27 апреля после завтрака супруги Крепковы — 51-летний Сергей и его жена Татьяна — вышли в магазин за продуктами. Дома оставались 75-летний отец Сергея Александр Васильевич да два квартиранта — Крепковы сдавали жилье случайному знакомому и молодой девушке. Когда муж и жена вернулись с сумками, пенсионер спал, свернувшись клубочком под одеялом. Его не стали беспокоить.
Ближе к вечеру Сергей Александрович пошел будить отца — ужин был готов. Но Крепков-старший не проснулся.
Супруги поплакали, поохали, позвонили на «02» и на «03». Врач померил пульс и зафиксировал смерть. Участковый вздохнул, выдал нечто философское, типа «все мы смертны, что же вы хотите», и отзвонился в околоток — смерть естественная, опергруппа может не выезжать. Татьяна, правда, пыталась заикнуться насчет странных царапин вдоль переносицы. Но участковый Харитонов был категоричен — старик умер сам: «Может, его кошка поцарапала, а вы голову морочите».
Настойчивость майора стала понятна спустя всего несколько часов, когда следователи Перовского следственного отдела СУ СКР по Москве по решению суда арестовали его по подозрению в организации убийства. Стечение обстоятельств плюс фатальное невезение преступника помогли раскрыть это удивительное преступление. Простое до гениальности и совершенно нелепое по своей сути.
■ ■ ■
Если бы Александр Васильевич Крепков увлекался поэзией, в свою автобиографию он наверняка втиснул бы строчки Маргариты Алигер: «Жизнь моя — железная дорога, вечное движение вперед». Правда, смысл в эту цитату он вложил бы несколько иной. Жизнь Крепкова действительно катилась по прямой, словно железная дорога из Петербурга в Москву, — ПТУ, литейный цех на заводе «Прожектор», беседы за жизнь с приятелями, нагоняи от супруги за то, что пришел на бровях. И так изо дня в день, из года в год. На старости лет, в конце 90-х, Крепков оказался разведен, нищ и никому не нужен — в малогабаритной квартире в Марьине. Сын звонил раз в год по обещанию, жена не звонила вовсе.
Что бывает с такими людьми, писано-переписано — в «МК», в других газетах, даже в детективных романах. Однажды какие-то типы, которых соседи Крепкова раньше не видели, вывели его из квартиры, посадили в машину и увезли. При этом, по отзывам вездесущих бабулек, Александр Васильевич выглядел «как чумной».
Искать Крепкова сначала никто особо и не рвался. Сын Сергей к тому времени проложил свою «железную дорогу», почти такую же, как папа. Все тот же литейный цех завода «Прожектор», посиделки с друзьями, разлад дома. «Выпить любит Сережа, а потом ругается крепко», — сокрушалась его мама. И именно она надоумила сына: неплохо бы найти папашу, чай не чужой.
Помочь в поисках согласился участковый ОВД «Ивановское» Игорь Харитонов (на его территории проживал Крепков). Надо отдать должное майору, за дело он взялся рьяно и в 2004 году нашел Крепкова-отца в подмосковном Серпухове. Целого, хотя и не сказать, чтобы невредимого. Александра Васильевича выдали «замуж» за местную старуху-алкоголичку, прописали в коммуналке и постепенно спаивали. Совесть не позволила Сергею оставлять отца в этом вертепе. Он перевез Александра Васильевича в свою квартиру на улице Сталеваров. Вернее, то была квартира бывшей супруги, которую она великодушно оставила мужу. Только вот почувствовал ли разницу старик Крепков? Там — свежий воздух, водка дармовая, никто на мозги не капает. А тут — сын, невестка, двое ее детей от первого брака постоянно толкутся... Та же коммуналка, да еще и выпивать не позволяют.
Через два года Александр Васильевич сбежал. Получил пенсию и — назад, в Серпухов, только пятки сверкали. Возвращали свободолюбивого выпивоху со скандалом. И тут в дело вступила вторая жена Крепкова-младшего, Татьяна Швецова — женщина весомых достоинств, по профессии водитель трамвая, себя не обидит, других тоже в обиду не даст. Бойкая невестка решила наконец посчитать — не раны, нет, квадратные метры престарелого тестя. Может, удастся как-нибудь отселить его? Квартиру в Марьине пенсионер, конечно, профукал. Оставался еще дом в Ленинском районе Московской области, да только — вот незадача — там очень «вовремя» случился пожар. Домик сгорел, остался только участок. А после пожара, словно коршуны, налетели какие-то ушлые коммерсанты, и — хлоп-хлоп — часть надела площадью 0,13 га тоже ушла у Крепковых из-под ног. Точнее, из-под носа.
Но сдаваться Татьяна не желала. Она снова пошла на поклон к Харитонову: дескать, ты — власть, вот и помоги. Поступок, честно говоря, довольно опрометчивый. Участковый — человек спокойный, замкнутый, застегнут на все пуговицы в прямом и переносном смысле. Кто знает, что у него на уме?
На уме у Харитонова, как казалось тогда, было одно — желание помочь людям. Про таких участковых в советское время снимали фильмы и слагали стихи. Он в буквальном смысле взял шефство над непутевыми Крепковыми. Более того, к этой нелегкой миссии майор привлек жену — тоже, кстати, Татьяну. Милая дама покупала продукты Александру Васильевичу, занимала его разговорами. Порой эти беседы принимали почти что криминальный оттенок — например когда Харитонова спрашивала: откуда это у вас, уважаемый Александр Васильевич, синяки да ссадины? Неужто с невесткой борщ не поделили? Старик лишь стыдливо опускал глаза.
Правда, справедливости ради заметим: помощь милиционера и его жены касалась в основном повседневных мелочей. Таких досадных и милых неприятностей, как, например, необходимость восстановить паспорт Александра Васильевича: оригинал по недосмотру был безжалостно выстиран в «Аристоне» вместе с брюками. Главная же миссия Харитонова — возвращение земельного участка законному владельцу в полном объеме — оставалась невыполнимой. Хотя всеми необходимыми полномочиями участковый уполномоченный (простите за каламбур) был наделен: согласно заверенным у нотариуса документам, его жена являлась законным представителем Крепкова-старшего в суде.
Терпелив русский человек! Вся эта свистопляска — беседы о смысле жизни и тонкостях юриспруденции, походы за продуктами, обещания, что враг (в смысле незаконный владелец участка) будет разбит и победа будет за нами, — продолжалась пять лет. Татьяна Швецова мрачнела, Александр Васильевич дряхлел... В конце 2010 года у него диагностировали рак легких, и стало ясно — старик долго не протянет. Значит, пора что-то решать с наследством, которое вроде бы существует, но что тот райский плод — вроде близко, а скушать нельзя. Судебные процессы по поводу дачи шли, но вяло, без огонька, жена участкового на них ездила, но подробностей не рассказывала, а потом и вовсе ездить перестала. И невестка Александра Васильевича решила взять дело в свои мозолистые руки.
■ ■ ■
Видимо, Игорь Харитонов и впрямь верил в поговорку «делай добро и бросай его в воду». Когда Швецова деликатно намекнула: идите-ка вы, товарищ участковый, со своей юридической помощью куда подальше, — он был не просто поражен. Он был раздавлен. И главное — очень рассержен. Как позднее признавался участковый, ему было обидно за сердобольную жену! Сколько сумок она перетаскала Крепкову, сколько гостинцев привозила, пока он лежал в больнице... И вот она — людская благодарность!
Татьяна Швецова — женщина простая и решительная — даже не подозревала, насколько взбешен бравый майор. Иначе давно отдала бы ему и участок, и ЛЭП, и ночной горшок тестя в придачу. Но она гнула свою линию: собирала бумаги для мужа, чтобы уже он — на законных основаниях — представлял интересы бедного папы в суде.
Следующие несколько месяцев Татьяна Швецова ходила по краю пропасти. И даже не подозревала, что для нее уже ищут палача.
На самом деле нанять наемного убийцу в Москве — плевое дело. В каждом районе столицы есть две-три сотни наркоманов, пусть даже официально зарабатывающих на жизнь честным путем, для которых жизнь отнять — что поле перейти. В нашем случае выбор пал на уроженца Чечни Ахмеда Азарсанова. Искать его в горах не пришлось, Ахмед работал в автосервисе на той же улице Сталеваров, где жил Крепков и работал Харитонов. А уж убедить героинозависимого кавказца в том, что заказное убийство — дело нужное и важное, для профессионала пара пустяков. «Ты наркоман? Вот мы тебя и посадим за наркомафию» — такая шутка, говорят, в ходу у полицейских-вербовщиков. После такого намека не то что старика Крепкова, убийство принцессы Дианы на себя возьмешь.
Жизни Татьяны Швецовой и ее тестя были оценены в 300 тысяч рублей.
Готовый на все исполнитель предложил с ходу сицилийский вариант: убить неугодных из автомата Калашникова. Этот способ с негодованием отвергли: расстрелянный из АКМ старик явно заставит наморщить лбы сыщиков с Петровки. Стали думать дальше. И тут случилось неожиданное — Татьяна Швецова официально уведомила жену Харитонова, что та больше не может представлять интересы пенсионера в «дачных» судах. Новым представителем является Сергей Крепков — родной сын старика-латифундиста. Вот так!
Это знак — подумал, наверное, в тот момент наш герой. Ему дают знать, что лишних жертв не нужно. Убивать Татьяну Швецову нет никакого смысла, она уже сделала свое черное дело. А вот Александр Васильевич Крепков... Неблагодарный старикашка, который не умеет платить добром за добро, — он должен умереть. И как можно скорее.
Есть в этом желании отомстить нечто патологическое, не так ли? Ведь Крепкову и так оставалось жить месяцы, возможно, даже недели. Почему нельзя было пустить все на самотек? В конце концов, на стариков и детей обижаться грешно и глупо.
■ ■ ■
Накануне убийства с подачи Харитонова в квартиру Крепковых вселилась любовница Ахмеда, милая барышня Юля.
Заметим, что одна комната в этой квартире всегда сдавалась. Формально жилплощадь принадлежала бывшей жене Сергея Крепкова, и она строго наказала экс-супругу: ты живи здесь хоть с табором цыганским, но свой гешефт я должна получить, а значит, буду селить жильцов. Юля подходила на роль жильца по всем параметрам: непьющая, чистоплотная, согласна платить 11 тысяч в месяц за комнатенку. Так девица на сутки стала глазами и ушами заговорщиков в квартире Крепковых. Швецова приняла ее радушно, даже успела пожаловаться на нахала участкового, который жить спокойно не дает.
Тем же вечером Ахмед получил 150 тысяч рублей — половину гонорара, поскольку убивать нужно было уже не двоих, а одного.
27 апреля в 16:30 Швецова и Сергей Крепков ушли в магазин. Они звали с собой и Юлю, но та отказалась. У женщины было важное задание — впустить в квартиру любовника. Собственно, Ахмед сразу пояснил Юле, зачем нужно устраивать операцию «Заселение». Дескать, у старика Крепкова лежат важные документы на элитный дом в Подмосковье, которые надо забрать. Вот за этим документом и явился Азарсанов.
Едва хозяева ушли, Юля позвонила Ахмеду. Он вошел — мрачный, насупленный, в черных перчатках — и направился на кухню, где спал Александр Васильевич. Юля дежурила на балконе: вдруг хозяева вернутся раньше времени? Потом услышала неприятный скрежет, как будто кто-то пытается взломать дверь. «Документы ищет», — догадалась она.
Обратите внимание — в кухню Юля не заходила. Этот момент скорее всего будет еще не раз всплывать на суде. Конечно, для следствия идеальное убийство — совершенное при свидетелях. А здесь ситуация иная. Мало ли зачем Азарсанов заглядывал к Крепкову? Может, хотел спеть ему колыбельную.
Пробыв в квартире в общей сложности 4 минуты, Ахмед ушел. Юля едва перевела дух, как в дверь позвонили. «Хозяева вернулись?» — мелькнуло в голове. Она открыла. На пороге маячили полицейские.
■ ■ ■
Здесь стоит посвятить читателей в тонкости работы наших силовых спецслужб. Каждый уважающий себя человек в погонах — и рядовой полицейский, и генерал ФСБ — имеет внушительный круг знакомых. От соседа-сантехника до Президента Российской Федерации. Но если мы с вами не вкладываем в дружбу какой-то сакральный смысл и обсуждаем с приятелями игру «Спартака», ножки продавщицы в магазине, наконец, прошлогодний снег, то настоящие профессионалы сыскного дела не просто болтают — они впитывают информацию. Мало ли где какая крупинка, какой микробайт сплетен пригодится?
Так и случилось в нашей истории. Неведомым путем информация о готовящемся визите Азарсанова в квартиру Крепковых попала в надежные руки одной из могущественных силовых структур. Как? Секрет фирмы. Есть, конечно, одна персона на примете. Ведь о планах Ахмеда и его друга-участкового знали единицы. Но гадание — не для уголовных дел, а факт остается фактом. В назначенный час патрульные ОМВД «Ивановское» приехали на улицу Сталеваров и стали ждать, когда чеченец выйдет из подъезда, чтобы сцапать его, так сказать, с поличным.
Как же так — воскликнет читатель? Они не предотвратили убийство старика Крепкова? Не побежали вслед за подозрительным типом, а смотрели, пусть и сквозь стены, пока он сделает свое черное дело? На совести полицейских жизнь человека, пусть даже умирающего?
К сожалению, идеально преступления раскрываются только в романах Агаты Кристи. В спецслужбу поступил вполне четкий сигнал: в квартире Крепковых готовится квартирная кража. И полицейские устроили засаду именно на квартирного вора. А для поимки как раз и надо подстеречь его в момент выхода из подъезда с добычей. Присутствовать во время самой кражи вовсе не обязательно и даже опасно.
Полицейские потребовали, чтобы Азарсанов показал им квартиру, из которой только что вышел. Ахмед пошел как на заклание. Выдержке его можно даже позавидовать: еще минута — и стражи порядка найдут труп Крепкова, а убийца — вот он, рядом стоит.
Но случилось почти невероятное. Подруга Юля на вопрос, пропало ли что-нибудь из квартиры, ответила однозначно: «Нет». А когда полицейские спросили, кто лежит на тахте на кухне, простодушно заявила: да это старик больной, отец хозяев. Он спит, не будите.
И патрульные ушли.
Обвинять их в бездушии и халатности, наверное, сложно. Не каждый Пинкертон, проверяя квартиру на предмет кражи, догадается проверить, живы ли все ее обитатели. К тому же Крепков к тому моменту был уже мертв, и, даже прояви полицейские недюжинную смекалку, это его не спасло бы. Хорошо хоть стражи порядка додумались все же доставить Ахмеда в отделение — на всякий случай.
Вот тут-то нервы у Азарсанова сдали. Он все ждал вопроса-утверждения в духе Порфирия Петровича: «Вы и убили-с». А вопроса все не было. Наверное, Ахмед решил, что это тонкий психологический ход. И сделал свой ход первым — сознался в убийстве. И назвал фамилию сообщника.
■ ■ ■
А Игорь Харитонов провел несколько самых страшных часов в своей жизни. Ожидание — самая мучительная из эмоций, а майору пришлось именно ждать. Дело в том, что опорный пункт участкового располагался как раз рядом с домом Крепкова. Коллега Харитонова видел, как патрульные скрутили Ахмеда, и, когда Игорь вернулся с обхода территории, бросил ему: твоего, мол, повязали.
Сказать, что участковый был растерян — значит, ничего не сказать. Азарсанова взяли за убийство? Тогда почему нет информации, что обнаружен труп? Ахмед сознался? Почему же он еще на свободе? И что делать дальше — бежать? А может, все не так плохо? Тысячи вопросов — и как минимум два ответа на каждый.
В конце концов Харитонов решил не отступать от намеченного плана. А план этот был довольно прост. Когда в квартире умирает человек, обычно вызывают «скорую» для констатации смерти и участкового — чтобы тот проверил, нет ли чего подозрительного в этой смерти. Соответственно, труп Крепкова при любом раскладе «доставался» Харитонову. И уж он постарался бы на месте преступления сделать все, чтобы придать кончине вполне благопристойный вид.
А «скорая»? А что, собственно, «скорая»? Врачи «скорой» — люди усталые, издерганные. Они видят мертвого старика, у которого последняя стадия рака. Да, есть странные царапины, но раз сам участковый чуть ли не настаивает на естественной смерти, да и родные особо не возражают — зачем спорить? Сказал в морг — значит, в морг. Причину смерти зафиксировали вполне универсальную: острая сердечно-сосудистая недостаточность. Так пишут всегда, если с ходу неясно, отчего человек ушел в мир иной.
Все произошло именно так. И, наверное, о смерти Крепкова забыли бы очень быстро. Не знаем, правда, как участковый собирался обхитрить патологоанатомов. Впрочем, и здесь есть волшебный способ. Как известно, вскрытие показывает только то, что люди хотят видеть. А если люди вообще не настаивают на вскрытии смертельно больного родственника, им обычно идут навстречу. Пошли бы и в этом случае.
Но план рухнул в одночасье. Труп Крепкова еще только осматривали в морге, а Харитонова уже допрашивали сотрудники УСБ УМВД по Восточному округу — Ахмед заговорил. Впрочем, и без его показаний у участкового возникли бы проблемы: наметанный глаз патологоанатома определил, что причина смерти Крепкова — асфиксия. А уж никак не «кошка поцарапала».
■ ■ ■
Харитонов держался спокойно, с достоинством. От адвоката отказался, сказал, что он сам себе юрист. Во всем признался. Но через некоторое время так же спокойно отказался от своих слов — мол, признаться заставили бравые коллеги, они это умеют. Деньги Ахмеду давал не за убийство, а одалживал, либо давал за ремонт своей машины, при осмотре тела пенсионера повреждения у носа принял за трупные пятна. А сам Ахмед был не исполнителем, а его доверенным лицом в борьбе с незаконным сбытом наркотиков.
Следователи недоумевали — ну что за мотив для убийства? Харитонов обиделся на старика за то, что тот не отблагодарил жену за благотворительность? Да полноте, разве ради этого нанимают киллера?
Этот же вопрос мы задали Татьяне Харитоновой.
— Я тяжело переживаю смерть этого человека (Александра Васильевича. — Прим. авт). Его избивали, над ним издевались. Вы знаете, что он убегал от своих родственников? Я до сих пор на кладбище к нему езжу.
— Вы простили своего мужа?
— Я просто знаю, что он не виноват.
— А как же завещание?
Татьяна бросила трубку.
Она предпочла не отвечать на главный вопрос во всей этой истории.
27 октября, ровно через полгода после убийства, Сергей Крепков приехал к нотариусу — как и положено по закону, вступать в права наследника. «Позвольте-позвольте, — удивленно приподняла брови юрист. — Наследник уже есть. Он был здесь сегодня утром. Точнее, она».
Татьяна Харитонова в тот день проснулась гораздо раньше, чем Сергей. И успела к нотариусу первой.
Все дело в том, что Александр Крепков был по-своему благодарным человеком. Когда Харитоновы обхаживали его, старик все же побывал у нотариуса. И завещал пресловутый участок в Ленинском районе... жене участкового! А родному сыну и его оборотистой невестке предпочел ничего не говорить.
Круг замкнулся.
Теперь уже Крепков-младший раздавлен, сломлен, уничтожен. Отец отомстил ему после смерти. Подмосковная земля, на которую он так рассчитывал, уходит из-под ног — прямо в руки жены предполагаемого убийцы.
Конечно, он будет судиться. Но силы уже не те: Крепков угодил в больницу, с трудом находит в себе силы являться на суды. Да и чем закончится этот процесс? Завещание старик составлял, будучи в твердом уме, а Татьяна Харитонова формально не имеет к убийству никакого отношения. Правда, становится понятно, почему пенсионеру не дали умереть своей смертью — боялись, что он изменит завещание. Но вряд ли это поможет вернуть участок.
Так уж сложилось, что от представителя власти мы ждем чего угодно, но только не хорошего. И все, наверное, привыкли, что участковые смотрят на жилплощадь на вверенной им территории, как лиса на сыр в известной басне. Конечно, убийцами из них становятся единицы. Но если уж идут на преступление, то орудуют с размахом. Вспомним хотя бы банду участковых из УВД СВАО, с чьей легкой руки в середине 90-х на тот свет отправились десятки одиноких стариков из Лианозова, Бибирева, Алтуфьева... Здесь масштаб не тот. Но это только дело случая.
Это история благотворительности, благодарности и мести. Можно ли назвать настоящей заботу о пожилом человеке, если она делается в надежде получить материальный куш? Разве отзывчивость и сердечность предполагают ответную благодарность? Вознаграждение? Или в условиях современной жизни добрые дела становятся лотами обыкновенного рыночного торга... И как же жутко, что наши пожилые люди так одиноки, что соглашаются на этот чудовищный бартер. И вынуждены выбирать среди наследников менее алчного. Тогда и появляются мстящие еле живым старикам участковые...
