Напомним, что раньше ВМП финансировалась за счет квот из федерального бюджета, однако с прошлого года ее начали постепенно переводить в систему ОМС. В этом году большая часть высокотехнологичных операций (в т.ч. лечение онкологических заболеваний и проведение гемодиализа) должна покрываться средствами медицинской страховки; со следующего процесс перехода полностью завершится.
Изначально большинство экспертов опасались, что переход на одноканальное финансирование всех видов помощи, в том числе и высокотехнологичной, приведет к серьезному дефициту квот. Однако, как заявил «МК» председатель Всероссийского общества гемофилии Юрий Жулев, к концу года можно констатировать, что такие случаи были единичными: «Проблемы, конечно, есть, но позитивная составляющая в развитии ВМП существует. На нее выделены большие средства, и острых ситуаций, когда квоты заканчивались в середине года, как было раньше, в этом году не было. Мы видим это по отсутствию массовых жалоб. Кроме того, многие учреждения в регионах получили лицензии на оказание ВМП, поэтому, с одной стороны, уже не надо ехать в федеральные центры. Но негатив в том, что пациенты чаще всего не знают о том, что у них есть право выбора — местные власти делают все, чтобы такая помощь оказывалась в регионе. В результате многие федеральные учреждения оказались не загруженными, некоторые на грани закрытия. Власти должны продолжать финансировать эту сферу, ведь ВМП — это тяжелейшие заболевания. И финансирования все равно недостаточно. Недавно мы обратились к властям с открытым письмом с требованием не сокращать финансирование здравоохранения в 2016 году, как это предусмотрено проектом бюджета. ВМП — это импортные лекарства, технологии, техника; все это требует расходных материалов, а индексации не предусматривается».
Директор Научно-практического центра интервенционной кардиоангиологии Давид Иоселиани признает, что ситуация с ВМП за эти годы и вправду стала значительно лучше: «Объемы выросли, и это можно только приветствовать. Однако потенциальные возможности у многих учреждений выше. Так, наш центр может делать в 1,5–2 раза больше операций, чем сейчас. Кроме того, наша работа серьезно осложняется препятствиями организационного характера. В частности, задержками с приобретением расходных материалов (стентов, игл, ниток, оксигенаторов, клапанов, катетеров и пр.), которые теперь закупаются централизованно. В этом году из того, что нам выделили на ВМП, на 3 декабря мы получили лишь 50% расходного материала. Остается 22 дня, за которые нужно сделать объем работ, запланированный на полгода. Конечно, виноваты не высшие начальники, а мелкие чиновники, которые затягивают и неуклюже выполняют распоряжения. Приходится выходить из ситуации за счет экономии, порой приобретать стенты за свой счет. И все равно у нас большая задолженность: до конца года мы должны сделать 38 операций (в том числе 10 новых и очень сложных операций аортального протезирования) и около 80 стентирований, что возможно лишь с очень большим напряжением. И до сих пор у меня нет стентов для сонных и почечных артерий. Мы люди, а не роботы, и сделать за 20 дней то, что мы могли бы распределить равномерно на год, очень сложно. Я считаю, что центры ВМП должны получать расходные материалы 1 января на весь год вперед».
