Сериал «Таинственная страсть»: полный облом

«Все схвачено, до запятой, только жизни нет»

Когда о каком-нибудь фильме (сериале) говорят: ну все-таки лучше, чем обычно, — разве это не унижение? Когда такие завышенные ожидания, год картина не выходит, а тебя все заводят, заводят — вот-вот, сейчас! — а потом ты смотришь… И что? Когда сериал про оттепель, которая миф, которую мы не понимаем совсем… И конечно, обманываемся в своих ожиданиях.

«Все схвачено, до запятой, только жизни нет»

Оттепель — милое время таяния льдов, о чем мы в основном знаем только по книжкам, по фильмам. Оттепель — как ожидание чего-то прекрасного, неповторимого, чувственного. Оттепель на фоне нынешнего застоя, когда все так предсказуемо, подсчитано. Мы жаждем оттепели, дайте нам ее!

Оттепель — это атмосфера. Как у Данелия в «Я шагаю по Москве». Хотя культового режиссера за этот фильм сильно ругала прогрессивная общественность за его «примиренчество». Или как у Марлена Хуциева в «Заставе Ильича», где романтика пробивается из трагедии сталинского жестоковыйного зазеркалья. Или в казаковских «Покровских воротах» — запах старого Арбата и неформальной чистоты отношений. Или уже в той самой «Оттепели» Валерия Тодоровского — взгляд на время из нашего полумрака с его отстраненностью, самоиронией, неповторимой музыкальностью.

Вот этого или чего-то похожего мы ждали от сериала «Таинственная страсть», только что прошедшего на Первом канале (режиссер Влад Фурман, сценарист Елена Райская, продюсер Денис Евстигнеев). Что получили взамен? По мне, так последние три серии, с 11-й по 13-ю. Вот там наконец появилась жизнь, и страсть, и любовь, и драма. А что же было в предыдущих десяти? Прелюдия, подготовка?

В первых десяти сериях была имитация, так мне кажется. Иллюстрация времени, довольно плоская. Неразвитость характеров главных героев (а их много!). И еще было скучно, что вообще уже против всех правил. У Аксенова в романе нет реальных людей, а есть персонажи: Ваксон, Ян Тушинский, Антон Андреотис, Нэлла Аххо, Яков Процкий, Кукуш Октава… Аксенов мог себе позволить, он не хотел буквальности.

Но в фильме все не так. Возникает персонаж пожилого уже Василия Павловича (его очень фактурно играет артист Леонид Кулагин), который с удовольствием ставит все точки над «и». Прямым текстом, битым словом. И тогда уже Ваксон превращается в самого Аксенова (молодого), Тушинский в Евгения Евтушенко, Андреотис в Андрея Вознесенского, Нэлла Аххо, естественно, в Беллу Ахмадулину, Процкий, конечно же, в Бродского, а Октава в Окуджаву. Для тупых зрителей, чтобы тыкали пальцем в свой корейский экран и сравнивали, чувствуя себя чуть умнее, чем на самом деле. И тогда уже никому не отвертеться.

Нет, все артисты очень похожи на своих прототипов, это отличный кастинг! Но внешние черты и человеческая суть — вещи несравнимые. Что это за люди? Фантомы. Тень Евтушенко, тень Вознесенского. Практически нет Окуджавы и Высоцкий как анекдот.

Время скользит по поверхности, вешки расставлены. Вот травля Пастернака, вот его похороны. Вот крошка Хрущев орет на Вознесенского (хотя еще больше почему-то на Роберта Рождественского). Вот генсек на выставке современного искусства и, конечно же, знаменитые «пидарасы». Вот суд над Иосифом Бродским, почти по стенограмме. Ну и бурная личная жизнь. Все схвачено, до запятой, только жизни нет. Времени нет.

Что им играть, скажите на милость? Хороший острохарактерный артист Филипп Янковский просто тонет в никаком Евтушенко. Его таким сделал Аксенов, автор? Возможно, у поэтов-шестидесятников были очень сложные отношения, свои счеты между собой. Но и Андрей Вознесенский — с вечным платочком на шее, вечно декламирующий собственные стихи — тоже здесь ничего из себя не представляет. А Окуджава — Кукуш Октава? Им режиссер лишь заполняет перерыв, паузу, когда нечего сказать: «А пусть Октава споет». Кадр: девочка плачет, шарик улетел, а мы, тупые зрители, должны понимать, что вот так родилась великая песня. А вот вам последний троллейбус собственной персоной, куда же без него? Пой, Кукуш, пой!

Сергей Безруков — очень серьезный актер. Хорошо понимаю, кем, чем для него является Владимир Высоцкий. Он замечательно поет его песни. Только в сериале Безруков–Высоцкий — эпизод в прямом смысле слова. Уже без грима и со своим голосом, но эпизод. «Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал, и мерзок — не так, как вы, — иначе» (из письма Пушкина Вяземскому). Действительно, великий поэт не обязан в жизни каждую минуту совершать подвиг, это вам не барон Мюнхгаузен. В жизни он может быть какой угодно — безликий, мелкий, грешный. Но фильм не про это. Там просто нет жизни, нет воздуха, нет той самой таинственной страсти.

Раз уж назвали их имена, вот и будем судить по гамбургскому счету. Артист Кулагин в образе Василия Аксенова говорит о Марине Влади: «Она была странная, ничего не понимала в нашей советской жизни». И это все? В сериале Марина — просто манекен, холодная статуя, периодически заглядывающаяся на «Высоцкого» с гитарой. И это все? А вы читали «Владимир, или Прерванный полет»? Вы хотя бы можете осознать, что это была за любовь, за страсть между двумя людьми? И Марина всё понимала, абсолютно всё, больше чем все. А в сериале их отношения с Высоцким — просто тирешка, черточка, маленькая-маленькая.

Белла Ахмадулина ушла от Евтушенко к Юрию Нагибину. И что мы видим? Нагибин — сухой, нудный старик, день и ночь барабанящий пальцами по клавишам пишущей машинки. Молодой Белле с ним невыносимо скучно. А вы читали дневники Нагибина? Ведь там была истинная неугасимая страсть мужчины и женщины. И не был он никаким стариком, не был! Где это всё?

Есть в сериале фишечки. Театр «Современник», спектакль «Обыкновенная история». В роли Михаила Козакова сын Кирилл, в роли Олега Табакова сын Антон. Отличный капустник! А потом появляется Галина Борисовна Волчек, великая и очень красивая. Но только сегодняшняя. И вот она, настоящая, «играет» себя 40-летней давности, рассказывая образам Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулиной, как она это поставила.

Первые десять серий ушли в расход, в никуда, в пыль. И только последние три… И только прекрасная игра питерского артиста Алексея Морозова (Ваксон), который умеет замечательно молчать в кадре, и этот взгляд… И только Чулпан Хаматова, так здорово разыгравшаяся в конце, перестав наконец старательно тянуть шейку. И только долгожданная встреча с Георгием Тараторкиным и тем же Кулагиным спасает ситуацию.

А еще спасает то, что можно назвать трагедией поколения. 68-й год, Прага. И знаменитое евтушенковское «Танки идут по Праге в затканной крови рассвета. Танки идут по правде, которая не газета». Этот надлом, эта запретная любовь, эта нечеловеческая власть, эта ломающая жизни система — все там показали. А еще добавили: 60-е — это вам не романтика, не красивая девушка по луже босиком, не твист на тусах и не братство поэтов. Это облом, ребята, полный облом. Точка. Кончилось кино.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №27251 от 11 ноября 2016

Заголовок в газете: Полный облом

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру