Продвигаясь в сторону центра германской столицы вместе с танкистами генерала Белова, Роман Кармен оказался у берегов реки Шпрее, где завязались тяжелые бои. Чтобы написать заметку об увиденных событиях, он зашел в один из покинутых хозяевами домов рабочего поселка Сименсштадт, в котором находились вместе с ним несколько наших офицеров.
Вот как описывал на страницах нашей газеты случившийся вслед за этим «берлинский экспромт» сам Роман Лазаревич:
«…Меня заинтересовал телефон, стоящий на столе в одной из квартир. Ведь отсюда прямая связь с центром Берлина. У меня возникла мысль, которой я поделился с моими товарищами – офицерами-танкистами.
– Давайте, – сказал я им, – попробуем вызвать по телефону Геббельса.
…За выполнение этого плана взялся молодой наш переводчик, прекрасно владеющий немецким языком, Виктор Боев. Но как добиться по телефону Геббельса? Мы набрали номер берлинского «Шнеллербюро» (телефонная справочная-коммутатор – ред.). Ответившей сотруднице сказано было, что по весьма срочному и весьма важному делу необходимо соединиться с доктором Геббельсом.
– Кто просит? – спросила она.
– Житель Берлина.
– Подождите у телефона, – сказала она, – я запишу.
Минут 15 мы ожидали, вслед за тем снова голос сотрудницы сообщил нам, что сейчас нас соединят с кабинетом рейхсминистра пропаганды доктора Геббельса. Ответивший мужской голос снова спросил, кто спрашивает Геббельса. На этот раз Виктор Боев сказал:
– Его спрашивает русский офицер...
– Соединяю вас с доктором Геббельсом, – ответил после паузы голос.
Щелкнул телефон, и новый мужской голос произнес:
– Алло!
Дальнейший разговор передаю стенографически:
Переводчик Виктор Боев: Кто у телефона?
Ответ: Имперский министр пропаганды доктор Геббельс.
Боев: С вами говорит русский офицер. Я хотел бы задать вам пару вопросов.
Геббельс: Пожалуйста.
Б.: Как долго вы можете и намерены драться за Берлин?
Г.: Несколько… (неразборчиво).
Б.: Что, несколько недель?!
Г.: О нет, месяцев!
Б.: Еще один вопрос: когда и в каком направлении вы думаете бежать из Берлина?
Г.: Этот вопрос я считаю дерзким и неуместным.
Б.: Имейте в виду, господин Геббельс, что мы вас найдем всюду, куда бы вы ни убежали, а виселица для вас уже приготовлена.
(В ответ в телефоне раздалось неопределенное мычание.)
Б.: У вас есть ко мне вопросы?
– Нет, – ответил доктор Геббельс сердитым голосом и положил трубку.
…Когда Боев повесил трубку, в комнате стояла зловещая тишина. К тому времени все присутствовавшие уже поняли всю меру риска…
– Ну и всыпят нам за это дело, братцы, ох, и влетит же нам! – сказал, растерянно улыбаясь, фоторепортер.
– Давайте составим акт о нашем разговоре.
Оформили официальный акт, в котором стенографически точно воспроизвели телефонный разговор. В это время во двор въехал броневик с офицером связи из штаба фронта.
– Кто тут разговаривал с Геббельсом? – строго спросил молодой майор, войдя в комнату.
Мы ему тут же вручили наш акт. Он бережно вложил его в полевую сумку и, обведя всех нас не обещающим ничего хорошего взглядом, молча удалился.
Откуда они узнали? И так быстро!.. Мы мрачно разошлись, стараясь не смотреть друг другу в глаза.
В общем, дело тем и кончилось. Никто не пострадал от этой озорной идеи. Но легенда о телефонном звонке доктору Геббельсу облетела тогда весь фронт. Мне впоследствии рассказывали, будто Жуков, получив донесение, весело смеялся, но, говорят, Сталину все же об этом доложил.
Геббельс через 48 часов после этого телефонного разговора пустил себе пулю в лоб. Корреспонденцию эту [мою] Совинформбюро в [агентство] Юнайтед Пресс не отправило. Вероятно, товарищи сочли всю эту историю неправдоподобной…»
Ситуация, действительно, выглядит совершенно не реальной, придуманной для какой-нибудь киноленты «про войну». (Между прочим, действительно, подобный эпизод был включен позднее в один из художественных фильмов о Великой Отечественной.)
Однако публикация в «МК» полувековой давности подтверждает, что этот случай все-таки имел место в реальности. Ведь нет никаких основания подвергать сомнениям правдивость рассказа знаменитого советского кинодокументалиста Романа Кармена.
