Большегрузные машины, увешанные со всех сторон флагами РФ, видно аж с Ленинградского шоссе. И хотя смотрится все это довольно внушительно, на самой площадке тихо и безлюдно.
— У нас тут постоянно находится человек 8–10, не больше, — говорит один из бастующих, Сергей Владимиров из Питера. — Кто-то уезжает, кто-то приезжает. Людям же надо и дома показаться, а то уже вот двое наших остались без семьи — жены подали на развод.
— Как на развод?!
— А так. Женщины недовольны, что денег нет, а муж сидит и «всякой ерундой занимается». Моя супруга тоже пыталась разводиться, но я ее убедил. Мне работать дальше с такими ценами нет смысла вообще.
За стандартный рейс Москва—Санкт-Петербург—Москва дают 35 000, не больше. Из них 18 000 на солярку уходит, и то она дорожает.
Заехать-выехать в порт у нас в Питере на загрузку — 1000 рублей, Волочковская объездная — 920 рублей, туда-обратно получается 1840. М1 — 1200 в одну сторону, значит, на круг 2400. Дорога занимает три дня, значит, еще платить за стоянку, есть в дороге тоже ведь надо что-то все эти три дня.
Этот «Платон» нас окончательно добил! По льготной пока цене 1 рубль 53 копейки на такой маршрут он сожрет около 2500. А с 1 марта такса вырастет до трех рублей с копейками. От 35 000 ничего не остается!
А теперь посчитай еще содержание машины, налог за ИП (75% всего автопарка большегрузов — частники), ежегодный транспортный налог. Да с нас уже последние штаны буквально сняли! Мне жена говорит: иди ищи другую работу. А я ничего другого не умею, мне 41, я за баранкой с 18 и люблю свою работу. Буду стоять здесь. Люди нас кормят, поят, солярку привозят...
— Мы только за счет москвичей держимся до сих пор. Южный протестный лагерь не выдержал, потому что от Москвы 100 километров, народ до них не доезжал, — вступает в разговор коллега Сергея по несчастью Анатолий. — Бабушки приходят с супом и по 100 рублей приносят. Говорят: «Только держитесь, сынки. Не сдавайтесь!». Там стыдно у них брать, но что делать. И как, скажи, мы теперь уедем и потом этим бабушкам в глаза смотреть будем?
Быт у водителей налажен. Одна машина служит штабом. Здесь полевая кухня, запасы продуктов, воды, небольшой стол и лавки. На стене растянута белая простыня, которая служит проектором. Спят в машинах. Моются у добрых людей, которые пускают к себе домой. В лагере строгий сухой закон.
— Больше всего расходов на солярку. За сутки около 20 литров надо, чтобы иногда запускаться, а то ведь аккумуляторы сядут. Но ничего, скоро весна, и греться не надо будет.
— А вы до весны достоите?
— Конечно! Мы и до пенсии достоим. Пока ничего не изменится, будем бастовать. Уверены, скоро к нам присоединятся другие коллеги.
Вот сотрутся последние покрышки, поотказывают тормоза, полетят штрафы. Изначально они вообще были в космических цифрах — 450 000 рублей с юридического лица, слава богу, удалось хоть это отбить (после активной критики правительство распорядилось снизить штрафные суммы. На сегодняшний день они составляют от 5000 до 10 000 рублей. — «МК»). Кто вообще такую сумму придумал? Я хочу посмотреть в глаза этому чиновнику.
Они хоть бы спросили, держал ли кто-нибудь из нас хотя бы раз в жизни такие деньги-то в руках? Хорошо, хоть снизили... А со следующего года еще и газелисты подтянутся, для них же тоже вводят «Платон». А следом и автолюбители.
— Не скучно вот так сидеть день-деньской?
— А мы не сидим. Во-первых, идет активная работа по созданию профсоюза. У нас же никогда такого не было.
Во-вторых, у нас тут такие потоки посетителей — и журналисты приезжают. Но в основном из-за границы: Франция, Германия, США. О нас уже весь мир знает. Ну и просто люди к нам приходят, в выходные с детишками даже. Общаемся, разговариваем, обсуждаем.
А еще нас тут коммунальщики «утеплили», видали, какие кучи снега вокруг? Вот! Со всех Химок, наверное, свозили его. Это чтобы не обдувало нас ветрами. Детвора катается с удовольствием с этих горок. У нас тут свой Куршевель.
У кого-то жена подает на развод, а у некоторых, наоборот, — бросила налаженный быт и рванула к мужу в Москву, на протест.
— Мой муж программист, и он разработал и создал сайт «Антиплатон», а потом и сам полетел в Москву из нашей родной Перми, — рассказывает Настя Винокурова. Пока мы разговаривали с водителями она мыла посуду, раскладывала все нехитрую провизию по полкам. Наводила порядок, одним словом. — Я не одна тут девушка, есть владелица небольшой транспортной кампании Светлана. Она тоже бастует. Просто сейчас ее нет.
— А ты давно здесь?
— Муж мой прилетел 23 декабря, а я на пару дней позже. Вот, в фуре живем, ребята дали нам ключи.
— Ты декабристка, что ли, получается?
— Получается — да, — смеется девушка. — Куда же я мужа одного отпущу. Сначала, конечно, непривычно было. Но ничего, привыкла. Вот только холодно.
— Ничего, нам главное зиму пересидеть, — смеются ребята. — Весной веселее станет.
Читайте материал по теме «Адвокат предсказал исход суда Навального с «Платоном».
