Как разбавлялась сталь

Моноправосудие в моногородах убивает страну

Почему вымирает провинция? Почему ракеты и самолёты падают? Почему богатых ненавидят? Почему полицейских, следователей, прокуроров и судей (не делая между ними различия) презирают? В важных научных институтах и аналитических центрах ежегодно тратят тысячи человеко-часов и тонны бумаги на то, чтобы нащупать причины негативных процессов, определяющих сегодняшнюю Россию. Результатами этих усилий становятся толстые экспертные доклады полные статистических выкладок и обобщений. Но иногда, чтобы понять всю картину целиком, достаточно одной истории. Такой как эта.

Моноправосудие в моногородах убивает страну

Специалисты

Есть на бескрайних степных просторах Оренбуржья город Новотроицк. Построен он вокруг Орско-Халиловского металлургического комбината. В советские времена это был один из столпов чёрной металлургии. В 70-80-е годы комбинат активно развивался, вводились в строй новые цеха, в городе строилось новые жилые дома, развивалась инфраструктура. Старое, первое поколение металлургов, создавших производство в военные и послевоенные годы, передавало свой опыт молодёжи, как местной, так и приезжавшей со всей страны в Новотроицк за неплохой, по тогдашним меркам, жизнью.

Одним из таких молодых сотрудников был Александр Резяпкин. Он начал свою карьеру подручным сталевара, но позже, получив высшее образование, стал уверенно расти по служебной лестнице, набираться профессионализма. И пока где-то там, в своих заоблачных высях, политики делили власть, а миллиардеры воевали за комбинат (об этом в конце 90-х много писали), Резяпкин честно и ответственно работал в мартеновском цехе, получая признание коллег и отраслевые награды: от звания лучшего сталевара СССР в 1986 году, до почётной грамоты Министерства промышленности и энергетики РФ в 2000-м.

Частая смена собственников негативно сказывалась на преемственности в руководстве предприятием. Так, в результате череды слияний и перепродаж, в начале нулевых командные высоты в компании достались «РусАлу», были назначены новые управляющие из разряда «эффективных менеджеров», имевшие лишь общее представление о том, как плавится металл. Их задача была стандартна: разобраться с долгами, убрать непрофильные активы, снизить издержки, обеспечить прибыль и не думать особенно о перспективах ОХМК – засиживаться никто не собирался. Но, при всей своей капиталистической целесообразности, такой подход всё чаще приводил к трагическим последствиям.

В 2001 году в борьбе за выгоду (предприятия ли, свою ли собственную - неизвестно) какой-то из «эффективных менеджеров» настоял на изменении технологии плавки в сторону увеличения доли чугуна. Ни качество продукции, ни технология, ни безопасность сталеваров никого, понятно, не интересовали. В ноябре того же года в ходе литья произошёл сверхсильный выплеск металла. На своём рабочем месте в волне огненной лавы сгорели мастер печи и двое его подручных. Обвинили в случившемся начальника цеха, а вскоре на его место был назначен Резяпкин.

Последовавшие два года руководства мартеновским цехом ему пришлось потратить на борьбу с наёмным руководством во главе с русаловским назначенцем Сергеем Филипповым. Резяпкин требовал обеспечить соблюдение технологии и контроль качества сырья – ведь за безопасность своих подчинённых и качество продукции отвечал именно он. Борьба эта закончилась закономерно – травлей, надуманными дисциплинарными взысканиями и, в конце концов, увольнением. Правда, уже через два месяца после того, как управляющий директор выкинул назойливого специалиста с родного комбината, уйти пришлось и ему самому – полный контроль над предприятием перешёл от «РусАла» Олега Дерипаски к «Металлинвесту» Алишера Усманова.

Менеджеры

Стоит отметить, что схожая с Резяпкиным участь постигла и других технических специалистов-управленцев среднего звена, выросших на предприятии. В первые три года прошлого десятилетия с комбината были уволены или уволились под давлением: начальник технического управления, главный теплотехник, начальник цеха водоснабжения, директор по производству, начальник копрового цеха, начальник управления главного механика, начальник автотранспортного управления, начальник проектно-конструкторского цеха, замдиректора по экономике. И это далеко не полный список.

- Увольняли тех, кто прежде всего отстаивал интересы производства, - сетовал сам Резяпкин, пересказывая эту историю «МК». - Уволили отобрав сегодняшний и завтрашний день, право созданное добросовестным многолетним трудом - право работы. Уволили проведя этакую продразверстку, результатами которой пользуются сегодня и будут пользоваться завтра.

Однако, не смотря на длинный список специалистов выкинутых с родного для них комбината, только Резяпкин решил идти на принцип и обратился в суд. Правда была на его стороне, и ему казалось, что этого будет вполне достаточно. Но проблема состоит в том, что в моногородах, вроде Новотроицка, собственники и руководство градообразующего предприятия зачастую являются единственной настоящей властью. Городская администрация, местные суды, милиция и прокуратура в реальности лишь формально обособленные подразделения компании. И никакого внешнего контроля над ними не существует. Позиция гендиректора – закон, и ни суд, ни прокуратура над ним не властны. Получается этакое «моноправосудие».

Положительное решение первой инстанции о восстановлении на работе было опротестовано юристами предприятия на основе того, что бывшая должность «начальник мартеновского цеха», на которой трудился истец, новым руководством была преобразована в «начальник мартеновского цеха – заместитель генерального директора по сталеплавильному производству». А согласно трудовому кодексу, новый владелец компании, хотя и обязан продолжить контракты со всеми сотрудниками, имеет право не продолжать отношений с руководителем, его замами и главным бухгалтером.

Изменения в штатном расписании несказанно удивили Резяпкина. Довольно быстро через друзей на родном комбинате он смог выяснить, что представленные в суде представителями отдела кадров комбината документы на самом деле фальшивые – его бывший зам Калинушкин числился всего лишь исполняющим обязанности начальника цеха и никаким замгендиректора не был. Кроме показаний многочисленных свидетелей этому нашлись и документальные подтверждения, вроде официального ответа военного комиссара города (предприятия в обязательном порядке предоставляют сведения о должностях занимаемых военнообязанными сотрудниками), приказа от 28 января 2005 года о переводе Калинушкина с должности исполняющего обязанности на должность начальника мартеновского цеха (без намёка на «замдиректорство») и даже копии трудовой книжки Калинушкина, где значится всё та же должность обычного начальника цеха.

Стражи закона

С этой информацией Резяпкин отправился в местную прокуратуру. Но там, по всей видимости, о несговорчивом сталеваре уже знали. Чтобы избавится от него, старший следователь СКП провернул изящную, как ему вероятно показалось, операцию. В своём заявлении на имя прокурора Резяпкин просил «установить и привлечь к ответственности виновных в нарушении его прав», то есть сообщал о преступлении совершенном неустановленным лицом или группой лиц. В своём ответе следователь прокуратуры повернул всё так, будто сообщено ему о подделке документов сотрудниками правового отдела ОХМК, представлявшими предприятие в суде. Ничего преступного в их действиях, разумеется, обнаружено не было – они лишь представляли документы в суде и могли не знать о их поддельности. Установив, что юристы ничего преступного не совершали следователь посчитал, что на этом его работа закончена и в возбуждении дела отказал. То есть либо по причине непрофессионализма, а скорее сознательно, следователь произвёл подмену субъекта преступления с неустановленного лица на юриста комбината и на основании этого не стал возбуждать уголовного дела, несмотря на все предоставленные ему доказательства.

Следующие несколько лет для Резяпкина стали обречённым хождением по кругу, знакомому всем, сталкивавшимся с правоохранительной системой. Жалобы в вышестоящие инстанции, в областную и Генеральную прокуратуры, спускались для проверки обратно по территориальному признаку и попадали на стол тому же следователю, что отказал в возбуждении дела в первую очередь. Резяпкин попробовал зайти с другой стороны и написал обращение на имя тогдашнего министра внутренних дел Рашида Нургалиева. Милицейские следователи, в отличие от коллег из прокуратуры, в предоставленных доказательствах преступление усмотрели. Однако прокурор Новотроицка поступившие из ОВД материалы проверки в очередной раз проигнорировал и, сославшись на должностные инструкции, переписку с Резяпкиным прекратил.

Своих попыток добиться правды и перебороть систему принципиальный металлург не оставлял. В прошлом году (с момента увольнения прошло восемь лет, восемь лет бодания с системой, восемь лет попыток пробить головой стену) он попросил своих знакомых, бывших коллег по комбинату, на чьих глазах творился весь беспредел с увольнением, составить обращения на имя генпрокурора Юрия Чайки с сообщением о преступлении. Набралось аж 15 человек действующих работников ОХМК, не побоявшихся это сделать. Среди прочих копию обращения с приложенными заявлениями было решено отправить и новому полномочному представителю президента на Урале Игорю Холманских – человеку, позиционирующему себя как защитника настоящих заводчан, людей труда. Была надежда, что он вступится, поможет соратнику по рабочему классу. Стоит ли говорить, что из аппарата полпреда обращение опять было отправлено в ту же самую прокуратуру города Новотроицка, где ограничились очередной отпиской.

Формально, в этой истории нет ничего необычного. В стране тысячи людей, которые, как и Александр Резяпкин, годами бьются лбом о непрошибаемую стену безразличия стражей закона. И тысячи других людей, которые, как и Александр Резяпкин, лишились под несгибаемым напором рачительных собственников и «эффективных менеджеров» работы всей своей жизни. Формально, ничего трагичного. Ни крови, ни украденных миллионов долларов. Цена вопроса – право на работу и условия для реализации научного интереса, достойное будущее. Но история Александра – не его личная беда. То, как поступили (и продолжают поступать) с ним - это проблема и города Новотроицка, и страны в целом.

Перспективы

За те годы, что металлург бьётся с бесправием, население Новотроицка сократилось примерно на 10%. В городской администрации признают, что люди из города уезжают в поисках лучшей жизни (тридцать лет назад за ней сюда приезжали). Параллельно, также незаметно, но также неуклонно, чахнет и градообразующее предприятие. Согласно опубликованной на сайте ОХМК статистике, объёмы производимой продукции год от года снижаются. Растёт производство лишь по одной статье: «толстый лист стана «2880». Из этих толстых листов делают трубы, по которым нашим соседям на западе и востоке гонят нефть и газ.

Не у всех, правда, дела за эти годы сложились плохо. Пока Резяпкин писал обращения и ходил по судам, без всякой надежды найти себе постоянную работу по специальности, многие пошли в гору. Так, например, Сергей Филиппов, подписавший в далёком 2003 году приказ об увольнении теперь руководит крупнейшим в России заводом по производству тех самых труб для трубопроводов. Другой член команды, сопровождавшей переход предприятия от «РусАла» к «Металлинвесту», Андрей Варичев, стал гендиректором последнего и сейчас является самым богатым депутатом курского заксобрания с доходом в 485 млн рублей в год.

Вероятнее всего, ни тот, ни другой, ни Резяпкина, ни других жертв банкротства и последующей оптимизации ОХМК не помнят. Да и прокурору со следователем он представляется неприятным, но неизбежным и нестрашным условием работы. Вроде запрета курить в кабинете. Этого, как они думают, лоха они уже обвели вокруг пальца, а он всё пыжится, на что-то надеется. Приходится отписками от него отделываться. Другой бы уж давно плюнул, пошёл бы на рынке торговать, ну или водителем каким-бы устроился. Нет, справедливость ему подавай.

***

Так что никаких аналитических докладов высоколобых экспертов не требуется. Александр Резяпкин пришёл в «МК» и всё рассказал. Малые города, где когда-то концентрировалась индустриальная и экономическая мощь страны, вымирают из-за отсутствия у местного населения перспектив. Из-за того, что даже если попадёшь на градообразующее предприятие (где производство падает и всё меньше требуется специалистов) и отдашь ему полжизни, всё равно будешь ходить в кабале у руководства и уволить тебя могут оттуда в два счёта. И специалисты действительно уходят, а потом оказывается, что качественную сталь делать уже некому, что новые самолёты построить не получается, что разгонные блоки ракет-носителей все с браком. Но заработавшие на этом топ-менеджеры предприятий, они за это не отвечают, они всегда в обойме, и «оптимизировав» один комбинат, они обязательно уйдут заниматься тем же на другой. А то вдруг и на повышение пойдут.

Но это – нормально. Это укладывается в рамки законов свободного рынка – выгода, рациональность, экономичность. Вот что не укладывается в них – это союз бизнеса и государственных институтов. Потому что именно прокурор, следователь и судья – тот предохранитель, который должен не допустить всех этих негативных тенденций. Но вместо этого они не допускают, чтобы всякие резяпкины с их идеализмом и принципами мешали серьёзным людям делать бизнес.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру