Не веришь прокурору? До свидания!
Сразу двоих присяжных за одну неделю лишилась коллегия, рассматривающая в Северо-Кавказском окружном военном суде «дело Зиринова».
Сначала на имя судьи было подано заявление, в котором одна из членов коллегии попросила освободить ее от участия в деле в связи с рабочей необходимостью. Выглядит это довольно странно. Ведь сразу же было понятно, что разбирательство предстоит долгое — материалы, переданные следствием в суд, составляли около 80 томов. Если присяжные изначально соглашались участвовать в рассмотрении дела, то почему теперь вдруг заспешили на свою основную работу?
Может, ответ на этот вопрос таится в событиях, которые произошли вскоре за этим? На одном из последних заседаний стало известно о том, что в присутствии других заседателей г-н Нугаев заявил о том, что считает доказательства стороны обвинения несостоятельными, и высказывается в пользу подсудимых. Поэтому старшина попросила судью исключить г-на Нугаева из состава коллегии.
Несмотря на то что сам Нугаев отрицал эти факты, судья отстранил его от участия в процессе.
«Тот факт, что хоть кто-то из присяжных встал на нашу сторону, говорит о том, что в коллегии замечают явные нарушения и ошибки следствия по этому уголовному делу и просто недопустимые доказательства», — заявили адвокаты подсудимых (вместе с Зириновым на скамье подсудимых несколько предпринимателей и бывший сотрудник Ставропольского краевого суда, ранее никогда не имевшие проблем с законом. — Авт.).
Много знаешь? Молчи!
Что же так смутило присяжного в этом процессе?
Напомним, следствие утверждает, что Зиринов вместе с другими создал в Анапе банду. При этом он не просто заказывал киллерам устранение неугодных ему людей, а, якобы, сам лично участвовал в убийствах. И все это, вроде бы, рассказали задержанные в 2013 году за покушение на убийство анапского городского атамана Нестеренко бывшие сотрудники правоохранительных органов Сапожников и Мирошников. Они заключили досудебное соглашение со следствием и «чистосердечно признались», что один был киллером в банде, а второй обеспечивал ее всем необходимым для преступлений. С их помощью следствию также удалось «реанимировать» два «висяка» — убийство в 2002 году гендиректора анапского санатория «Малая бухта» Садовничего и его супруги Иванкиной, а также убийство в 2004 году новороссийского предпринимателя Набиева. Все это, как утверждает следствие, тоже было совершено «в интересах Зиринова».
Интересно, что в рассказах «досудебщиков» о том, как совершались все эти преступления, Зиринов все время был где-то рядом с убийцей. То он лично сделал контрольный выстрел. То схватил лопату и начал рыть могилу убитым. А в другой раз собственноручно забирал, чтобы уничтожить, оружие, из которого совершалось покушение... у зубного врача, через которого Зиринову его зачем-то передал киллер из его же банды.
Когда в суде гособвинитель, не моргнув глазом, озвучил все эти странные выходки Зиринова, сразу возник резонный вопрос: а зачем ему, человеку очень состоятельному, да еще и имеющему «подручных», как утверждает следствие, самому было окунаться с головой во все эти «мокрые дела»? Естественно, что мнение на этот счет «главных свидетелей» обвинения — Мирошникова и Сапожникова, глядя им в глаза, хотели выяснить в суде и сам Зиринов, и его адвокат. И судя по всему, разгадка этой тайны состоялась бы, ведь Мирошников, когда его доставили в суд, сразу заявил, что хочет прежде всего дать пояснения, каким образом появились в деле эти его показания. Но судья оборвал его и сказал, что свидетель может сослаться на 51-ю статью Конституции и вообще ничего не рассказывать о своем участии в этом деле.
Не странно ли это выглядит, если верить, что судья хочет разобраться в деле?
Мирошников же, похоже, слова судьи воспринял как рекомендацию и замолчал. И тогда на сцену вышел прокурор, который стал зачитывать присяжным его показания на предварительном следствии. То есть, те, что обличают Зиринова.
Но оказалось, что у Мирошникова есть адвокат, которого наняла его семья. Защитник приехал в Ростов и обратился к суду с ходатайством, в котором рассказал, что ему удалось выяснить, как именно следствие работало с Мирошниковым после ареста: «В ходе предварительного следствия... многие его допросы проводились без присутствия адвоката, который подписывал их впоследствии в готовом виде». Также адвокат рассказал, что … практически всегда перед допросами у следователя Мирошникова в СИЗО посещал кто-либо из сотрудников ФСБ.
Аналогично проходил «допрос» в суде и другого ключевого свидетеля — Сапожникова. С той лишь разницей, что Сапожников уже и не пытался пролить свет на то, что происходило с ним во время предварительного следствия. «Прикрывшись» 51-й статьей, он просто молча слушал, как прокурор оглашает его «признания». А когда адвокат Сапожникова решил тоже заявить ходатайство о нарушении прав своего подзащитного, Сапожникова увел конвой.
Позже обоих адвокатов разыскали журналисты и они пояснили, что «на стадии следствия «защиту» Сапожникова вел адвокат, ранее уволенный из органов. Новый адвокат Сапожникова рассказал, что «в 2015 году не раз обращался в УФСИН... с просьбой предоставить ему возможность ознакомиться с личным делом Сапожникова... Но ему под разными предлогами отказывали, и такую возможность он получил только после передачи всего «дела Зиринова» в Ростов... Из личного дела Сапожникова становится очевидным, что в некоторые из дней, когда с ним проводились следственные действия «с участием защитника», адвокат при них не присутствовал, а нужные следователю протоколы, по-видимому, подписывал позже».
«Только с марта по ноябрь 2014 года этих встреч в СИЗО было 44, — рассказал адвокат. — Протоколы не велись, защитник не присутствовал. Что чекисты делали на встречах, можно только догадываться.»
Слишком внимательная? На выход!
Все это вполне может пролить свет на то, почему Мирошников и Сапожников предпочли молчать. Вероятнее всего, они «поплыли» бы при попытке защиты прояснить возникающие нестыковки. А если бы их уличили во лжи? Ведь для любого судьи, председательствующего в процессе с присяжным, развал дела — это катастрофа. Так мог ли судья в «деле Зиринова» допустить такой поворот?
Возможно, поэтому судья пошел и на другой, беспрецедентный шаг — удалил из процесса единственного адвоката Зиринова Анну Ставицкую? А ведь именно Ставицкой, единственной из всех адвокатов, Зиринов доверил защищать его в суде, потому что она, по ее словам, знает дело «как свои пять пальцев».
Ставицкая, например, сразу же стала обращать внимание на то, чего стоят показания потерпевшего Нестеренко. По его собственным признаниям, он три раза за всю жизнь встречался с Зириновым, два из которых были еще в девяностых. Также Нестеренко заявил, что у него не было с Зириновым конфликта интересов. Но при этом он не сомневается, что покушение на него заказал Зиринов. А вот пояснить адвокату, на чем зиждется эта его уверенность, он так и не смог. «А больше некому», — таким было его «объяснение». И, видимо, чтобы придать своим словам большую убедительность, атаман тут же начал говорить о неких мифических связях Зиринова с покойным авторитетом по кличке Дед Хасан. На новый вопрос адвоката, откуда ему это известно, Нестеренко, ничуть не смутившись, сослался... на Интернет.
Ставицкая фиксировала внимание присяжных и на других, очень важных для защиты моментах, которые, по ее словам, говорят о том, что «дело надуманно». Сначала она получала замечания и предупреждения от судьи, а потом и вовсе была удалена из процесса.
Необходимо полгода на изучение материалов? Хватит двух недель!
Очередное заседание по делу началось с того, что в зал вошел невысокий немолодой плотный человек. Мужчина огляделся и, подойдя к сидящим в стеклянной клетке, спросил: «А кто из вас Сергей Зиринов? Я ваш новый адвокат».
Назначенным адвокатом Зиринова оказался 79-летний Олег Ткачев.
«Я этого человека вижу в первый раз, у меня нет с ним доверительных отношений и он не в курсе тонкостей уголовного дела», — запаниковал Зиринов. Но ему «усилили» защиту, предоставив еще одного адвоката — 37-летнюю Ирину Головинскую. Как тут же выяснило издание Don News, «новый защитник специализировалась в основном на гражданских делах». Адвокаты других подсудимых высказались резко против такой защиты. Так, «Роман Карпинский заявил, что такая «защита» — не более чем фикция... Возникла неловкая пауза», которую, впрочем, «прервали оба назначенных адвоката, заявив суду, что им требуется как минимум шесть месяцев для ознакомления с делом... Однако прокурор посчитал, что двух недель вполне достаточно».
Новые защитники, видя, в какой ситуации они оказались, не раз заявляли суду, что их участие в этом судебном процессе как минимум бессмысленно и нарушает право подсудимого на защиту. Они поддержали собственный отвод и ходатайствовали о том, чтобы Ставицкая снова могла участвовать в процессе. «У меня 45 лет стажа, но в таком ужасном положении я впервые»,— заявил в суде адвокат Зиринова по назначению.
Бесшумный? Это не значит, что его не слышно!
И вот с такой «защитой» прокурор продолжил представлять присяжным доказательства, полученные в ходе допросов Сапожникова на следствии. «Гособвинители рассчитывали произвести максимальное впечатление на присяжных и быстрее убедить их в виновности подсудимых. Впечатление произвести удалось, но, скорее, в обратном», — рассказывает «Коммерсант-Ростов-на Дону».
Самым спорным моментом в показаниях Сапожникова стало его описание оружия, которое он якобы использовал при убийствах. В одних показаниях он говорит, что в Садовничего и в Набиева он стрелял из разных пистолетов Макарова, потом говорит, что это был один и тот же пистолет, а в самых поздних показаниях «Макаров» вдруг превратился в 6П9, то есть в совершенно другое оружие...
Как утверждает следствие, «при покушении в 2013 году на атамана ... Нестеренко и убийстве его водителя.... Сапожников использовал автомат «Вал» с глушителем». Однако, например, при опознании вещественных доказательств, фотографии которого еще в сентябре прокурор демонстрировал присяжным, Сапожников опознал не тот автомат, который указан в протоколе. Соответственно, указал не на то оружие, из которого он, по версии следствия, стрелял в ...Нестеренко в феврале 2013 года...
...22 октября присяжным в суде показывали запись видеорегистратора, воспроизводящую выстрелы из указанного автомата. В момент выстрелов все дворовые вороны мигом разлетелись в разные стороны. Автомат «Вал», как следует из видео, стрелял слишком громко для бесшумного. Сторона защиты не могла оставить без внимания этот момент.
— Как мы сейчас все убедились, выстрелы не были тихими. В связи с этим мы бы хотели задать несколько вопросов свидетелю Сапожникову,— заявили адвокаты.
Судья отказал им... сделал замечание стороне защиты, а гособвинители начали оправдываться:
— Бесшумный — это не значит, что вообще ничего не должно быть слышно... мы пригласим специалистов, и они все разъяснят.
Но специалисты — эксперты по огнестрельному оружию — рассказали присяжным, что «автомат «Вал» является малошумным оружием, никаких дефектов, которые могли бы усилить звук выстрела, в этом автомате не имеется. Его невозможно использовать без глушителя, иначе он может обжечь лицо. А если использовать глушитель, то звука выстрела из этого автомата практически не слышно…». Что касается пистолета 6П9, эксперты заявили, что это оружие практически невозможно перепутать с пистолетом Макарова. Такую ошибку может допустить только тот, кто поверхностно знаком с оружием...
«То, что сказали в суде эксперты, еще раз подтверждает, что следствие проходило с нарушениями,— заявила адвокат Марина Андреева. — Особую пикантность ситуации придает тот факт, что этих специалистов пригласило обвинение. Из видео и комментариев экспертов мы делаем вывод, что... Сапожников не мог стрелять из автомата «Вал» и перепутать ПМ и 6П9 тоже не мог — это немыслимо для офицера ОМОНа. Налицо ляпы и ошибки следствия», — передает «Коммерсант-Ростов-на Дону».
Не было мотива? Все равно виноват!
Есть еще ряд доказательств, которые защита просила признать недействительными. «Например... прокурор зачитала, что с места происшествия отъехал «Фольксваген Гольф», хотя на видео не видна марка автомобиля. Когда секретарь увеличила стоп-кадр, то всем стало ясно, что на видео зафиксирован автомобиль марки «Рено».
А недавно в суде были допрошены еще две потерпевшие — жена убитого Салмана Набиева Людмила Мченская и его сестра, Наталья Ботева.
«Мченская рассказала присяжным, что в 2000 году мужа пригласила на деловой разговор семья Рафаэля Петросяна из Новороссийска... предложили купить у них магазин... за 250 тысяч долларов. Набиев отказался... свободных денег не было. Петросяны предложили продать магазин в рассрочку... стороны ударили по рукам, — передают местные СМИ рассказ вдовы, —...к концу 2001 года Салман выплатил 230 тысяч долларов, но семья Петросянов неожиданно заявила, что Набиев должен им еще 250 тысяч долларов... муж отказался... Петросяны подали в суд о признании права собственности магазина за ними, — сообщила Мченская. Набиев проиграл все суды после того, как в дело вступил адвокат семьи Петросянов… за этим адвокатом якобы стоял... Зиринов.» Более того, вдова заявила, что ее мужу при личной встрече поступали угрозы убийством от Зиринова. 13 августа 2004 года суд вынес решение в пользу Петросянов. А в декабре 2004 года Набиев был убит.
Защитники Зиринова заявили ходатайство об оглашении протокола показаний Мченской от 2005 года, поскольку «в нем ни слова не говорится о Зиринове»...и присяжные услышали совершенно другую версию, в которой действительно нет ни слова о кубанском бизнесмене. И об угрозах... тоже... Однако в своих показаниях вдова говорила о некоем Андрее Космаче. «После убийства Набиева мне стало известно, что Космач приходил в магазин и говорил сотрудникам, что теперь он хозяин магазина».
Сестра Набиева — Ботева.... версию Мченской ... повторила едва ли не слово в слово. Но выяснились и некоторые подробности. Во-первых, между Набиевым и семьей Петросянов не был заключен договор купли-продажи магазина. Во-вторых, в расписках указано, что деньги... Петросян брал в долг у Набиева, а вовсе не за магазин. Но главное обстоятельство касалось того, что уже в 2003 году — более чем за год до убийства брата... Ботева стала единственным владельцем спорного магазина.
«То есть, получается, что на момент убийства Набиев не являлся ни фактическим, ни юридическим собственником магазина и у Зиринова не могло быть мотива для его убийства», — резюмирует Анна Ставицкая, которая продолжает ходить на заседания, но теперь в качестве слушателя, чтобы быть в курсе происходящего.
Из показаний этих потерпевших возникает и еще одна необъяснимая странность: родственницы убитого, говоря о том, что сразу после убийства молчали о подозрениях относительно Зиринова из страха перед ним, при этом не побоялись продолжать судиться за магазин.
Не хочешь отдать свое дело? Получишь уголовное!
Между тем известно, что к Зиринову в рамках дела все потерпевшие заявили колоссальные с точки зрения судебной практики иски — каждый около 570 миллионов рублей. И получить компенсации они смогут только, если Зиринов будет признан виновным.
Интересно и то, что в общей сложности все эти иски составляют почти четыре миллиарда рублей, и в обеспечение их выплаты счета предприятий, принадлежащих бизнесмену, арестованы.
Между тем среди жителей Анапы давно и упорно ходят слухи о том, что именно бизнес-империя Зиринова, на которую, как они говорят, кто-то «положил глаз» и «хочет отжать», и есть главная причина того, что сейчас с ним происходит.
И вот совсем недавно произошли события, которые вполне могут стать подтверждением этих предположений.
В свое время Зиринов унаследовал семейный бизнес и повел дела так, что вскоре ему уже принадлежали многие крупные рестораны, гостиницы, аквапарки на Черноморском побережье. Как раз одним из детищ его семьи и стал аквапарк «Тики-Так».
И вот, буквально на днях Прокуратура Москвы сообщила на своем официальном сайте о том, что некоему 66-летнему столичному предпринимателю Виктору Палию вынесен обвинительный приговор, которым он «осужден к 13 годам лишения свободы за покушение на мошенничество и вымогательство имущества парка аттракционов в городе-курорте Анапе». И пояснила: «в сентябре 2012 года Палий вместе с соучастниками, уголовное дело в отношении которых выделено в отдельное производство, разработал мошенническую схему, выбрав в качестве объекта преступного посягательства объекты недвижимости парка аттракционов «Тики-Так»... а также денежные средства, вырученные от эксплуатации указанного объекта... Достоверно зная, что никаких обязательств у собственников имущества перед ним нет, Палий изготовил и направил в адрес законных владельцев письмо с требованием о передаче ему 10 млн рублей, якобы в качестве возврата части долга со стороны собственника парка аттракционов и его доверенных лиц. Затем в процессе неоднократных встреч с представителями аквапарка в период с мая по август 2013 года Палий выдвигал требования о поэтапной передаче ему денежных средств в размере не менее 309 млн рублей. С целью оказания давления на собственника он угрожал, в случае невыполнения поставленных условий, распространить о владельце имущества и его близких родственниках в средствах массовой информации сведения, которые могут принести существенный вред деловой репутации… Также Палий заявлял о своих связях в правоохранительных органах, с помощью которых он якобы организует возбуждение ряда уголовных дел...».
Интересно, что прецеденты с присяжными имели место как раз тогда, после появившейся на сайте прокуратуры информации. Не сложно понять, что теперь Зиринов не просто обвиняемый. Он — скорее потерпевший.
Есть и еще один очень важный момент в этом деле. На скамье подсудимых среди других сидит 60-летний предприниматель Эдуард Паладьян. Он на 17 листах расписал новому следователю жуткие подробности того, как именно отбиралось у него «признание». Всем тем ужасам, что он изложил, в материалах дела есть подтверждение — два заключения судмедэкспертов.
А вот что Паладьян написал о том, как при этом осуществлялась его защита: «Я в течение более полугода был лишен возможности общаться с кем-либо из адвокатов… по соглашению с родственниками», поскольку «ни один из них не был допущен». При этом «в следственных действиях с моим участием... адвокаты по назначению органов предварительного следствия... не только не общались со мной и не защищали меня, но, напротив, вредили мне… замалчивали незаконные методы ведения следствия», «при некоторых следственных действиях адвокаты не присутствовали вообще или вели себя так, что я не мог различить их среди присутствующих оперативников... некоторые меня убеждали, что жаловаться бесполезно и что лучше признать то, в чем меня обвиняют, и подписывать то, что предлагают... в противном случае я отсюда живым не выйду».
Остальные подсудимые также указывали на подобные нарушения. Все в конце концов отказались признавать свою вину в надежде, что им удастся донести до суда, каким образом собирались доказательства по делу.
Но суд, похоже, услышать их не хочет. А вот присяжные, судя по всему, уже все начинают понимать.
