В ноябре 1917 года в Русской Церкви решением Поместного собора было восстановлено патриаршество, упразднённое в 1721 году царём Петром I. Приверженцами патриаршества считалось, как само собой разумеющееся, что российские патриархи будут людьми высокой духовной жизни, монахами-«нестяжателями». Полагалось, что если в период своего патриаршего служения те какое-то имущество и приобретут, но не передадут его никому, включая ближайших родственников. А всё их имущество по их смерти останется Святой Матери-Церкви. На волне таких настроений 8 декабря 1917 года на Поместном соборе было принято определение «О правах и обязанностях святейшего патриарха Московского и всея России».
Однако по прошествии времени стало ясно, что патриархи (равно как и прочие епископы), несмотря на свой монашеский чин, нестяжателями вовсе не являются, и частнособственнические стремления им не чужды. Соответственно, у иерархов возникла насущная потребность нажитое личное имущество оставлять по смерти не Матери-Церкви, а своим родственникам. В результате в «Уставе об управлении Русской Православной Церкви», принятом Поместным собором 8 июня 1988 года стало говориться иначе, чем в 1917 году. Стало значиться: «Церковное имущество, которым обладает Патриарх в силу своего положения и должности, после его кончины переходит к Патриаршему Престолу. Личное имущество Патриарха наследуется в соответствии с действующим гражданским законом о наследстве». Поскольку процитированный пункт 13 определения Поместного собора
В ныне действующем «Уставе РПЦ», принятом на Архиерейском соборе 16 августа 2000 года, значится: «Церковное имущество, которым обладает Патриарх Московский и всея Руси в силу своего положения и должности, является собственностью Русской Православной Церкви. Личное имущество Патриарха Московского и всея Руси наследуется в соответствии с законом».
Но, во-первых, что такое «личное имущество»? Движимое? Недвижимое? Понятно, что его трактовки могут быть самыми разными. Во-вторых, как согласовать пункт «Устава РПЦ» о наследовании личного имущества иерархов с тем, что хозяева этого имущества, как монахи, иметь его по внутрицерковным нормам не могут в силу своего монашеского обета нестяжания. Вместе с тем в тех же «Уставах» отсутствует пункт о наследовании личного имущества рядового монашеского духовенства и монахов без священного сана. По всей видимости их имущество после смерти переходит РПЦ (главным образом — монастырям, но не родственникам умерших) по внутрицерковным нормам: по букве обета нестяжания. То есть для патриарха и для прочих епископов наследование их имущества по смерти осуществляется по нормам гражданского права, а для всех остальных монахов — по нормам церковного.
За период с 1917 года произошла заметная эволюция юридического порядка наследования личного имущества патриархов РПЦ. Кто проиграл от внесения изменения в порядок наследования личного имущества названных категорий лиц? Ведь имущество, различными путями нажитое лицами в «положении и должности» патриархов (равно как и остальных епископов), получило возможность de jure выводиться из Церкви родственникам и прочим наследникам: de facto — в «гражданский оффшор».