Нью-Йорк родился в обстановке шума, рос в обстановке шума и шумит поныне. «Шумим, братцы, шумим!» Жалобы на шумливых братцев так же стары, как и сам шум. Что только ни предпринимал он, чтобы победить его. Полиция отбирала ручные органы и музыкальные коробки у уличных попрошаек и просто прохожих и сама заменяла свои полицейские свистки на мигалки. Лошадей и поезда метро «обули» в резиновые подметки. Лига «За меньше шума» переименовала Херальд-сквер в «Тихий сквер», словно от этого шум мог уменьшиться. Поменяли полеты самолетов над городом. Громыхающие машины по сбору мусора переконструировали.
Но шума от всего этого меньше не становилось. Город рос, и шум соответственно нарастал, его полиция увеличивалась. Город вообще перестал спать. Особенно Манхэттен. Люди заболевали глухотой, становясь «везунчиками». У них поднималось давление крови, а с ним и тяга к насилию. Они становились кто рассеянными, кто раздражительными. Борьба с шумом тем временем продолжалась. (Компании «Операция мышеловка для звука», «Война против шума» и тому подобное.) Но тщетно. Люди, требовавшие тишины, в основном шумели, потрясая воздух. Денег на антишумы в бюджете города почти не было. Шум уступал первенство по важности преступности и нищете. Правда, полицейские выписывали тысячи штрафных квитанций за шум. Но сам шелест этих квитанций говорил о безнадеге. А тут еще пароходы, входившие в порт Нью-Йорка, оглушали город своими мощными сигналами.
«Тишина, ты лучше из того, что слышал», — писал Борис Пастернак. Но в Нью-Йорке ему жить не довелось. Сейчас Нью-Йорк шумнее, чем когда-либо в прошлом. Шумовые технологии берут верхние «ля», и бизнес берет их на рекламу. Музыка рвется на улицы из ресторанов, кафе, клубов, спортзалов, магазинов. Психологи считают, что шум способствует трате денег. Музыку сфер поддерживает индустриальная музыка — Нью-Йорк все время строится. В музыку сфер вторгается и шум вертолетных моторов, и нервные звонки похищаемых автомобилей.
В начале 1900-х годов светский врач Джулия Барнетт Райс организовала «Общество подавления не необходимого шума». Она же лоббировала Конгресс США, требуя от него принятия «противошумных» законов, например, запрещающих гудки пароходов, которые «способны убить сон человека, а затем и самого человека», — как говорила она. Райс и ее соратники выставляли плакаты со словами «Соблюдайте тишину» перед больницами, школами, церквами. Говорят, сам Марк Твен симпатизировал подвижничеству госпожи Райс. Школьников, не шумевших перед госпиталями, награждали значками, на которых значилось «Человечность».
Но шумевших школьников было куда больше. А когда полиция пригрозила запретом мегафонов на острове развлечений Кони-Айленд в 1907 году, профсоюз зазывал выступил с протестом. «Как можно заманить толпу на шоу, демонстрирующее мальчика с помидором вместо головы и другие чудеса света без громкоговорителей?» — говорил старейший зазывала (по-английски «лаяльщик») «папа» Хулиген.
Движение госпожи Райс ушло в песок, но не сумело захватить с собою шум. В 1920 годах группа экспертов на акустике использовала децибелы, названные так в честь великого Александра Грэма Белла, чтобы научно измерить уровень шума в Нью-Йорке. Инженеры из «Комиссии против шума» создали походную лабораторию, поместили ее на грузовик с открытыми бортами и стали колесить по городу. Результатом этой операции стал доклад «Городской шум», на удивление детализированный и изданный в 1930 году. В докладе, не лишенном литературных изысков, например, говорилось: «Нью-Йорк настолько шумен, что бенгальский тигр может непрерывно реветь, не привлекая внимания прохожих».
Несмотря на эффект бенгальского тигра, горожане уверовали в силу науки, писала Эмили Томпсон, историк шумовой технологии из Принстонского университета. В 1935 году мэр Фиорелло Ла Гардия не побоялся сильных слов, объявляя очередную войну шуму. Он, между прочим, сказал: «Все, что у нас на уме, мы можем осуществить без излишнего шума, если каждый из нас будет действовать в духе куртуазности и добрососедства и думать дважды, прежде чем поднимать шум, от которого вянут уши». Но мэр Ла Гардия вошел в историю не этим. Его именем назван аэропорт, который вносит свою существенную лепту в шумовую палитру Нью-Йорка. «Измерять децибелы шума куда легче, чем контролировать его», — суммировала историк Томпсон.
В 1936 году был принят первый детализованный «Шумовой кодекс» Нью-Йорка». За его первое нарушение устанавливался штраф в один доллар. В 1970 году шум был объявлен одной из форм загрязнения окружающей среды. Театральный импресарио Алекс Барон, автор «Тирании шума», основал движение (очередное) за «более тихий город». Но от него шума только прибавилось. Движение организовывало шумные марши под лозунгом, гласившим: «Загрязнение окружающей среды шумом не убьет вас, но оно или сведет вас с ума, или сделает глухим». Специальные дружинники «силы уха» по ночам и в выходные патрулировали на Верхнем Вест Сийде, засекая сотни телефонных звонков, которые прерывали сон горожан, вызывая у них стрессы, а также шум вентиляционных устройств и авиационных моторов. (Я был знаком с импресарио Бароном. Он засорял окружающую среду своим громким разговором, действовавшим на нервы.)
В 1972 году была принята новая редакция «шумового кодекса». Гудение автомобилей «без неминуемой опасности» было приравнено к уголовному деянию. Санитарной службе города было приказано довести шум мусороуборочных автомашин до уровня шума пылесоса. В 1976 году на наиболее шумных перекрестках вместе с полицейскими появились «инспекторы по шуму», вызывавшие шумные протесты водителей. Судьбу кодекса решили сокращения городского бюджета. Он как бы растворился в городском гаме. Полиция, занятая погоней за преступниками, перестала выписывать штрафы нарушителям спокойствия. И это несмотря на то, что жалоб на шум поступало больше, чем жалоб на наркобизнес. (По данным городского совета в 1993 году.) Инспекторы засекали 80 децибелов на расстоянии в 50 футов.
В 1998 году очередной мэр города Руди Джулиани начал «Кампанию вежливости». Он обещал положить конец «назойливому поведению», как, например, автомобильным гудкам… «до того, как они начнутся» (?) Полиция приравняла (в который уже раз) громкую музыку к уголовному преступлению. Только в 2000 году были выданы 4866 «музыкальных» штрафов.
Нынешний мэр Нью-Йорка миллиардер Майкл Блумберг ввел в 2002 году специальную службу «311 Центр службы граждан». Вы набираете по телефону ?? цифры 311 и жалуетесь полиции на шум и его источники. Используя статистику, городские власти пошли в наступление на 24 наиболее шумливых района. («Операция Тихая ночь».) Центрами шума оказались Сетфли-бульвар в Квинсе, пристанище розничных торговцев наркотиками и ресторан на Верхнем Манхэттене, работающий круглосуточно.
В 2005 году вышел третий вариант «шумового кодекса». Среди новаций, которые он содержал, был запрет для мусороуборочных машин появляться в спальных районах города от 11 часов вечера до 7 часов утра. Ночные клубы и бары стали облагаться кусающимися штрафами за громкую музыку. Строительные компании были повязаны строгими ограничениями в употреблении гидравлических молотов и взрывов. Даже уличным продавцам мороженого был надет намордник. Этот новый «шумовой кодекс» был принят два года назад. Но создается такое впечатление, что ньюйоркцы его не заметили. Или положили на него с шумным прибором.
Когда транспортный департамент начал снимать с уличных фонарей знаки, запрещающие водителям гудеть, борцы за тишину расценили это как капитуляцию городских властей. (Хотя причиной снятия этих знаков было их дребезжание.) Психолог Арлин Бронзафт, по инициативе которой еще 27 лет назад были установлены знаки, запрещавшие гудки, говорит, что людям необходимы визуальные напоминания их ответственности уважать права других. «Но, к сожалению, мы не можем регулировать хорошие манеры хотя бы как уличное движение», — признается Бронзафт.
Если у Шекспира «Много шума из ничего», то у Нью-Йорка много шума из… много шума.
Шумим, ньюйоркцы, шумим!
Мэлор СТУРУА, Нью-Йорк.
