«Отказался давать показания и открывать тайну исповеди»
Священник уехал из Одессы 10 апреля после того, как был вызван на допрос в Службу безопасности Украины. Правоохранителей заинтересовали его телефонные разговоры с арестованным пророссийским активистом Антоном Давидченко, который объявил о создании в Одессе отрядов народной самообороны, дабы противостоять набирающим силу праворадикальным группировкам.
Протоиерея Андрея Новикова, который ранее много писал о единстве русского мира, «органы» еще в феврале «взяли на карандаш». Он не скрывал, что духовно окормляет лидеров и участников Антимайдана.
7 апреля к отцу Андрею пришел офицер СБУ и потребовал раскрыть тайну исповеди антимайдановцев. После получения отказа батюшку вызвали на допрос в Киев. При этом ему было сказано, что из статуса свидетеля он может перейти в статус обвиняемого.
В Одессе спецназ пришел домой к одному из священников, кто не поддержал новую украинскую власть. В квартире у него прошел обыск. Батюшка чудом разминулся с автоматчиками, и ему удалось покинуть город.
— В Одессе тогда была совершенно иная ситуация, нежели потом на Донбассе, где шли бои. Оказаться в окопе с ополчением, которое противостоит хунте, — это одно, и совсем другое — быть запертым в следственном изоляторе незаконной властью, — говорит отец Андрей. — Было известно, что к «политическим» украинские спецслужбы применяли запрещенные методы допроса, например, чтобы ослабить сознание, накачивали арестованных наркотиками.
Более того, я не считал, что эта власть — хунта — вообще имеет право меня арестовывать. Я отказался давать какие-либо показания и открывать тайну исповеди, как того требовали от меня офицеры СБУ. Не стал дожидаться, когда окажусь в одиночной камере, и приехал в Россию.
— Вы — коренной одессит. В Одессе у вас остались родственники. Скучаете по родине, чувствуете себя изгнанником?
— Я не считаю, что потерял родину. Москва для меня тоже родина, Сибирь — тоже русская земля. Я 4 года учился в Киеве, два года трудился в Синодальном отделе Киево-Печерской лавры. Для меня любая часть русского мира — мой дом. Я готов с радостью служить Русской православной церкви в любой точке мира.
В конце поста и на Пасху отец Андрей служил в храме при гимназии «Радонеж», а в конце мая был назначен настоятелем храма Живоначальной Троицы на Воробьевых горах. Это церковь с бунтарским характером, под стать протоиерею Андрею Новикову. Здесь молился Кутузов перед советом в Филях. Церковь не закрывалась в советское время, уцелела при строительстве высотного здания МГУ, а когда был запрещен колокольный звон во всей Москве, в воробьевской Троицкой церкви продолжали звонить колокола.
Сейчас сюда потоком идут беженцы с Донбасса. При храме работает фонд, который собирает гуманитарную помощь для жителей юго-востока Украины.
— Мы всячески стараемся помочь народу Новороссии. Полон наш склад — и один, и второй. Мы сами нанимаем автобусы, договариваемся о включении их в конвой. Везем продукты, одежду и лекарства. Особенно нужны медикаменты, которые перестала поставлять Украина.
В храме среди прихожан немало тех, кто из-за бомбежек был вынужден уехать из Донбасса.
— Это жители Новороссии, кто участвует в сборе гуманитарной помощи, а также те, кто приходит за этой помощью. 99% людей, восставших против хунты и вынужденные бежать, это верующие православные люди. Но многие из них невоцерковлены. Мы сейчас без всякого давления стараемся показать им радость и счастье жизни православного прихода. Они видели ужас, который творит украинская сторона, у них психологический надлом, они перевозбуждены и ожесточены. Многие хотят мстить. Мы внушаем, что зло должно быть наказано, фашизм должен быть искоренен, пусть даже с применением силы. Но сила здесь не должна быть самоцелью. Это нужно делать не из чувства мести или ненависти, а руководствуясь любовью к народу и родной земле. Людям, вернувшимся из разбомбленных городов, сначала очень тяжело это слышать, они видели, как от пуль и осколков снарядов гибли дети, женщины и старики. В них все клокочет и бурлит. Они несут в себе эту боль, мы помогаем исцелить ее, насколько это возможно. Проходит время, они успокаиваются, молитва входит в их сердце, уходит чувство эмоционального накала.
«То, что ополченцы делают на Донбассе, уберегает нас здесь, в Москве»
— Вы упомянули, что люди очень быстро привыкают к гражданской войне.
— У моего близкого одесского друга в Донецке живут родственники, у которых совершенно поменялись жизненные ценности. Там не говорят о заработках, о здоровье, а радуются, если удалось запастись двумя ведрами воды, помыться под дождем или добежать целым до подвала, когда как мужчина, который ехал следом на велосипеде, погиб. Сидя в сырости, при свечах, когда наверху рвутся бомбы, люди задумываются о смысле жизни, ради чего они все это терпят.
— Кто из этих прихожан запомнился вам больше всего?
— У каждого из них свое горе. Запомнил жену одного тяжелораненого ополченца. Ее муж лежал в одной из больниц Москвы на операции. У него были раздроблены кости и суставы на руках и ногах. Украинская армия в боях применяла запрещенные пули со смещенным центром тяжести, которые входят в одну часть организма, а выходят через другую. Жена ополченца истово молилась. Потом увидел и его самого, всего перебинтованного, еле ступающего на костылях. Они держались за руки, были одним целым.
Помню прихожанку отца Владимира Марецкого, которая плакала по его судьбе. Настоятель Свято-Никольского храма Райгородка Луганской области проводил свободное от богослужений время на блокпостах, окормляя свою паству. На своей машине он помогал ополченцам в их духовных нуждах, приезжал к их родным, служил молебны, панихиды, исповедовал и причащал бойцов и их родственников. Украинские каратели захватили его 25 мая, били по суставам, забивали ногами, перетягивали запястья веревкой так, что чернели кисти рук. Называли «главным организатором и террористом группы», разрешали издеваться над ним всем, кто хотел. Харьковский суд хотел дать отцу Владимиру 11 лет тюрьмы, а недавно он был освобожден по обмену военнопленными.
До сих пор перед глазами стоит женщина из Луганска, у которой погибли двое родных. Она просила и духовной помощи, и материальной. Люди сейчас приходят, молят дать им любые сапоги, им не в чем ходить. Их детишкам очень нужны памперсы, детское питание. Мне запомнились многодетные матери, которые месяц прожили в лагере для беженцев, их обещали отправить на Камчатку или в Еврейскую автономную область, но отъезд все откладывался и откладывался. Ночи стали холодные, а они оставались жить в палатках. Наш фонд подключился, договорился об их скорейшем отъезде.
— Что внушаете ополченцам, которые бывают у вас в храме?
— Они вынуждены защищать свою землю, это святое дело. Им важно знать: то, что они делают на Донбассе, уберегает нас здесь, в Москве. Не останови они гражданскую войну на Украине, она придет в Россию. Это вопрос времени, потому что кукловоды на этом не остановятся. При этом я говорю, что нельзя отвечать на бездумную жестокость такой же бездумной жестокостью, нужно переступать через ненависть, через кажущееся естественным чувство мести и вести себя достойно, в том числе и с пленными.
— А вас не спрашивают: «Украинские военные ведь тоже христиане, почему они нас убивают?»
— Власовцы, члены Русской армии, воевавшие на стороне Третьего рейха против СССР, тоже были христианами, у них в частях были свои капелланы. Они прикрывались христианской верой, не понимая ее сути. А вообще хочу сказать, что подобные вопросы люди, которые приезжают из Донбасса, не задают. Они видят оболваненных, зомбированных людей. Украинская хунта, как только пришла к власти, сказала, что первое, чем она займемся, это наймет американских пропагандистов, которые научат власти правильным методам информационной войны. Турчинов об этом говорил не таясь. Наняли и начали вещать, в большей части — откровенную ложь. Я сам наблюдал, как у людей, которые на пару недель по воле обстоятельств оставались без украинского телевидения, начиналась ломка. Они уже не могли жить без этой пропаганды. К нам в Одессу приехали как-то родственники, у нас стояла спутниковая тарелка, они все время пытались найти пятый украинский канал. Только спустя месяц начали сами думать и анализировать происходящие события. Это беда.
На Украине создана особая религия — «украинопоклонничество». Смысл этой религии в том, что Украина — это Антироссия, и любой религиозный постулат, расходящийся с этой религией, отметается. Звучат лозунги: Украина превыше всего. Это их Бог, которому они поклоняются. Украинская государственная идеология — это модель будущей идеологии антихриста. Она построена на принципе «анти», то есть никакого положительного смысла в этой государственности, в этой идее нет. Смысл только в том, что это — Антироссия.
— На Украину, по всей видимости, вы уже не вернетесь?
— Я являюсь клириком Московской епархии. Не временным, а постоянным настоятелем храма. Я официально освобожден от всех должностей в Одессе. На моем месте уже служат новые, достойные люди. На Украину — точно не планирую, но приехать в освобожденную Новороссию я, безусловно, жажду всей душой.
■ ■ ■
— Многих интересует, почему именно в храм, где вы являетесь настоятелем, в сентябре этого года пришел поставить свечку президент Владимир Путин?
— В нашем храме собирают помощь для Новороссии. Эта идея одновременно родилась и у церковной, и у гражданской, светской общественности, я же думаю, что была дана от Бога. Владимир Путин поставил свечку за Новороссию в том храме, который собирает вокруг себя Новороссию в Москве. Это естественно, логично и понятно. Эту же церковь Владимир Путин посещал в 2000 году во время Рождества, в 2004 году присутствовал на литии по погибшим во время теракта в Беслане, в 2011 году — на панихиде по погибшим в теракте в «Домодедово».
— Довелось пообщаться с Президентом России?
— Мы поприветствовали друг друга, обнялись. Я представился. Владимир Владимирович поразил меня своей скромностью и глубоко христианским поведением. Одновременно чувствовалось, что находишься рядом с человеком с глубочайшей ответственностью. На выходе он сказал, что пришел поставить свечку за павших и живых защитников Новороссии. Это был очень важный момент, был пройден определенный Рубикон. Владимир Путин употребил слово «Новороссия», и показал, что его молитва, его душа на стороне Новороссии.
У отца Андрея — планов громадье. С 1 сентября при его участии открылась воскресная школа, куда теперь ходят и дети беженцев с Донбасса. Занятия проходят пока в трапезной, но вопрос с помещением решается. На базе храма Живоначальной Троицы протоиерей планирует открыть культурный, общественный, приходской центр «Воробьевы горы», где на встречи и диспуты будут собираться богословы, писатели, журналисты и просто неравнодушные люди. Здесь уже состоялась презентация проекта «Украина ру».
В то же время у беженцев с Донбасса стали появляться и поводы для радости. Недавно в храме, например, прошло сразу три венчания. Свадьбы отпраздновали сразу трое бойцов армии Новороссии. И если невесты были в скромных белых платьях, то ополченцы — в камуфляже. Женихи попали в Москву на лечение после ранений на Саур-Могиле и под Карловкой. Одному из них на свадьбу пришлось отпрашиваться у главврача больницы, впереди — серьезная операция. Подарком стали ордена ДНР «За воинскую доблесть». На сколоченном на скорую руку свадебном столе стояли борщ и вареники.
Одно из главных пожеланий молодым было: за мирную жизнь!
