Дочку назвал в честь внука
Незадолго до того, как под Донецком упал самолет, Георгий Ефименко потерял жену Галину. Скончалась женщина скоропостижно. Во время похорон, стоя у края могилы, Георгий был настолько погружен в свое горе, что не обратил внимания на фразу, сказанную младшим сыном: «Мама, прощай! Мы расстаемся ненадолго». Вспомнил он ее лишь потом, когда в списке 170 пассажиров лайнера с бортовым номером «RA
Георгий потерял сына Стаса, невестку Наташу и внука Владика. Похоронить своих близких смог лишь «виртуально», на опознании среди фрагментов тел было трудно понять, где чьи. Пока длились прощальные ритуалы — отпевание в церкви, поминки на 9 и 40 дней, Ефименко держался. Потом на него накатила такая тоска, что он бросил работу.
К психологу не пошел, не очень-то верил, что это поможет. Спасло то, что Георгий по сути своей активист. Оставшись один, он стал собирать близких людей остальных погибших. Добыл их номера телефонов: вместе людям легче переживать горе.
Георгий перепоручил свой торгово-закупочный бизнес старшему сыну Руслану, а сам погрузился в общественную работу. Он даже не думал, что сможет когда-нибудь создать новую семью. Но вышло так, что в 2008 году у него родилась дочка. От Светланы — родной племянницы его безвременно ушедшей жены.
— Света на восемнадцать лет младше Гали, я помню ее еще маленькой, — рассказал Георгий, — а в 2007 году увидел перед собой сорокалетнюю даму, мать двоих детей.
Маленькая дочка очень похожа на папу, чему он безумно рад. Георгий назвал девочку в честь погибшего внука — Владой. Новая жена Светлана свято чтит память родных Георгия, могилы находятся рядом с его загородным домом. Она помогает мужу ухаживать за памятником, убирает, летом ставит у надгробия свежие цветы.
Мужчина честно признался, что потеря семьи для него невосполнима. Но появление нового ребенка помогло пережить эту боль. Он счастлив, что не один, ведь есть люди, у которых на борту самолета остались все близкие. Их горе гораздо сильнее.
— Я убежденный атеист, но в первые годы после трагедии думал: за что? И не находил причины, — признался Георгий, — а вот зачем — я понял. После того как похоронил сына и его семью, стал по-другому относиться к жизни. Ценить ее, радоваться любому дню. Каждый момент бытия — прекрасен!
...Георгий ежегодно отмечает дни рождения внука, сына и невестки. Хотя он и атеист, ставит на кладбище свечи. Для малыша Владика оставляет на могиле еще и игрушку, машинку или медвежонка. И обязательно — живые цветы.
На вопрос, зачем он продолжает тяжбу с нашими чиновниками и что изменит решение Страсбургского суда, Ефименко ответил, что для него лично — ничего. Близких не вернуть. Но для сотен людей, которые могут потерять своих родных по чужой вине, это изменит многое. Ведь виновны в трагедии не только пилоты, допустившие ошибку, а и те, кто довел нашу авиацию до такого состояния, когда крушения лайнеров стали чуть ли не обыденностью. Если начальники авиакомпании ответят за свои преступления, остальные будут относиться к работе по-другому.
От тоски спасают путешествия и театр
Отставной военный Игорь Рязанов до сих пор не пережил своей утраты. Он потерял беременную дочь Юлию, зятя Николая и внука Владика. Игорь и сейчас не может сдержать слез, когда рассказывает о погибших членах семьи. На страшное опознание под Донецк с ним летали жена Ирина и младший сын Вадим. Именно тогда, после рассматривания останков и вещей своих самых дорогих людей, у женщины случился гипертонический криз.
Сразу после трагедии Игорь перестал спать, потом — есть. Потом понял, что у него страшная депрессия. Держался только за счет того, что преподавал в Военно-медицинской академии. Жена Ирина — детский врач — долго не могла вернуться к нормальной жизни. Обоим пришлось пройти курс лечения «нарушения адаптации»: горстями пить таблетки, ходить на процедуры. И так они лечились пять лет подряд.
Именно благодаря медикам, по мнению Игоря, он смог хоть как-то прийти в себя. Поначалу родители думали, что сын Вадим легче пережил трагедию. Но однажды тот пропал, долго не возвращался домой после занятий на вечернем факультете университета. На телефонный звонок ответил только в два часа ночи. «Ты где?» — «На кладбище!». На могиле сестры Юли, ее мужа Николая и племянника Владика.
Тогда Вадим еще не был женат и жил с родителями, сейчас переехал в отдельную квартиру. Рязановы теперь остались одни, к тому же Игорь ушел с военной службы на гражданку.
— Тоска меня не покидает, — признался он. — Ночь — настоящая пытка. Снится внук, дочь, зять. Иногда все вместе, иногда каждый в отдельности. Разговариваю с ними, или они приходят и уходят молча... Приходится буквально каждый час вставать с постели, чтобы выйти из этого состояния, успокоиться, переключиться. Для этого включается телевизор, Интернет, открывается газета или книга. Начала рабочего или выходного дня жду с нетерпением, чтобы заняться какой-то активной деятельностью.
Для того чтобы депрессия отступила, Рязановы купили спортивные велосипеды, лыжи. Они путешествуют по области, летом ходят по грибы, ягоды и почти каждые выходные выбираются в театр. В театральной кассе у Финляндского вокзала Игоря знают и учитывают даже ранее просмотренный им репертуар, предлагая билеты. Так и «крутят педали» супруги, пытаясь убежать от себя.
...Рязанов до сих пор не отдал никому диван, который когда-то стоял в квартире у дочки. Даже обои, которые клеил вместе с зятем в «прошлой жизни» в детской, обновить не может. И дом, где жила его погибшая дочь, он до сих пор обходит стороной. Ему так больно, что Игорь спрятал в дальний угол книгу памяти «Ушедший в вечность рейс 612», которую выпустили спустя несколько лет после трагедии. Общаться с другими детьми стало невмоготу — всех сравнивает со своим Владиком, который в три года уже знал счет и буквы, а сейчас учился бы уже в третьем классе.
Игорь признался, что не знает, как отреагирует, если сын подарит ему внука или внучку. Боится: либо будет трястись над ребенком, либо из-за страха новой потери не сможет сблизиться с ним. В свои пятьдесят с небольшим он абсолютно седой. Все его мысли либо в прошлом, либо в сегодняшней борьбе за справедливость.
Уже не один год он обращается к первым лицам государства, к высокопоставленным «московским петербуржцам», а также в «органы» с просьбой возобновить необоснованно прекращенные следственные действия. Но получает только отписки. Рязанов с прошлого декабря добивается личного приема у руководителя Главного следственного управления Следственного комитета РФ по Санкт-Петербургу Андрея Лавренко. Хочет посмотреть ему в глаза.
Зачем это ему надо? Игорь отвечает, что выполняет долг перед погибшими. Ведь следствие, по его мнению, так и не проведено. В бумагах, которые направляет Рязанов по всем инстанциям, есть много вопросов, на которые суд не ответил. Как могло произойти, что
Потеряли двоих, воспитывают троих
Алексей и Марина Штейнварг начали жизнь после трагедии заново. Они потеряли маленьких дочерей Аню и Машу вместе с родителями Марины — Инной Генриховной и Сергеем Егоровичем. Но у них дома сегодня раздается детский смех, супруги воспитывают троих: Виталика, Таню и Наташу.
Решение о том, что они снова хотят стать родителями, единодушно приняли оба супруга. Это и стало их спасением. После трагедии Алексей и Марина обратились в дорогой психологический центр, но на приеме врач оказался несостоятелен в их ситуации. «Посидели, поплакали вместе, вот и все...» — вспоминает тот поход Алексей. Центр был ориентирован на житейские драмы, такие как разводы или отношения родителей с детьми.
С горем от потери родных ни один коммерческий центр справиться не смог. Тогда Штейнварги вышли на специалистов из МЧС, которые помогли не только им, но впоследствии и другим пострадавшим при трагедии под Донецком. Уже обретя душевное равновесие, Алексей и Марина начали планировать будущее. Через 11 месяцев после катастрофы на свет появилась Татьяна.
Алексей честно признается, что не знает, кто кому больше помогает: они детям или дети им. О погибших сестренках мама и папа ребятам уже рассказали. Пока это понятный им минимум информации, но, когда дети подрастут, родители обещают, что ответят на все их вопросы. Ведь Татьяна, Наташа и Виталик обязательно захотят знать, какими были Аня и Маша. Штейнварги берут детей с собой, когда ездят на кладбище, не прячут от них фотографии девочек и бабушки с дедушкой.
Детскую одежду и игрушки супруги после крушения самолета раздали. Но не все... Теперь она пригодилась. «Будем считать — это наследство моим детям от Ани и Маши, и они этим гордятся», — говорит Алексей.
Кроме того, что они воспитывают детей и работают в телекоммуникационной компании, Алексей и Марина оказывают помощь другим пострадавшим в чрезвычайных ситуациях. Они организовали центр психологической помощи пострадавшим «Прерванный полет», который бесплатно работает с людьми, пережившими такое же горе. Алексей является составителем и дизайнером книги памяти под названием «Ушедший в вечность рейс 612».
По поводу Страсбургского суда, решения которого ждут родные погибших лайнера «RA
P.S. За эти три года в семьях погибших родилось больше 20 детей, есть усыновления, созданы новые семьи.
