Две правды
Квартирный вопрос, как известно, людей портит. От жилищных конфликтов не застрахованы даже известные люди. Как водится, стороны эмоционально настаивают на своей правоте.
Александр Холин: «С Мариной Одинцовой я познакомился около 1980 года. Она с сыном Андреем бедствовала. В тот период содержанием и воспитанием Андрея занимался я. Как и выплатой остатка пая за ЖСК. В 1985 году мы с Мариной Одинцовой поженились. Я переехал к ней в квартиру в доме номер 2 на улице Брянской, прописался там. Помогал Андрею Одинцову выплачивать остаток пая за эту квартиру. Чтобы не потерять ЖСК, я даже взял фамилию жены и некоторое время звался Александр Одинцов или Холин-Одинцов. В 1994 году наш брак распался. А в 2006-м меня незаконно выбросили из этой квартиры, лишив всего».
Марина Одинцова: «Суд уже определил, что Александр Холин к этой квартире не имеет никакого отношения. По глупости я вышла за него замуж в 1985 году, а познакомились мы раньше. Но никаких денег за паи в ЖСК Александр Холин не платил; это делали мой покойный первый муж Владимир Одинцов, а потом я и мой сын Андрей Одинцов».
Кто прав? В сентябре 2006 года Дорогомиловский районный суд города Москвы посчитал, что справедливость на стороне Марины Одинцовой. Он постановил, что Александр Холин должен освободить жилье. Что и было исполнено судебными приставами, выбросившими личные вещи Александра Холина и его самого (инвалида II группы) на заснеженную московскую улицу.
Решение суда безусловно надо уважать. Однако в данном случае основным аргументом в деле явилась… рукописная справка. Этот, с позволения сказать, «документ» (см. фото) достоин отдельного цитирования. Он утверждает: пай за квартиру «полностью выплачен в 1982 году в сумме 6367 руб. 98 коп. членом ЖСК «МСХ-2» Одинцовым В.В.», то есть покойным первым мужем Марины Одинцовой.
Но справка без номера (так и написано), выдана не в суд, а «по требованию». А самое интересное — подпись выдавшего ее лица, Жаровой В.В. Эта дама в указанный период была в ЖСК просто участником. Ни председателем ЖСК, ни управляющей домом, ни главным бухгалтером она тогда не являлась. Что очень удобно: нет должности — нет и ответственности (например за подлог). Нужно просто попросить на 5 минут печать ЖСК, и можно выдавать «филькины грамоты», которые российский суд почему-то считает документами.
Опровергнуть злосчастную справку (если для этого есть основания) проще простого. Надо поднять архив ЖСК и посмотреть, чья подпись стоит на квитанциях об оплате: Одинцова В.В. или Одинцова-Холина А.В.? И Александр Холин неоднократно пытался это сделать. Но доступ посторонних в архив запрещен; Александра Холина туда не пускают. Соответствующий запрос должен cделать суд либо надзорные органы.
Ловушка прошлого
Начало истории скрыто в советском времени. Для гражданина СССР жилищный кооператив (ЖСК) был одним из немногих доступных способов решения квартирного вопроса. ЖСК напоминали систему долевого строительства. За немалые деньги человек приобретал пай и въезжал в квартиру. Пай выплачивали 10–15 лет.
Но все равно люди в ЖСК валили валом; существовала очередь. К вступлению в ЖСК существовали препоны. Вступить можно было лишь раз в жизни, и не одному: кооператив давали на семью.
В СССР не было частной собственности на квартиры. Юридически участник ЖСК строил за свои деньги жилье, принадлежащее государству. А сам становился ответственным квартиросъемщиком. Участие в приватизации жилья в 1990-е члены ЖСК приняли на общих основаниях, несмотря на полностью или частично погашенные паи. ЖСК не предусматривали, что семья может по каким-то причинам распасться: в случае развода кооперативную квартиру (особенно с не выплаченным до конца паем) могли и отобрать. Это заставляло людей идти на ухищрения, которые потом им больно аукались.
Были свои ЖСК и у творческих работников. Как сказано в судебном решении: «дома №2 и №4 по ул. Брянской являются домами ЖСК «Московский союз художников-2». ЖСК существует с 1972-го. В двухкомнатную квартиру на ул. Брянская, д. 2, вселились Марина Одинцова с первым мужем Владимиром Одинцовым и сыном Андреем.
В 1978-м семья фактически распалась. Но Владимир Одинцов оставался ответственным квартиросъемщиком. Опасаясь потерять квартиру, Марина Одинцова не настаивала на разводе и на проживании в квартире, хотя была там прописана. Она ушла, договорившись, что муж (фактически бывший) не будет никому передавать квартиру (или пай) в ЖСК. Владимир Одинцов оказался порядочным человеком. В 1982 году он скончался, а пай унаследовали Марина и Андрей Одинцовы. Мало того, они смогли улучшить свои жилищные условия: в рамках ЖСК состоялся обмен (с доплатой по паю) двухкомнатной квартиры на трехкомнатную в соседнем доме.
Именно в эту квартиру вселился второй муж Марины Одинцовой, Александр Холин. По его версии, он взял на себя выплаты по остатку пая. По версии Марины Одинцовой, этого не было. Другого жилья Александр Холин не имеет. Кстати, Дорогомиловский суд в своем решении указал, что Александр Холин мог бы претендовать на ½ долю квартиры (а большего он и не просил), но для предъявления этих претензий якобы истек срок давности. Замечательная формулировка, к которой еще вернемся.
Жертвы Жилищного кодекса
После развода Александр Холин неоднократно предлагал бывшей супруге разъехаться по-хорошему. И она то соглашалась, и даже смотрела предложенные варианты, то отказывалась. Вялотекущий конфликт тянулся до 2005 года, иногда переходя в острую фазу.
Александр Холин: «В 1999 году на меня во дворе дома было совершено покушение, в котором принимала прямое участие Одинцова. Я стал инвалидом 2-й группы, но отказался от возбуждения уголовного дела, надеясь, что мы с Одинцовой М.К. мирно разъедемся».
А в 2005-м уже Марина Одинцова добилась возбуждения уголовного дела: якобы бывший муж ее избил. Дело заочно возбудил начальник следственного отдела по Дорогомиловскому району Александр Белятко. Но в суде выяснилось, что в день «избиения» Александр Холин находился в командировке на другом конце страны.
В том же году вступил в силу Жилищный кодекс РФ. Ранее выселению бывшего супруга (или ребенка) серьезно препятствовала прописка (регистрация). Если у человека не было другого жилья, его нельзя было выписать «в никуда», на улицу. Эта норма была гарантией права на жилье, закрепленного в Конституции РФ.
На деле ее использование порождало многочисленные бытовые конфликты. Законодатель учел это, и с 2005 года, согласно Жилищному кодексу, выписать бывших родственников стало возможно. В том числе «в никуда».
Но сфера жилищно-семейных отношений очень тонкая; рубить сплеча тут нельзя. Новая норма вызвала волну принудительного выселения неугодных родственников, нарушения прав детей, в том числе несовершеннолетних. Российские юристы называют их «жертвы Жилищного кодекса». Безобразие прекратил Верховный суд РФ, разъяснивший в 2008-м, как надо применять нормы и какие гарантии (права на жилье никто не отменял!) получает теряющий регистрацию человек. С тех пор потеря регистрации и выселение обставлены серьезными оговорками. Но в 2006-м их еще не было. Как применять Жилищный кодекс, суды знали плохо.
Но Одинцовой второй раз удалось невозможное: получив (не вступившее в силу!) решение суда, она каким-то образом сумела уговорить начальника паспортного стола Дорогомиловского района выписать (лишить регистрации) Александра Холина. Помимо прочего это лишало его пенсии по инвалидности. Пенсия предоставляется органами соцобеспечения по месту регистрации, но ее уже не было. Восстановлением выплат Александр Холин занимался 6 лет и добился справедливости лишь недавно.
Это уже ни в какие ворота не лезет: пусть с квартирой вопрос спорный, но инвалидом-то человек является, это в прямом смысле медицинский факт. Тем не менее чиновники 6 лет давали отписки вместо положенных по закону денег.
Юристы находят в решении Дорогомиловского суда и в отписках представителей власти многочисленные нарушения. Ими утверждается (документы имеются в распоряжении редакции), что в данном деле нарушен ряд статей Уголовного кодекса. Но в возбуждении уголовного дела Александру Холину неизменно отказывал тот же начальник СО по Дорогомиловскому району Александр Белятко. Порой он устно обещал, что дело будет возбуждено чуть ли не завтра. Обещания длились около четырех лет. А сейчас это преподносится как пропуск срока давности.
Александр Холин обращался во все возможные инстанции вплоть до Страсбургского суда (дело принято к рассмотрению). Зачем нашим надзорным органам было доводить до этого? Видимо, пресловутая честь мундира и нежелание признать даже теоретическую возможность судебной ошибки оказывается сильней. А пожилой человек меж тем выброшен на улицу.
Александр Холин является известным поэтом и писателем. В общении творческие люди часто излишне резки, что неприятно. Но суд не поэтическое место, хотя перипетии процессов не раз порождали литературные сюжеты. Суд предназначен для установления справедливости. Установить истину нелегко. Возможны ошибки: судят люди, а не боги. Для коррекции неправомерных судебных решений предназначена многоступенчатая система надзора и контроля. Люди в погонах и без них, работающие там, содержатся на налоги. Налогоплательщик Александр Холин за 40 лет творческой деятельности принес в казну немало. В том числе в валюте: его произведения изданы во Франции, в США и в других странах. Наверное, он давно заслужил право на получение качественной государственной услуги: объективное рассмотрение своего дела в разумные сроки.
