В норвежской глухомани, на северной оконечности заполярного острова Андёй обосновался городок Анденес. 3000 жителей, аэропорт, высокий маяк на скале и изобилие кашалотов. Так что главная местная достопримечательность – «крупнейшее в мире Китовое сафари».
Как следует из объяснений в путеводителе, неподалеку от Анденеса находится уникальное «пастбище», куда регулярно приплывают исполинские морские животные: сравнительно небольшие глубины здесь обрываются вниз километровой пропастью, и на этой «ступеньке» кашалотам удобно охотиться на косяки рыб.
Ученые-специалисты утверждают: «Пожалуй, не найти другого места, где кромка берегового шельфа подходила бы так близко к суше.» «Близко» – это около 30 километров. В 1988 году в Анденесе был создан Китовый центр, который «мониторит» местное «кашалотовое поголовье», а в летний сезон здесь организуют ежедневные рейсы специальных кораблей, которые отвозят группы заезжих туристов полюбоваться на «китовое шоу».
«Мы рекомендуем Вам сделать заявку накануне путешествия», – предупреждает рекламный буклет. Поэтому, едва приплыв на пароме в городок, наша группа поспешила в Китовый центр. Первое яркое впечатление – от здешних тарифов. За удовольствие полюбоваться несколько минут на кашалота нужно выложить в местных кронах сумму, равную почти сотне евро!
– В программу входит еще и экскурсия по нашему музею, просмотр слайд-фильма, а на борту вы получите легкий обед, – пытается подтвердить столь высокую цену дама за стойкой «ресепшена».
– А если вдруг не повезет, и кашалоты именно в этот день сюда не приплывут? – засомневался самый осторожный из нашей компании.
В ответ сотрудница кит-центра, педантично объяснила для бестолковых, что: а) вероятность встретить кита в этом сафари 90, а то и все 95%; б) в случае неудачной первой вылазки в море организаторы предоставляют бесплатно право на еще три такие поездки в последующие дни...
Что ж, уговорила, берем!
Итак, завтра нас ждет рандеву с кашалотом.
К 9 часам утра в холле Китового центра собралась приличная толпа. Настоящий интернационал – немцы, итальянцы, датчане, японцы... Трое молодых ребят-гидов, вышедших к нам, стали сортировать публику по языковым критериям. Впрочем выбор оказался невелик.
– Те, кто владеет норвежским, пожалуйста в группу к Кате. На немецком будет проводить экскурсию Энн, на английском – Бьорн... А вы откуда? – Из России?! О-о, русские к нам сюда приезжают очень редко! – лишь развели руками гиды. Пришлось идти в английскую группу.
«Китовое сафари» началось с сугубой прозы. Экскурсоводы предупредили, что поскольку плыть придется все-таки довольно далеко от берега, а море там неспокойное, то всем, кто сомневается в своем вестибулярном аппарате, следует принять спец-таблетку от морской болезни. Публика дружно потянула руки к коробочке с этим снадобьем. Кто-то из «капиталистов» (наверное, самые боязливые) попытался было даже заглотнуть несколько штук. «Нет, не больше одной! – замахали руками наши «поводыри». – Иначе вы просто заснете... А теперь пройдем в музей.»
“...Тупой!» – Эта мысль преобладает над всеми другими, когда видишь картинку с изображением кашалота. Действительно, «передок» у данной «модели» кита точно топором обрублен, – рыло еще то! Самое смешное, ведь так и называется в справочниках – не морда, а именно рыло. Под толстой (аж 1,5 сантиметра!) кожей над верхней челюстью скрывается большой мешок, наполненный несколькими тоннами спермацетового жира. Это ценнейшее для парфюмерии сырье стало причиной отстрела множества кашалотов. А самому животному спермацет нужен для удобства подводных маневров: благодаря такому жировому «поплавку» в голове чудо-юдо рыба-кит легко всплывает с глубины без всяких физических усилий.
Среди обитающих в море ныряльщиков кашалот едва ли не рекордсмен. Он способен погружаться до 1200 метров и может оставаться под водой более полутора часов. Подобная способность к автономному плаванию обусловлена в том числе и... врожденным уродством.
Можно сказать, что каждый кашалот – потенциальный пациент врача ЛОР. У китов этой породы функционирует лишь левая ноздря, отверстие которой находится на самом конце рыла. А вот дырка правой ноздри напрочь зарастает еще во время развития будущего кашалотика в материнской утробе. Этот носовой проход преобразуется в «баллон» для хранения запасов воздуха при длительных погружениях.
Скелет кашалота, выставленный в огромном зале китового музея – из числа заурядных экземпляров: «всего-навсего» 12 метров в длину. Но самцы этой породы могут достигать 20 метров и более 70 тонн веса (из которых 16 тонн приходится на жировые отложения). Основные «блюда» в меню таких китов – рыба и кальмары. Хотя при случае кашалот может «пообедать» даже огромным спрутом!
До пристани из Китового центра пришлось километр маршировать пешком. Там грузимся на «Андфьорд», имеющий, согласно «паспортным данным», 125 футов (38,19 метров) длины и рассчитанный на 99 туристов. Как мы предварительно вычитали в буклете, «все путешествия осуществляются под руководством опытных капитанов на морских судах с соответствующим оборудованием» (в оригинале текста даже использовано столь красноречивое для русского человека выражение tip-top). Но вообще-то больше всего наш «Андфьорд» напоминает сейнер или небольшой «грузовик». В средней части, на открытой палубе установлены ряды сидений. Еще несколько пластиковых кресел поставлены на возвышении, ведущем к кормовой рубке. А вот задранный корабельный полубак (носовая часть) предназначен только для стояния. Пока судно выползает из гавани, на эту площадку набивается полно народа: «самые предусмотрительные» занимают лучшие места для рассматривания всех встречных китов. Однако уже через 10-15 минут после выхода в море ряды этих «колумбов» заметно редеют: неласковый ветер, летящий кажется из самых недр Арктики, быстро охлаждает энтузиазм «первопроходцев». Даже на куда более защищенной от порывов средней палубе становится свежо, так что публике приходится спешно запаковываться в куртки.
Вот и покачивать начинает. Энн и Катя демонстрируют собравшейся публике, как надо пользоваться спас-жилетами. Спустя минуты Северное море болтает наше судно уже по полной программе. Одной из пожилых туристок становится худо, ее в полубессознательном состоянии укладывают на скамью...
Наконец, позади более часа пути, мы у кромки морского шельфа. Господа, а где же обещанные кашалоты? – Гиды объясняют: капитан судна с помощью приборов следит за подводной обстановкой, он уже обнаружил неподалеку одного из этих гигантов и сейчас мы пойдем туда.
Не обманул «морской волк». Заветное рандеву с местным Моби Диком вскоре состоялось.
Судно резко сбавляет ход и поворачивает нос влево, рокот двигателей переходит на едва разлишимый шепот. «Вон он, вон он!» – люди перебегают к правому борту, указывая куда-то на ближний к нам участок моря. Там, из рваных водяных всплесков выступает какой-то огромный глянцево-гладкий валун. Вдруг с края его вздымается столб брызг – словно гейзер заработал. «Валун» дышит с присвистом...
Восторженная публика буквально перевешиваясь через ограждения бортов, пулеметно щелкает фотоаппаратами, жужжит видеокамерами. «Андфьорд» подходит буквально на 30 метров к киту, а этому толстому хоть бы хны! Похоже он нас совсем не опасается, – лежит себе и преспокойно продолжает продувать легкие после очередного рейда на глубину. «Подкованные» экскурсией в Китовый музей, мы соображаем, что выступающая из воды глыба, это на самом деле макушка китовой головы и часть его спины. Если учесть, что голова кашалота занимает чуть ли не треть всего тела, можно прикинуть, каков же наш красавец в полный рост. Размеры этого чуда-юда, действительно, впечатляют! Причем нет сомнений, что мы повстречались с «мальчиком»: ведь кашалотьи «дамы» обитают лишь в южных и средних широтах. Ну а «мужики» у них более закаленные и в поисках обильной пищи летом заплывают далеко на север, покинув свои гаремы (у каждого самца по 10-20 жен).
«Фото-сессия» длится минуту-другую... Наконец нашему «Моби Дику» дрейф надоел. С легким всплеском голова кита исчезла в волнах, а через пару секунд процесс ныряния гиганта завершился появлением над водой огромной хвостовой лопасти – метра 4 или 5 в ширину. Она мелькнула, шумя потоками стекающих струй, и скрылась.
Вот это и есть апофеоз китового сафари: полюбоваться на хвост кашалота, запечатлеть его на фото и видео. Причем, вместе с туристами активно снимали даже экскурсоводы. Оказывается, любая такая экскурсия является еще и экспедицией наблюдения, проводимой под эгидой Международного общества охраны китов и дельфинов, и наши провожатые должны фиксировать встречу с каждым морским исполином.
Паспортом кашалота является собственный хвост. У разных особей профиль его кромки разный. Выступы и зазубрины на нем сугубо индивидуальны (кого-то акула тяпнула, кто-то о камень свою «корму» поранил...). В Китовом музее даже выставлена целая галерея таких «фотопортретов» кашалотов – завсегдатаев здешних мест. По мнению знающих людей, сегодня нас почтил встречей Толстяк Томми.
Потом «клева» долго не было. «Андфьорд» то бороздил море, то ложился в дрейф... На помощь подошел еще катер, который рыскал по всей округе, «прозванивая» эхолотом морские глубины. Не раз нам сообщали, что капитан вновь обнаружил кита, и сейчас мы к нему подойдем, но все впустую. Неужели облом?
Однако три часа ожиданий были-таки компенсированы новыми встречами. Один за другим нам попались аж два кашалота. И вновь – глянцевая глыба, выступающая из-под воды, фонтан брызг от дыхания кита, прощальный взмах огромного хвоста... Вот теперь окончательно все. Возвращаемся в порт.
7-часовая эпопея китового сафари позади. У трапа приветливый гид Бьорн вручал каждому из покидавших судно персональный сертификат. «Удостоверяет в том, что такой-то принял участие в нашем Китовом сафари из Анденеса, Норвегия, 69 градусов северной широты...» Подпись: «Эрвин Фултерер, генеральный директор». Желающие могут теперь повесить эту бумаженцию на стену в рамочке и гордиться: «Я видел кита буквально в нескольких метрах!..»
