Бизнес-леди для тюремщика
В советские годы за решеткой работали все — за исключением разве что калек и беременных. Что скрывать, в том числе потом и кровью зэков удалось улучшить благосостояние страны. Однако в перестроечные времена все круто изменилось — работы не было даже для вольных, не то что сидельцев. Впервые российские власти всерьез вспомнили об опыте советской тюремной трудотерапии лет 10 назад. Тогда же стали вливаться большие деньги в открытие производств, закупку оборудования. Преимущества были налицо: работая, зэки смогут обеспечивать сами себя, оплачивать ущерб потерпевшим, да и вообще будут заняты делом с утра до вечера. И все было бы как в старые добрые времена, если бы не пытливый ум тюремщиков. Еще в бытность Юрия Калинина — экс-главы ФСИН — придумали простую, как все гениальное, коррупционную схему: покупать товары на воле (в основном «мэйд ин Чайна») и выдавать за сделанное руками заключенных. Разницу — в карман. При этом, замечу, все, что произведено в колониях, уходит по госконтрактам. Так что и заморачиваться с поиском покупателей не надо, и товар не залеживается.
Сколько колоний такое практиковали (или практикуют по сей день), не скажет точно никто. Потому как если такая схема вскрывалась, ее предпочитали замалчивать. Материалы одного такого дела, следствие по которому еще продолжается, оказались в распоряжении редакции.
Итак, цитирую постановление СК по Пензенской области:
«должностные лица УФСИН Куликов, Минчуков и Голиков, злоупотребляя своим служебным положением, вместе с предпринимательницей Шестоперовой, заведомо зная, что на территории ИК-4 нет производственных мощностей, специального оборудования и рабочей силы, вступили в преступный сговор из корыстной цели и личной заинтересованности, выразившейся в повышении показателей уровня производства УФСИН по Пензенской области...».
Судя по материалам следствия, в колонии № 4 делали хлебопекарни, эклектические сковороды, жарочные и духовые шкафы, кухонные машины и т.д. В реальности же все это «добро» сюда поставляла в готовом виде бизнес-леди Светлана Шестоперова. Она сама закупала его в разных фирмах, многие из которых до сих пор не установлены.
Из показаний свидетеля по делу: «В начале 2008 года меня вызвал в кабинет начальник ИК-4 Жиханов. Там находились также Куликов (замначальника УФСИН по Пензенской области), Минчуков (начальник отдела по трудовой занятости спецконтингента УФСИН) и Шестоперова. Куликов сказал, что мы будем закупать готовое оборудование, но документы оформлять как будто это комплектующие к оборудованию и как будто мы его потом сами будем собирать. Кроме того, сказали, что на поставляемом оборудовании будет маркировка того предприятия, которое его произвело, и нам необходимо отрывать эту бирку и ставить нашу».
И пошла работа! А что заключенные? Да ничего. Они вообще понятия не имели о том, что должны чего-то там выпускать. Те из них, что не совсем глупые, заподозрили неладное, когда им приказали бирки перебивать. Но арестанты, сами понимаете, об этом ни-ни. Тем более что им ведь зарплату регулярно начисляли.
Первый госконтракт был подписал в январе
Контракт для колонии
Расследованием этого дела занялось и ФСБ. Среди обвиняемых есть и один сотрудник главка, который оформлял документы на госконтракты. По версии следствия, он давал указания на производство руководителям УФСИН по Пензенской области, а уже те — начальникам колонии. На этот откровенный разговор чиновник решился, по его уверению, только потому, что не хочет быть козлом отпущения и жертвой подковерной борьбы между начальством.
— Я тогда был всего-навсего старшим инженером, потом старшим юрисконсультом, — говорит Владимир П. — Руководящую должность занимать стал только перед самым увольнением. Работа моя была чисто техническая. Мне поступает команда — включить Пензу в программу самообеспечения по таким-то позициям как поставщика и производителя. Я человек военный, выполняю, отношу на подпись начальнику отдела. Производственное управление, управление ревизии и контроля — все давали «добро». А решение по взаимоотношениям с пензенским ФСИН принимал даже один из членов Совета Федерации.
— Свидетели говорят, что неоднократно видели вас вместе с Шестоперовой, что вы с ней даже приезжали в Пензу.
— Эта предпринимательница вхожа во ФСИН с
Полковник уверяет, что указания не производить оборудование, а покупать готовое, он не давал, и да кто бы его послушал? Самое удивительное, что вообще из материалов дела не понятно — а кто именно все придумал? Вроде получается, что все исполнители... А еще обвиняемые в один голос говорят, что следователи взяли распечатку телефонных разговоров бизнес-леди, из которой следует, что та общалась со многими сотрудниками из центрального аппарата. Но никто из них в этом деле не фигурирует.
Самое забавное не это. Оказывается, незадолго до начала пензенской «трудотерапии» точно такое же виртуальное производство было... в колониях Самарской области. И наш полковник даже туда выезжал в составе проверочной комиссии. А та признала, что за решеткой ничего не проводится, дала нагоняй начальнику колонии. Госконтракт тихо расторгли, и на этом дело закончилось. Привлекать правоохранительные органы не стали — зачем сор из избы выносить? Но вот — внимание! — зачем-то пригласили тогда в Самару представителей УФСИН по Пензенской области.
— Думаю, для того чтобы те посмотрели — как делать не нужно, — говорит полковник. — Потому что все то, что «неудачно» производили в Самаре, передали Пензе. Но там копейка в копейку скопировали опыт своих коллег. Наверное, потому что те ведь не просто остались безнаказанными, а их еще и повысили в должностях и званиях. Один из руководителей самарского подразделения ФСИН, отвечавший за производства, возглавил ФСИН по Республике Мордовия. Стал генерал-майором. Возможно, пензенские коллеги так подумали: мы тоже генеральские лампасы получим, если сделаем, как они.
Виртуальные производства в Самаре и Пензе не были единственными. Владимир выезжал с проверкой в Нижегородскую область, где зэки делали различные автомобили. Так вот, оказалось, что отнюдь не все марки собираются арестантами — некоторые приходят уже готовенькими. Полковник написал об этом служебную записку. Мер принято не было. А еще правозащитники рассказывают о случаях виртуального производства в Республике Коми. Там даже соки из тропических фруктов по госконтрактам выдавливали. Как будто в Коми регулярно собирали урожай апельсинов-мандаринов...
Что касается истории с нашими тюремщиками, тут все не так просто. Дело всплыло отнюдь не случайно и связано с борьбой между прежним и новым руководством ФСИН. Шестоперова, по некоторым данным, родственница экс-главы ведомства Калинина, который нынче сенатор (теперь кажутся понятны намеки обвиняемых, что команда была из Совета Федерации). Поговаривают, что, когда наложили арест на ее имущество, выяснилось — многое принадлежит ему.
— И все это чтобы отвести внимание от того, что происходит во ФСИН при новом руководстве, — говорит наш эксперт. — Нарушений с госконтрактами сейчас столько, что вы себе и представить не можете. Вот и бывший советник главы ФСИН Евгений Парушин заявил, что объем закупок за последние два года вырос, а нового оборудования в эксплуатацию введено не было. И подсчитал, что это означает потери для бюджета почти на 1 миллиард рублей.
Счет для арестанта
— Помогите, сделайте что-нибудь! Этот паразит уже скоро на волю выйдет, а мне ни копейки не заплатил, — женщина на другом конце провода плачет. Нина Сергеевна — пенсионерка, потерпевшая от рук вора и грабителя. По суду преступник (он сейчас отбывает наказание в одной из подмосковных колоний) должен был выплатить ей больше ста тысяч рублей. За три года она не получила ни-че-го. Начальник колонии, куда она звонила, сообщил, что заставить его работать не может. Да и работы-то подходящей для него нет.
— По закону каждый осужденный обязан трудиться, — ответили на мой запрос во ФСИН. — Администрация исправительных учреждений обязана привлекать к труду с учетом пола, возраста, трудоспособности, состояния здоровья и, по возможности, специальности, а также исходя из наличия рабочих мест. Администрация ИУ обязана в первую очередь трудоустроить осужденных, имеющих исполнительные листы. Отказ от работы или прекращение являются злостным нарушением установленного порядка отбывания наказания и могут повлечь применение мер взыскания и материальную ответственность. На сегодняшний день во всех исправительных колониях функционируют центры трудовой адаптации осужденных.
Тогда почему же осужденные не работают? Почему не оплачивают иски? Генеральная прокуратура РФ на днях обнародовала результаты своей проверки. В прошлом году 231 тысяча, или 34% от общего числа арестантов, имели обязательства о возмещении имущественного ущерба от преступлений. В общей сложности они должны были выплатить 30,2 млрд. рублей, но потерпевшие получили лишь 941 млн. (это всего-навсего 3%). Причин тому было три — либо нет работы, либо арестанта не могли заставить трудиться, либо он получал столько, что рассчитаться не смог бы за несколько пожизненных сроков.
— Среднедневная заработная плата осужденного в УИС на сегодняшний день 169 рублей 48 копеек, — написали все в том же официальном ответе во ФСИН. — Больше всего осужденные получают в металлообрабатывающей отрасли и в лесопромышленном комплексе УИС.
На счет «больше всего» это, конечно, перебор. Вот в той же Генпрокуратуре уверяют, что как раз зарплата на некоторых рабочих местах, связанных с обработкой древесины и металла, составляла в прошлом году около... 70 целковых в месяц.
Из справки Генпрокуратуры:
— Администрации ИУ и СИЗО своевременно не запрашивали сведения о наличии исполнительных документов, не перечисляли взыскателям удержанные суммы, нарушали последовательность различных вычетов из зарплаты лиц, отбывавших наказания. Ведомственный контроль со стороны ФСИН России и территориальных органов УИС должным образом не осуществлялся, вопросы возмещения ущерба тщательно не изучались. По результатам проверок органами прокуратуры внесены представления в адрес директора ФСИН России и директора ФССП.
Вообще сегодня за решеткой чего только не производят. Там сейчас даже тренировочные костюмы шьют и выращивают лавровый лист. Но в свете последних скандалов теперь можно сомневаться — уж не батрачат ли на российских заключенных подпольные цеха китайцев? Может, это все именно их рук дело? Жаль только, что потерпевшим от этого не легче. В коррупционных схемах для них доля не предусмотрена.
Кинжал для чиновника
— Фактически в каждой колонии есть подпольное производство, — уверяет источник во ФСИН. — Чаще всего там изготавливают оружие, обычно сувенирное. Его в Москву целыми фурами иной раз направляют. И все это уходит на подарки высоким чиновникам. У самих тюремщиков все стены дома увешаны клинками да кинжалами.
Комментарий ФСИН:
— В
В условиях нынешних рыночных отношений уголовники не желают просто так горбатиться на гражданина начальника и требуют свою долю. А в некоторых колониях и вовсе они хотят контролировать подпольные цеха. На этой почве между авторитетами и тюремщиками происходят конфликты, подчас даже кровавые. А еще были случаи, когда некоторые заключенные сообщали о фактах подпольного производства правозащитникам.
— По одному такому факту мы сами обратились в следственные органы, — говорят в «Православном центре духовной помощи и правовой защиты». — Еще в 2010 году нам написал осужденный Раков, отбывавший наказание в Амурской колонии. Он сообщал, что невольно способствовал прекращению деятельности подпольных кустарных производств по изготовлению холодного оружия и других поделок. Производства эти, по его словам, организовал замначальника колонии № 2 Кравцов. Между ним и Раковым из-за этого был серьезный конфликт. Кравцов даже при всех схватил осужденного за горло, ударил и пригрозил расправиться с ним. И после этого на Ракова было покушение: его едва не убил заточкой один осужденный, который был завхозом отряда и доверенным лицом Кравцова. Все материалы мы представили в СК по Амурской области, но там вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
Читаю это самое постановление. Следователь опросил Кравцова и свидетелей из секции дисциплины и порядка. Те, ясное дело, показали, что никакой ссоры не было, и Кравцов просто мило побеседовал с Раковым. Ну а поскольку от ранения, нанесенного другим зэком, Раков не умер, то вроде как и дело возбуждать смысла нет. Про подпольные цеха вообще ни слова.
Правозащитники про тайную трудотерапию рассказывают удивительные истории. Якобы за хороший, но негласный труд зэки получают различные привилегии. И свиданий у них больше, и их «шконки» никто не обыскивает. Вообще зэки-мастера для наших чиновников сегодня как палочки-выручалочки. Вот что подарить на день рождения человеку, у которого есть всё? Зэки получают заказ и подходят к нему творчески. То корабль деревянный соорудят, то целую баню в виде избушки на курьих ножках сделают. Или вот трон царский. Но... самые искусные мастера зачастую в кабалу попадают. Они на досрочное освобождение и не рассчитывают даже — кто ж «золотые руки» просто так отпустит? Прямо сюжет из сказки про Данилу-мастера.
