Корреспондент «МК» нашел документ о гибели своего деда во время Первой мировой войны

Похоронка из прошлого

Вот и подошел печальный юбилей: 100-летие начала Первой мировой войны. Лето 1914 года стало для России началом пути к «великому излому» своей истории. И этот «излом» в конце концов вычеркнул из биографии нашей страны саму «империалистическую» войну — ее битвы, ее героев, ее жертвы. Но все-таки фронтовая страда русской армии 1914–1917-го не канула в провал во времени. Сегодня «МК» рассказывает о некоторых событиях и людях той принудительно забытой войны. Наш корреспондент   отыскал документальные свидетельства той военной эпопеи в архивах своей бабушки.

Похоронка из прошлого

«Нет семьи, которая бы не потеряла тогда на полях сражений кого-то из близких». Куда привычнее слышать, читать такое высказывание применительно к событиям Великой Отечественной войны. Однако сейчас, когда другая великая война — Первая мировая — перестала быть закрытой темой, оказывается, что и ее события подпадают под эту расхожую формулировку.

100 лет назад в окопах воевали наши деды и прадеды. Воевали, гибли — и «пропадали». На протяжении многих советских десятилетий об этих убитых и умерших от ран если и вспоминали родственники, то недомолвками: просто «погиб», а не «погиб на войне»...

Еще с подросткового возраста я запомнил, что по материнской линии у меня мог бы быть еще один дед. Дедушка Петя, брат бабушки Александры Прокопьевны. Но он умер, убит, когда был совсем молодым. Лишь много лет спустя, разбирая доставшиеся от старших поколений семейные архивы, я натолкнулся на несколько документов, имеющих отношение к этому человеку, к его жизни и смерти.

Единственный сын самарского мещанина Петр Прокопьевич Домерацкий, родившийся 7 (20) августа 1893 года, был призван в действующую армию, когда ему исполнился 21 год. Среди старых бумаг отыскалось его письмо, отправленное родителям со сборного пункта в Оренбурге, куда он был перевезен в числе других мобилизованных. Юноша безыскусно описывает свои первые армейские впечатления и перспективы, заканчивая послание домой классическим оборотом: «Еще писать нечего, остаемся все живы и здоровы... Затем до свидания. В ожидании вашего письма Петр Домерацкий. 27 октября 1914 г.».

Потом, видимо, были другие, увы, не сохранившиеся, письма — уже с фронта. Зато уцелела фотография: три солдата с винтовками, а на обороте пояснительная надпись: «Снимались 11 августа 1916 г. в действующей армии в дер. Новоселки. Друзья Миргородского полка 13-й роты. На память товарищам: Николай Зотов, Михаил Лицкий и Петр Домерацкий».

Рядовой Петр Домерацкий (в центре). 1916 г.

Мой троюродный дед на этой старой карточке — в центре. Его солдатское фото осталось родителям последним напоминанием о сыне: ведь после этого от Петра перестали приходить весточки.

Держу в руках пожелтевшую от времени, перетершуюся на сгибах четвертушку бумаги. Это похоронка образца Первой мировой. Тогда, оказывается, такой документ оформлялся на одном и том же листе в несколько этапов — разными инстанциями.

Начало — письменное обращение отца солдата. «Командиру 168 пехотного Миргородского полка. Милостивый государь, господин полковник! Сокрушаясь душой и сердцем до сего времени не могу добиться, где находится мой сын Петр Прокопьевич Домерацкий, находящийся при вверенном Вам полку, и с 20 августа 1916 года никаких известий не имею. Ввиду чего покорнейше прошу известить меня, где он находится, жив ли, в полку или в плену, а может, он убит, подробно пропишите место погребения его тела. С почтением к Вам Прокопий Францевич Домерацкий».

На оборотной стороне листа с письмом несколько служебных виз. Распоряжение командира полка некоему подпоручику Янушенису о подготовке ответа в Самару, датированное 3 июня 1917 года. Запись полкового адъютанта о передаче этого указания командиру 9-й роты, где служил рядовой Домерацкий. И вот, наконец, собственно похоронка: «Сообщаю, что рядовой вверенной мне роты Петр Домерацкий убит 25 августа 1916 г. у дер. Лобози. 30 мая 1917 г. Командир роты поручик (подпись)». Дальше на листе еще «сопровождающая» запись: подтверждение сообщения командира роты начальником тыловой команды полка. Последнюю четверть листа занимает машинописный казенный текст: «В самарский городской комиссариат. Прошу объявить просительнице сего содержание надписей в сей переписке... 3 июня 1917 года. Действующая армия. Командир 168 пехотного Миргородского полка полковник (подпись)».

Вот так и завершилось долгое хождение «по инстанциям» бумаги о смерти солдата. А моих прадеда и прабабку ждала еще одна жертва, которую им пришлось принести на алтарь войны: как вспоминала позднее бабушка, в те предреволюционные месяцы умерла от тифа одна из сестер Петра Домерацкого — Прасковья, которая добровольно пошла служить санитаркой в госпиталь.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру