На этой неделе к громкому делу «Домодедово» (напомним, что владельцу аэропорта Дмитрию Каменщику и трем менеджерам вменяется ст. 238 УК «Оказание услуг, не соответствующих требованиям безопасности, повлекших смерть двух и более лиц», предусматривающая до 10 лет лишения свободы) возвращались несколько раз.
Но больше всего впечатление на всех, кто следит за развитием событий, произвел арест счета компании Airport Management Company (управляющая компания Домодедово) на сумму в 1 миллиард рублей. С таким ходатайством вышло следствие, и Басманный суд 22 июня его удовлетворил. Новость, казалось бы, для Каменщика мало приятная, но в действительности обнадеживающая: теперь причин арестовывать имущество всего аэропорта нет, так что угрозы его работе тоже нет. Была ли она в принципе? Мог ли аэропорт прекратить принимать пассажиров? Здравый смысл и знание российских законов говорят, что нет. Но в этом деле о них давно забыли. Абсурдность ситуации стала понятна уже в тот момент, когда Генпрокуратура заявила, что нет причин ни для возбуждения уголовного дела, ни для ареста Каменщика и его менеджеров. Ну а после того, как об этом главным органом по надзору за соблюдением Конституции и федеральных законов было прямо сказано второй, третий, пятый раз, упорство следствия стало казаться почти что болезненным. И как далеко в этой «болезни» оно могло зайти? Бог его знает!
А в данном случае арест счетов на сумму, которая гарантирует выплату по искам потерпевших, спасает весь аэропорт. Так что именно Каменщик такой вариант и предложил. После того как потерпевшие будут отзывать иски, будет снижаться и сумма арестованных средств. На сегодняшний день отозвали их 64 человека — это родные и близкие погибших, пострадавшие во время совершенного в 2011 году террористом-смертником взрыва.
И все-таки многие эксперты голову ломали над вопросом: что за козырь имеет в рукаве следствие? Чем оно хочет потрясти Генпрокуратуру, чтобы добиться ее поддержки (иначе дело в суде ведь даже рассматриваться не будет!). И вот, похоже, найден ответ. Передо мной протокол допроса Дмитрия Максимова. Источник в правоохранительных органах говорит, что на его показаниях обвинение во многом и строится.
Максимов — инженер-механик по образованию, закончил Московский авиатехнический институт. С 2002 года работал в «Домодедово» инспектором досмотра пассажиров. Для тех, кто не в курсе, — менеджерам аэропорта вменяется то, что они внедрили новую систему досмотра, и в итоге пропустили на входе террориста. В 2008 году Максимов стал технологом в области безопасности, то есть специалистом, который разрабатывал по сути саму стратегию защиты пассажиров.
«В мои обязанности входило написание технологий по досмотру пассажиров, воздушных судов, багажа, грузов, — цитирую показания Максимова. — Хочу пояснить следствию по поводу различных технологий аэропортовой деятельности и их отношения к Каменщику. Он как руководитель собирал совет по технике и технологиям... Так как установка на входах металлодетекторов и интроскопов требовала определенных денежных вложений, этот вопрос не мог не интересовать Каменщика.» Выясняется, что именно Максимову в 2010 году (то есть, за год до теракта) поручили создать новую технологию досмотра на входах в аэровокзальный комплекс.
И вот в чем смысл одной из главных новаций. До этого на входе стояли по два сотрудника безопасности аэропорта (один на интроскопе, другой на рамке металлоискателя), а полицейских не было вообще (они вызывались только по требованию). Новшество же предполагало, что сотрудник аэропорта будет один, а вместо второго — полицейский ЛУВД. Максимов рассуждает в своих показаниях: «Сокращение сотрудников могло быть связано в том числе с экономией денежных средств, которая всегда присутствовала...» Обращаю вниманию на слово «может». К тому же вот лично мне, обывателю, гораздо спокойнее доверить свою жизнь полицейскому, а не частному охраннику. Разве нет? А считая, что сотрудник службы безопасности аэропорта — это надежнее, чем полицейский, мы тем самым дискредитируем всю нашу правоохранительную систему.
В показаниях Максимова есть один просто замечательный момент про то, как он проект технологии носил на согласование в ЛУВД. В общем, именно начальник ЛУВД Трушанин сказал ему, что досмотр должен быть выборочным, иначе будут «пробки», заторы на входе, ведь пассажиропоток все время увеличивается. И Трушанин же заметил, что все равно на входе теперь будут сотрудники полиции, а они знают, кого именно досматривать, кого нет, и в каком объеме. И именно после этого Максимов убрал из технологии досмотра пункт, который гласил, что в первую очередь и тщательно должны досматриваться лица, внешне похожие на выходцев из Дагестана, Чечни, Ингушетии, Иордании, Египта. Логика простая: раз полицейские сами знают, кого досматривать, то зачем это прописывать в правилах аэропорта?
И что это значит? Да то, что в теракте в таком случае (если уж искать виновных в том, что смертник прошел в аэропорт) виноват Трушанин и МВД! А еще новую технологию согласовали в Ространснадзоре. Почему бы не привлечь еще и его руководителей?
Но вернемся к допросу главного свидетеля. Вот слова Максимова: «Хочу пояснить для следствия, что и выборочный осмотр входящих также предусматривает проход всех через рамку металлоискателя, так как только это позволяет предотвратить несанкционированный пронос оружия в здание аэровокзала». Тут свидетель противоречит сам себе: выходит, выборочный — это фактически повсеместный.
Последний и, надо полагать, ключевой вопрос следователя, адресованный Максимову: мог ли Каменщик не знать, что принята новая технология досмотра, что теперь на входных группах не по два сотрудника службы безопасности, а один, а вместо второго — полицейский, а также то, что досмотр стал выборочный? И вот ответ: «Точно знать не могу, но предполагаю, что с учетом сложившейся системы документооборота он не знать не мог». Собственно, и все. Даже из этого фрагмента не следует, что Каменщик был инициатором изменения технологии: он лишь, по предположению Максимова, мог знать постфактум. И я вот вспомнила, как в Верховном Суде РФ высшие судьи на одном из пленумов комментировали статью 75 УПК «Недопустимые доказательства». Тогда люди в мантиях самого высокого ранга четко сказали, что догадка или предположение свидетеля не могут считаться доказательством, как не могут им быть слухи и сплетни.
Я связалась с Максимовым, чтобы самой задать ему несколько вопросов.
— Дмитрий Николаевич, вы знаете, что на ваших показаниях строится обвинение?
— Что вы такое говорите. Я дал их в прошлом году. Как я могу на что-то влиять в этом деле? В аэропорту уже давно не работаю.
— Но в ваших показаниях сказано, что Каменщик не мог не знать о новой технологии досмотра.
— Я только предположил! Я ничего не утверждал. Не впутывайте меня во все это. Я вам точно говорю, что ничего, что послужило бы поводом для арестов, не говорил.
Старая русская пословица «Была бы спина, найдется вина» еще в середине прошлого века трансформировалась в «был бы человек, а статья найдется». Возможно, пройдет время и ее будут иллюстрировать странными делами, возбужденными СК в отношении российских бизнесменов.
