- Петр Яковлевич, как начался ваш творческий путь?
- Оглядываясь на прошедшие годы, я понимаю, что в 1989 году начал точку отсчета своего пути как мастера. Мне надоело плохо жить.
Я работал на стройке треста «Саянгражданстрой» машинистом строительных машин. В то время наши борцы (например, Сергей Карамчаков, призер Олимпийских игр) были очень известными людьми. Все думали, что они очень хорошо живут. И я тогда решил стать мастером спорта. Долго размышлял, каким бы спортом мне заняться.
Мне уже было за 20, двое детей, поздновато начинать. И как-то так забылось. В 2006 году я вспомнил, что когда-то пожелал стать знаменитым и богатым, и меня даже в жар бросило – желание-то исполнилось! Я стал мастером. Вот только не спорта, а изготовления традиционных народных инструментов. К 2006 году пришла известность, по крайней мере, в Хакасии. Я получил звание «Почетный артист Хакасии», «Народный мастер по изготовлению народных инструментов». Богатым, правда, так и не стал…
Иногда я думаю, что в 1989 году меня услышали на небе. Посмотрели – кто там плачет, хочет стать знаменитым? А-а-а, это ты? Ну ладно. Хочешь мастером стать? Староват ты для спорта. Покопались в родовом древе – ага, сказители были. Посовещались – нужен ли такой? Ну, вроде нужен. На тебе!
Жизнь устроила шоковую терапию, и все поменялось. У меня же в предках были сказители, певцы. А они сами свои инструменты делали. И семья была музыкальная – я даже в школе в оркестре выступал.
В 1989-м к нам приехал ансамбль песни и танца «Жарки». Там я встретился со старшим товарищем, который как раз занимался изготовлением народных инструментов. Я заинтересовался, стал посещать курсы, учиться играть на чатхане и хобырахе. Потом, в 1991-м году меня познакомили с Сергеем Трофимовичем Чарковым, который и пригласил работать вместе. Спросил меня: «Ты в деревне рос? Топор в руках держать умеешь?». Я кивнул. Он тогда три раза по деревяшке стукнул топором и дал мне его в руки: «Продолжай!».
И вот я продолжаю до сих пор. Ушел тогда со стройки фактически в никуда – 90-е на дворе, а я подался в мир искусства, музыкой заниматься…У меня не было музыкального образования. Пришлось без отрыва от производства учиться в Институте искусств, постигать музыкальную грамоту. 90-е годы для меня незаметно прошли, потому что я все в подвале просидел, занят был инструментами. Как в тайге: ураган по макушкам деревьев ходит, а в кронах тишина. Также и здесь.
Но теперь я могу сказать, что в тот момент и начался новый этап развития хакасского музыкального инструмента.
- В чем же он заключается?
- Если вспомнить историю хакасской национальной музыки, к 50-м годам народные инструменты были практически вытеснены балалайками, гармошками, гитарами, мандолинами, но, благодаря тем мастерам, которые были до нас, они хотя бы сохранились. Впрочем, их изготавливали по аналогии балалаек и домбр – с железными струнами, поэтому они не были популярны среди народа. Инструменты тогда заказывали в Ташкенте, Москве, по всему СССР, но люди их не любили. Они успешно где-то пылятся до сих пор.
Мы решили с Сергеем Трофимовичем поменять подход. Попытались представить, как делал бы инструмент наш предок. В горах есть дерево, животные: все под рукой. Мы отдали предпочтение конскому волосу, жилам, высушенным жеваным кишкам. Они по натяжке слабее, мягче – играть проще. Народ заинтересовался.
На сегодняшний день ансамбль «Ульгер» полностью перешел на наши изделия. Благодаря первому составу ансамбля «Айланыс», созданному в то время, появились и другие музыканты, а наши инструменты пошли в музыкальные школы, училища, колледжи и Дома культуры.
Сейчас, кстати, мои инструменты уже воруют – это хороший знак. Как говорится, если наши инструменты воруют, это значит, что они пользуются успехом (смеется).
- Значит, сейчас возродилась традиция игры на народном инструменте и в музыкальных образовательных учреждениях. А есть ли возможность продолжения этого образования в республике?
- Сейчас у нас встал вопрос о создании оркестра хакасских народных музыкальных инструментов. Ведь есть множество талантливых выпускников наших музыкальных школ! А сколько мы безуспешно пытаемся реанимировать ныне закрытый Институт искусств!
- Ваши инструменты поражают качеством изготовления. Где вы создаете эти шедевры?
- Дома, в кухонной мастерской (смеется). Я давно пытаюсь создать республиканскую мастерскую народных инструментов, но пока мне отказывают – нет бюджетных средств. Приходится их делать для республики на дому, в частном порядке. Инструменты востребованы, но мы не справляемся с такой нагрузкой дома. А в рамках университета, в лаборатории мы не можем заниматься производством - только исследовательской деятельностью. Хотелось бы, чтобы республика построила мастерскую. Талантливых ребят много, мы бы их обучили. Но ведь им семьи надо кормить! Требуется государственная поддержка. Я думаю, появится интерес, и мастерская окупится – у нас тут много гостей, музыканты со всего мира бывают.
Документ, который нам удалось прочитать – ответ на официальную просьбу в создании мастерской, поражает не только стилем своего написания, но и смыслом, который местные чиновники в него вложили: «Музыкальные инструменты, изготавливаемые мастерами П.Я. Топоевым, С.Т. Чарковым, действительно очень востребованы и широко приобретаются практически всеми учреждениями культуры и искусства Республики Хакасия, а также частными лицами <…> Многие мастера за эти годы сумели обеспечить необходимую базу для работы на дому или построили собственные мастерские. Предложение П.Я. Топоева создать мастерскую по изготовлению хакасских инструментов, в отдельном помещении и полностью финансируемую из республиканского бюджета, к сожалению, в настоящее время не может быть реализовано».
- Неужели вы как мастер, профессионал не имеете права даже на свою мастерскую? Или не можете себе позволить хотя бы ее арендовать?
- Инструменты – не горячие пирожки, и как-то я не сумел заработать себе на жилье. Так вот по углам скитаюсь. В России ведь даже нет такой профессии – изготовитель музыкальных инструментов. Кем я только не числился, чтобы зарплату получать! (Читает список своих должностей). 81-ый год, рабочий. Общественная организация «Фольклорный клуб «Жарки», принят в вокальную группу «Фольклорная группа ансамбля». Потом принят переводом артистом балета 2-ой категории. Еще и артист балета я, оказывается… (Улыбается). Республиканский научно-методический центр. Переведен актером 1-ой категории в «Четиген», театр. Теперь я актер…
Ну и с 96-го года на должности мастера производственного обучения, потом с 11-го года мастер производственного обучения кафедры народного художественного творчества Института искусств Хакасского государственного университета. В университете с 96-го года. Такая вот творческая биография в трудовой книжке.
- Как вы реконструировали музыкальные инструменты? Многое, наверное, забылось и потерялось?
- Мы много ездили по Хакасии, по соседним регионам, собирали сказания, мифы, легенды. Ведь когда-то здесь был большой каганат – от Казахстана и до Байкала!.. Но кроме мифологии, мы руководствовались и внезапными озарениями. Однажды зимой, когда мы ездили по деревням, я очень сильно замерз. И неожиданно в тот момент мне захотелось поиграть на хомысе, он как раз был со мной. Сижу, перебираю струны, и тут по животу тепло пошло. Ощущение, как будто с мороза зашел домой, и вкусно поел - сладкая истома по всему телу. Я три года думал, что бы это значило! Выяснилось, что с обратной стороны инструмента есть специальное отверстие, которое находится прямо напротив пупка. Наши предки считали, что через него душа входит в хомыс и поет. И, когда человеку плохо, инструмент дает ему силы. Таким образом, хомыс – это своеобразный физиотерапевтический прибор для лечения. А мы считали, что это просто технологическое отверстие! У нас в производстве требуется знать философию, старые сказания, чтобы лучше понимать инструменты.
- То есть вы руководствуетесь легендами, когда создаете инструменты?
Я- вам отвечу так:
Тело мое – из земли,
Корни мои – это корни деревьев,
Кости мои – из камней,
Кровь – это живая вода,
Дух – с неба,
Волосы – это трава,
Мысли – от ветра,
Глаза – лучи солнца.
По представлениям хакасов, то, что я вам описал, и есть человек. Его душа пришла с неба, как и все музыкальные инструменты. У хакасов считается, что хомыс, хобырах, шор, ыых, чатхан – все они явились как дар от духов. Вот есть такое сказание: два охотника (в другой интерпретации, два богатыря) решили построить мост через реку. Кто первым дойдет до середины, тот получит заклад – охотничье угодье другого второго. Решили они в процессе работы не разговаривать. Строят мост, и вдруг слышат звуки, чудесное пение – обернулись, и увидели девушку. Забыв о своем уговоре, они спросили ее: «Кто ты?». Взглянув на них, она разбила об скалу инструмент, который держала в руках, и исчезла. Охотники же по слепку в скале изготовили то, что сейчас мы называем хомысом – струнный инструмент.
- Мы видели чудесно украшенные хомусы у артистов, которые выступают на сцене. Вы сами их расписываете?
- Нет, но у меня есть знакомые художники и ювелиры, которые этим занимаются. По желанию заказчика мы расписываем, инкрустируем – что угодно делаем. Конечно, не каждый может этим заниматься. Я долго искал художника, который бы видел…
- Как это - видел?
- Я в детстве, когда читал богатырские сказания, закрывал глаза и видел картинки, которые словно со мной наяву происходили. Очень долго искал человека, которого бы также посещали видения наших легенд. Несколько лет назад я наконец встретил художника, который так и работал. Вот его работа, правда, не совсем законченная.
- Как вы считаете, процесс возрождения национальной музыкальной культуры завершен?
- Нет, что Вы! Меня постоянно подгоняют музыканты. Наши инструменты камерные, в традиционном исполнении рассчитаны на юрту. А артисты выступают за рубежом в залах, на большой сцене. Раньше-то они довольствовались тем, что мы им давали, а теперь требуют улучшения звука, удобства игры. Инструменты же делаются не только из дерева, но еще из кожи. Кожа – более близкий и естественный материал. И звучание инструментов как-то больше трогает человека. По породе дерева идут эксперименты. Мы постоянно ищем баланс между традиционными техниками изготовления и современными проблемами звучания, которые нам диктует время.
У меня есть мечта. Однажды я посмотрел фильм «Парфюмер», а позже в тот же день мне приснился сон, как будто я стою за кулисами и смотрю на выступление артиста. Молодой парень в национальной одежде играет на хомусе перед полным залом. Люди сидят напряженно, не двигаются, все слушают и смотрят, как он исполняет нашу музыку. И в воздухе разливается аромат любви, прямо чувствуется ее энергия. С тех пор я ищу комбинацию артиста и инструмента - две части одного целого, которые смогут пробудить в людях подлинное чувство - Любовь с большой буквы.
Вот тогда наш этап будет завершен. И начнется следующий – как всегда и происходит.
