уже за гранью науки.

— Тем не менее прогнозы становятся все точнее, поскольку теперь они учитывают множество факторов, которые раньше не принимались во внимание, скорость течений, например. А вот чего на данный момент не хватает науке, чтобы стать еще точнее?

— У нас есть набор уравнений, которые решаются на суперкомпьютерах. Но решаются они условно-приблизительно. В метеорологии дважды два не равно четырем. В метеорологии дважды два равно 3,8–4,2 — вот в этом интервале. Всегда есть погрешность. И наша наука никогда не станет точной, потому что неизвестные интегралы останутся. Скажем так, самый важный фактор для переноса воздушных масс — это шероховатость земной поверхности. То есть с точностью описать городской ландшафт, застройку, овраги, леса, буераки мы не в состоянии. Да и сам прогноз — это набор вероятностей. Представим себе букет. Выберем из него самый яркий цветок. Это превалирующая вероятность нашего прогноза. Потом через какое-то время или воды ему стало мало, или солнца на него попало больше... Он засох. И мы его выбросили. И выбрали в букете другой самый яркий цветок. В любом процессе существует несколько вероятностей его развития.

— Но месячные прогнозы все-таки, как правило, сбываются?

— Да. Вот, например, на декабрь мы давали положительную аномалию. Так и получилось. Последний месяц года на 5–6 градусов выше нормы.

— А что нас ждет в январе?

— Скорее всего, эта положительная аномалия сохранится. Циклоническая деятельность будет достаточно активна. Это говорит о повышенной повторяемости осадков. И температурный режим опять-таки предвидится достаточно теплый. Но аномалия будет, скорее всего, меньше декабрьской — на уровне 2–3 градусов. При этом атмосферные процессы окажутся неустойчивыми. Нас ждут кратковременные вторжения холода. По предварительному прогнозу, в январе получается до трех периодов оттепели средней продолжительностью до пяти дней, которые будут чередоваться с трехдневными периодами похолодания.

— Зима-2012 затянется или вовремя уступит место весне?

— Не исключено, что затянется. Февраль окажется ближе к уровню нормы и станет самым холодным месяцем зимы. Как и положено, он будет с ветрами и метелями, поэтому поборется с мартом за свои права. Зима так легко не сдастся.

— В последнее время часто приходится слышать об изменении летней погоды. Например, в минувшем сезоне то и дело шла речь про тропические дожди.

— Они были интенсивные, но совершенно не тропические. По-настоящему тропические дожди это практически ежедневные ливни, наблюдающиеся во влажные периоды года в низких широтах планеты. Их интенсивность несравнима с тем, что происходит у нас. В чистом виде тропические дожди на территории России изредка могут наблюдаться только в конце лета на юге Дальнего Востока, в периоды вторжений тайфунов.

— То есть климат Центральной России вряд ли станет тропическим?

— А что такое климат? Мы знаем выражения: мистер Смит, мистер Иванов... Человек, которого нет. Норм климата никогда в чистом виде не бывает. Все состоит из аномалий разной степени интенсивности. Норма — это такая метеорологическая уловка. Она позволяет сравнивать, например, Петербург с Москвой... Мы берем условные состояния, которые необходимы для сравнительного анализа между различными периодами и городами. Климат — это динамика.

— Ну вот чтобы хоть как-то ощутить эту динамику, можем ли мы сравнить климат Москвы с каким-нибудь европейским городом, провести аналогию? Существует понятие «мягкая европейская зима». Она ведь у нас тоже случается?

— Такая погода, как у нас сейчас, раньше наблюдалась в Праге. Но там уже другая температура. Там уже +5. А в Париже, например, все +12. Какая тут европейская зима? Это уже европейская осень. Понимаете, идет же адекватный процесс. У нас потеплело — и у них потеплело. Но с другой стороны, у нас может начаться метель, какой Прага и в жизни не видела.

— Значит, мы еще не раз увидим настоящую русскую зиму с крепким морозом?

— Думаю, у нас есть все основания в это верить.