Систему ЕГЭ вылизывали много лет. Чтобы избежать злоупотреблений, все мыслимые лазейки для мошенничества планомерно затыкались, пока ЕГЭ не превратилось в полицейско-армейское мероприятие — обыски, шмон, видеонаблюдение и тотальный контроль. Считается, что цель закручивания гаек достигнута, порядок наведен. Вот только мощная система, заточенная на большинство, не учитывает интересов и особенностей малых отдельных групп, как это часто бывает. И то, на что нормально реагируют здоровые дети, стало страшным испытанием для несчастных школьников-инвалидов — про них, как всегда, забыли и погнали в общем порядке со всем строем… То есть десять лет учебы им создавали особые условия, но на выпускных экзаменах никаких скидок никому не делают — вне зависимости от степени тяжести заболевания.
— Я работала в коррекционном классе, а также была в числе организаторов выпускных экзаменов для детей-инвалидов, — рассказывает Нина Вигдорова, учитель математики пушкинского лицея №1500. — То, что сдают детки с нарушениями психоневрологического комплекса, — это не ЕГЭ, а так называемый ГВЭ — Государственный выпускной экзамен. Он проходит не в тестовом формате ЕГЭ, а в обычном, классическом, как сдавали все школьники 90-х годов и раньше. Он не дает права поступать в вуз, как ЕГЭ, а требуется только для получения аттестата, и раньше от таких финальных экзаменов этих детей просто освобождали. Сегодня же они сдают его со всеми сопутствующими Единому госэкзамену атрибутами — в чужой школе, с чужими людьми, обысками и досмотрами… У инвалидов на этих ГВЭ случаются кризисные срывы, истерики, припадки и приступы — это просто ужасно! Большинство детей с дефицитом социального поведения и общения не переносят вида чужих людей, боятся резких перемен, незнакомых помещений. Я сама наблюдала, как они от стресса начинали вести себя неадекватно, метаться, разговаривать сами с собой, их трясло. Кто ведет себя спокойно — тем, как правило, родители дали транквилизаторы, но в результате они просто засыпают на экзамене и не могут его сдать. А ведь их диагнозы вовсе не означают невменяемость — они могут и учиться, и нормально жить в обществе, параноидная шизофрения, к примеру, была у гениального математика Джона Нэша, ставшего нобелевским лауреатом, частичным аутистом был Билл Гейтс, от эпилепсии страдал Достоевский…
— Сейчас много говорят об инклюзивном образовании в обычных школах, не понимая, что причины, по которым детям требуется особое внимание и подход со стороны учителей и окружения, могут быть разные, — продолжает Нина Вигдорова. — У нас в школе №1500 учится мальчик с ДЦП — он ходит с большим трудом, но с головой и психикой у него все в порядке. Другие дети с ним отлично общаются, помогают ему передвигаться и т.д. — в обычной школе он действительно чувствует себя лучше, чем чувствовал бы в какой-то специализированной. А вот детей с аутизмом, эпилепсией, шизофренией и другими аналогичными заболеваниями нельзя учить со здоровыми — им это слишком тяжело. Поэтому всегда они обучались в коррекционных классах и на дому, а в рамках проекта по объединению школ все «коррекционки» сливают с обычными или вовсе закрывают...
Сейчас учителя и родители таких детей собирают подписи под петицией к министру образования Ливанову, в которой просят его пересмотреть порядок проведения Государственного выпускного экзамена для выпускников коррекционных и особых школ и интернатов. Поскольку сегодня экзамен для них организован почти так же, как ЕГЭ, где присутствуют сторонние наблюдатели в школе, чужие учителя и дети в аудитории и т.п., то эти дети сдают экзамены ниже своих возможностей, либо не сдают их вовсе. И в результате не получают аттестат об образовании.
