— Николай, ты что не весел? Что головушку повесил? — Басков и правда выглядел несколько утомленным.
— Рано встал, не выспался.
— Это во сколько?
— Ну, для меня рано. В девять. Ждал, когда привезут комод. Потом отвечал на письма.
— Что на комоде будет стоять?
— На нем уже стоят картинка и две вазы.
— Сам обставляешь свой дом?
— Дизайнеры вряд ли помогут. Ведь чтобы понять, что тебе нужно, надо пожить в квартире, окунуться в ее атмосферу. А потом у каждого свои возможности и свои об этом представления. Я уже в третий раз весь интерьер меняю.
— Жизнь по гостиницам не притупляет восприятие окружающей обстановки?
— Я так долго шел к своей квартире, что уже точно знаю, что хочу от своего дома: какие там должны быть вещи, где они будут стоять. Я люблю антиквариат. Именно мебель, больше ничего не собираю. У меня есть несколько картин на стенах, но главное — цветы. У меня все с цветами: вазы с цветами, сервиз с цветами.
— Ты действительно так любишь цветы? Правда после концерта забираешь все эти охапки? Кстати, у тебя какие цветы любимые?
— Да, забираю. Люблю я цветы. Особенно розы, раньше больше красные, теперь даже не скажу, какие именно. Вот сейчас ищу большую вазу, чтобы красиво смотрелась в квартире и чтобы туда можно было поставить много цветов.
— Твое пристрастие к цветам, откуда оно? Ты же все-таки взрослый мужик...
— Так я же раньше торговал цветами.
— И удачно?
— Да, очень даже удачно. В тяжелое послесоветское время, пока искал работу, на улице продавал розы, фрезии, эустомы.
— То есть все эти таблетки для роз, питательные жидкости для орхидей...
— Да, и таблетки, и питательные жидкости, и холодильник, все как положено, все умею…
— Жалко, с таким бизнесом завязал! Был бы сейчас король цветов.
— Да я и так цветочный император!
— Согласна. А дарить цветы ты любишь?
— Да! Я всем дарю. Могу, если хорошее настроение, просто на улице девушкам цветы дарить.
— Идешь по улице и молча раздариваешь цветы? А девушки с криками «это же сам Николай Басков!» следом потом бегут, бегут…
— Подхожу со словами: «Можно вам подарить цветы?» — и вручаю букет. Очень мне нравится этот момент, такие эмоции, столько адреналина! А потом сразу — в машину и уехал.
— Ой, какой ты романтик!
— Я всегда был романтиком.
Лучшее ощущение сегодня — я сам себе хозяин
— Обычно с возрастом, не говоря уже про звездность, это проходит.
— Ну, я же особенный... (Смеется.) Да нет, в действительности это не уходит со временем, просто романтические чувства зависят от внутреннего состояния человека, от его внутреннего комфорта. Иногда мы в ходе жизни из-за вечной беготни засоряем свое внутреннее состояние, а когда ты берешь тайм-аут, уезжаешь, то его можно восстановить
— Может, ты еще и стихи пишешь?
— В юности писал, но не могу назвать это поэзией, так, творческий выплеск эмоций. Нет, читать не буду, это не настолько было сильно написано, чтобы вспоминать.
— Раз ты такой романтик, где у тебя в творчестве сильные романтические, а лучше драматические композиции? Уже хочется услышать какой-нибудь не просто хит, а шедевр.
— Я не могу сказать, что мой романтизм сильно сказывается на творчестве. На сцене я все-таки больше человек-праздник, несу радость, позитив. Кстати, мне сейчас очень нравится красивая песня у Валерия Леонтьева «Клетка-любовь». Я считаю, что это одна из невероятных его работ, одно из последних сильных личностных переживаний. Там такое буйство его голоса до субтона, столько эмоций! Вот он там нисколько не романтик, у него там просто крик души. А я — нет, я еще пока, знаешь... Я радуюсь жизни. Только начал радоваться.
— Какое же событие привело к столь запоздалому осознанию наслаждения жизнью? Вроде и раньше у тебя не было поводов грустить.
— Я сейчас никому не обязан, меня никто не связывает кредитами, обременительными отношениями. Я на сегодняшний день делаю, слава богу, то, что я хочу. Это невероятное ощущение, когда ты, с одной стороны, конечно, в силу обстоятельств, не можешь что-то изменить, скажем, из-за друзей, знакомых, а с другой — понимаешь, что в один день можешь просто купить билет на самолет и улететь куда вздумается. Вот это самое лучшее ощущение к сегодняшнему дню рождения — я сам себе хозяин.
Слава Богу, есть где жить, на чем ездить...
— Для творчества — не лучшая позиция. А как же долг артиста перед зрителями? Чем ты можешь похвастаться в области работы?
— Нет, конечно, я работаю. Сейчас готовлю свое новое шоу, которое планирую показать в следующем году в октябре в Кремле. Есть много идей, записаны новые песни, работает команда режиссеров. Но все это для внутреннего личностного роста. И все это очень рискованно предпринимать, когда непонятно, что будет с экономикой, куда страна начнет двигаться. Хотя, я думаю, мы народ сильный, найдем в себе возможности пережить что угодно. Наши родители переживали, бабушки и дедушки переживали — и мы переживем. Так что я попробую сделать нечто такое, чтобы доставить людям слуховое и зрительное удовольствие.
— Шоу с новой программой, декорациями, да еще в Кремле — это в лучшем случае удастся отбить расходы, выступить «в ноль», но уж точно не заработать. Как говаривал Иван Васильевич Бунша, «за чей счет этот банкет?»
— А я как зарабатываю, так тут же и трачу. В ноль, конечно. Я прекрасно осознаю, что это — для истории. Но надо же будет в старости смотреть, что было сделано.
— В мюзиклах не стремишься участвовать?
— Мюзиклы? Я бы с удовольствием, но любому продюсеру трудно работать со звездой. Я имею в виду не это: «Встречайте, я пришел!», а просто у меня есть свои планы, договоренности, внезапности. Я не могу несколько месяцев сидеть в Москве и каждый вечер играть. Это не каждый может себе позволить. Но любимые музыкальные фрагменты я таки попел в своих шоу. Так что, думаю, я все свои эмоции буду выплескивать в своих программах.
— Вот обещаешь, а сам уже долго не ведешь концертную деятельность, уже на моей памяти года три не ездишь с гастролями. Как так?
— Хочу поехать с красивой программой, я просто так не люблю ездить. А сейчас концертную деятельность и журналисты, и телевидение настолько упростили, что просто свели к понятию «артист поехал в чес». И это не считается уже событием в городе, когда приезжает звезда, привозит свою программу, даже телеканалы не всегда откликаются на приезд артиста. Все стало мрачно, скучно и банально, а я так не умею. Я когда гастролировал — то ехал в трех вагонах, все бежало впереди меня, везде были афиши, уже готовились декорации, это было, по сути, отдать дань своему зрителю. А ты знаешь, что сегодня, когда ездят большие артисты, то есть те, кто показывает шоу, но не зарабатывает? Окупаются только расходы на коллектив, а у них просто такая творческая наркомания.
— А ты, получается, спокойно относишься к профессии, сцена для тебя не наркотик?
— В последнее время я стал чаще задавать себе вопросы: что, зачем, почему? А кому это нужно? А может, все неправильно? Это самый тяжелый и больной момент у любого артиста. А с другой стороны, так жить хочется! Наполненно, интересно, весело. Я из года в год наблюдаю одно и то же: многие хотят добиться успеха, но мне кажется, их больше прельщает гламурная составляющая профессии. А в творчестве... Спели песню, сняли клип, если удачно, попали в «Голубой огонек», потом 8 Марта, летние фестивали, День милиции и снова «Голубой огонек»... Еще надо себя физически поддерживать, что тоже непросто. А однообразие, оно же убивает.
— Расписываешься в нигилизме, а самому небось снится в страшных снах, что зал полупустой или ты спел, а аплодисментов нет...
— Мне снится, что я выхожу почему-то все время петь оперу. И самый страшный мой сон: мне надевают костюм, и я выхожу на сцену петь Отелло, причем я совершенно не знаю партию. И я четко понимаю сам для себя, что я не знаю нот, не знаю слов, ничего не знаю. И я в этом сне всегда испытываю жуткий страх. В памяти всплывают отрывки из «Отелло» сами по себе, а поскольку ты поешь в дуэте, то нельзя знать только свою партию. Например, «Травиату» я всю знаю, «Тоску» знаю, «Онегина». И у меня во сне есть эта информация. А партию Отелло я никогда не учил, она более драматическая, сложная. И мне суфлер подсказывает слова, которые непонятно откуда, и при этом я все равно не знаю, что петь, оркестр играет, дирижер им руководит, а я стою в этом мавританском костюме... И просыпаюсь в состоянии ужаса.
— Может, уже партию Отелло спеть и отпустит?
— Сейчас еще рано, в 45 лет. А вообще что толку? Споешь — и все равно никто ничего не оценит. Тут надо быть очень сильным человеком, чтобы не обращать внимания ни на что. Есть такие люди, которые прут и прут себе, не обращая внимания, что про них говорят, как к ним относятся. Им все равно.
— А ты зависим от чужого мнения?
— Не зависим. Просто хочется снять то, что делаешь, на видео, чтобы осталось в памяти. А с другой стороны, как прикинешь, столько на это уйдет средств. И думаешь: «А сейчас как долбанет!.. А так бы хоть протянул пару лет с кефиром и хлебом...»
— Санкции на тебе не сказались? На каких-то оперных выступлениях на Западе?
— Да нет, особо не сказались. Но лично я и не нервничаю, мне много не надо. Слава Богу, есть где жить, на чем ездить...
— Какое-то у тебя слишком аскетическое отношение к жизни, совсем не свойственное в массе своей российскому шоу-бизнесу и вообще элите. Это чье влияние?
— Я встречался со многими людьми, особенно Монтсеррат Кабалье произвела на меня сильное впечатление. Она живет в Андорре, в апельсиновых садах. Ну сколько у нее там? 300 квадратных метров, может, чуть больше… Простой каменный дом, красивый. И она не испытывает никакого ощущения дискомфорта, за нее говорит, что она сделала и в чем была счастлива. Конечно, эмоции выплескиваются по-разному. Если я знаю, что у моего друга Галкина всегда была мечта построить замок, так он и построил. А у меня была мечта, чтобы у меня был «Роллс-Ройс». Ну так мне его подарили, и он стоит теперь. Просто со временем начинаешь по-другому относиться к жизни, понимаешь, что ты приходишь в этот мир без всего и уходишь без всего.
Отношения должны быть только в радость, иначе в них нет смысла
— Тебе не странно было брать такой дорогой подарок?
— Нет. Просто тот человек, который мне это подарил, ну, скажем, для нее это было настолько недорого, как мне тебя кофе угостить.
— Для нее? Это женщина? А тебе никогда не бывает неприятно брать дорогие подарки?
— Тань, чего неприятного? Бьют — беги, дают — бери. Сегодня дарят, завтра забудут. Конечно, мне хочется быть артистом до старости, но мы предполагаем, а Бог располагает. А так хоть как-то можно будет прожить, в аренду сдать. Никто же не гарантирует, что звездность будет всегда.
— Не на этой ли женщине, что подарила тебе «Роллс-Ройс», ты, если верить Интернету, каждый день женишься вот уже вторую неделю? Открываешь «Яндекс»: «Басков женился!», на следующий день: «Басков женился!», на третий снова: «Басков женился!
— Я уже понял, что у меня есть прекрасный прототип — это Джордж Клуни. Он всю жизнь был завидным холостяком, а потом женился. Вот и я когда-нибудь на ком-нибудь женюсь.
— Подожди, что значит «на ком-нибудь», ты же на мне жениться обещал!
— Да?
— Конечно. У меня свидетели есть.
— Ой, Танька, жди!
— Да вот жду. Скажи, а в тебя женщины влюбляются по-черному? Или ты такой легкий человек, что это просто невозможно?
— Как это — «по-черному»?
— Ну, с надрывом, с болью, чтобы это тяготило и тебя, и их?
— Страдали, страдали.
— А почему в прошедшем?
— Ну, слава Богу, некоторые отстали.
— Тяжело было?
— Тяжело обижать человека и говорить, что ты совершенно не представляешь, что ты можешь быть с ним рядом. Но что делать, человеческие отношения — это такой особый мир, непонятный...
— Первый твой брак — это была ошибка молодости или просто вы выросли из своих отношений?
— Наверное, выросли. Ну что, мне 24 года было, жене 19...
— Вспоминаешь с нежностью?
— Да, я своей первой жене за все благодарен, у нас были прекрасные моменты, незабываемые, все-таки семь с половиной лет в браке — это легко сказать, но сложно сделать! Многие потом понимают, почему я не собираюсь пока жениться.
— То есть создавать семью со своей новой подружкой Софи, с которой ты показался на «Новой волне» в Юрмале, пока не собираешься?
— Мне с ней кайфово, но жениться я пока не планирую. И это — не обман чьих-то надежд. Потому что я, когда начинаю встречаться с кем-то, сразу говорю, что для меня главное — свобода. Но я не зажимаю человека, не пытаюсь привязать изо всех сил. Отношения должны быть только в радость, иначе в них нет вообще ни смысла, ни надобности. Очень надеюсь, что в дальнейшем между нами будет все так же романтично, позитивно и тепло.
— Похоже, сейчас тебе комфортно в личном плане. Как любому человеку, хоть чуть пожившему, очевидно, есть с чем сравнивать...
— Да уж! У меня даже бывало, что я засыпал с девушкой, а утром просыпался с жуткой головной болью. Проспав ночь с человеком, я понимал, что это вообще не моя энергетическая спутница. И уж не дай Бог дожить до ситуации, когда ложишься в постель с девушкой, а через двадцать минут думаешь: «Господи, как же мне ее выпроводить!»
— То есть ты в энергетическом плане донор?
— Чаще да, мне даже по гороскопу надо больше быть в одиночестве, чтобы черпать силы, поэтому я люблю уезжать один куда-то на острова, чтобы ни с кем не разговаривать, просто от всего отгородиться и чувствовать себя комфортно. Помолчать, отдохнуть, собраться с мыслями.
— Ты с внешним миром спокойно общаешься? Ну там купить авиабилет, заказать отель, самому поселиться-расплатиться?
— Ой, я самостоятельно общаюсь с миром. И у меня бывают спонтанные решения, как-то, например, разговаривал с Рудковской и Плющенко, спрашиваю: «Вы где?» Они говорят: «На Мальдивах». Я спросил название отеля, изменил маршрут, приехал в аэропорт и утром прилетел к ним, ровно на три дня. Я легко могу в один день изменить планы и улететь, например, куда-нибудь в Париж. Вообще меня этому брат Кабалье, очень известный продюсер Карлос Кабалье, научил. Мы писали оперный альбом, и в какой-то момент — не получается! Не в вокальном смысле, а вообще. Он мне говорит: «Нету голоса, эмоций, души. Не торкает». Я говорю: «Что делать?» И он мне сказал: «Завтра берешь билет и летишь в Венецию!» И я улетел. Ровно на один день. Я ходил в рестораны, в музей дожей, плавал на этой гондоле, голубей кормил на площади Сан-Марко. Я прилетел и на следующий день пошел на студию — было совсем другое состояние, и все сложилось.
— Одиночество и свобода — это по сути одно и то же. Просто по-разному называется для слабых и сильных людей. Для тебя это первое или второе?
— Я же могу, слава Богу, позволить себе не быть одиноким. Я, наоборот, бегу, чтобы побыть один, люди сами тянутся ко мне. А потом для меня даже не проблема нанять себе кого-то, чтоб меня веселили.
— Галкина, например...
— Ну, Максима я не потяну, хотя он меня и так веселит, когда мы где-то оказываемся вместе. Я имею в виду компанию. Но я люблю находиться среди людей, которые не имеют отношения к моему творчеству и от меня ни в чем не зависят.
— То есть там, где тебя не воспринимают как звезду, перед которой надо ходить на цыпочках?
— Да. Совершенно простые друзья, которые любят собраться вместе, у которых есть своя жизнь, девчонки, подружки, друзья. И я могу чувствовать себя среди них таким же молодым, как они.
Надо просто получать удовольствие от каждого прожитого дня
— Тебя уже тяготит возраст? То есть прибавление лет в день рождения ты встречаешь не спокойно?
— Почему, вот я спокойно сижу с тобой и встречаю. Нет, не возраст меня тяготит. Чаще всего расстраиваешься, что в самый такой период невероятный, который начинается после 27 лет, когда есть внутреннее буйство и здоровье, и красота, и энергия, есть вот этот посыл, который готов тебя рвать, но на все это нету возможности. А когда приходят возможности, то почему-то в этот период появляются другие приоритеты.
— То есть ты больше всего переживаешь из-за разрыва между желаниями и возможностями...
— Я давно перестал переживать вообще на какую-то тему. Знаешь, когда внезапно друзья уходят, которым по 35–36 лет, в целом становишься очень спокойным.
— Ты уже терял близких друзей? Ровесников?
— Да, были такие случаи. Совсем недавно. В молодом возрасте. Саркома. За два месяца ушел. Веселый, здоровый, успешный человек... И сразу все отодвигается на какой-то дальний план, поэтому, знаешь, хочется жить, совершенно не обращая ни на что внимания. И быть внутренне настолько сильным человеком, чтобы просто получать удовольствие от каждого прожитого дня. Вот и все. И публике, которая приходит на концерты, и людям, которые будут читать мое интервью, я бы тоже хотел пожелать, чтобы они чувствовали внутри вот это состояние. И чтобы помнили, что они никогда не смогут вернуться в прошлое, во вчерашний день, и никогда не смогут повторить момент абсолютного счастья. И что счастье — личностное понятие и зависит только от человека. Мы сами создаем себе проблемы, сами себя накручиваем, а потом испытываем постоянный страх, который существует в человеке. Он как какой-то внутренний чип, который не позволяет человеку быть счастливым. И люди наваливают на себя столько проблем, переживают столько эмоций, что упускают здоровье. А потом, заработав эти деньги, тратят их на то, чтобы себя как-то поддерживать. Или лезут, например, из кожи, чтобы что-то купить, а потом понимают, что оно того не стоило и вообще не нужно.
— У тебя просто целая философская система ценностей. Ты много читаешь, увлекаешься, быть может, медитацией, йогой?
— Да нет, просто есть люди в моей жизни, которые очень кардинально поменяли мое восприятие. Скажем, у меня есть друзья, которые долго не могли иметь детей. Они начали ругаться, брак стал рушиться. Так он ушел с работы, они сдали две квартиры в Москве и уехали в Таиланд. И у них родился ребенок, без всякого медицинского вмешательства. Потому что ушел стресс, они ни о чем не стали думать. Просто у людей часто бывает неправильная психология. Мы чаще всего стремимся, чтобы было что-то большее, а надо успокоиться на том, что у нас есть. А большее может быть по возможности. Ну мало ли — какая-то встреча или поворот событий.
— Сформулируй свой главный жизненный принцип.
— Деньги нужны для двух вещей: чтобы ты был здоров и чтобы доставлять себе безграничные какие-то, но вменяемые моменты счастья. Самолеты, замки, миллиардные счета в банках, какая-то за все за это ответственность мне совершенно не нужны. Мне главное, чтобы я был здоров, любил, был любим, творил и люди получали от моего нового внутреннего состояния счастье, да чтобы родители жили долго. А большего мне и не надо.
