Осажденная крепость
Во вторник, в ночь на среду и в среду утром, одновременно с визитом президента Медведева в Дагестан, на Кавказе происходило следующее:
20.05. В Махачкале из автоматического оружия застрелен боец республиканского ОМОНа, возвращавшийся со службы. Убийцы скрылись.
23.45. В Кизлярском районе Дагестана из автоматического оружия обстрелян патруль ГИБДД. Один из милиционеров скончался от ран. Нападавшие скрылись.
00.25. Из автоматического оружия обстреляно здание ОВД по Карабудахкентскому району Дагестана. Бой продолжался не менее 30 минут. Никто не пострадал. Нападавшие скрылись.
1.20. В селении Карамахи Буйнакского района Дагестана из разных видов оружия обстрелян поселковый отдел милиции. Милиционеры открыли ответный огонь. Никто не пострадал. Нападавшие скрылись.
8.40. В Ингушетии, в Назрани, неизвестными смертельно ранена зампредседателя Верховного суда республики Аза Газгереева. Ранения различной степени тяжести получили еще пять человек, в том числе годовалый младенец. Нападавшие скрылись.
И это — по местным меркам — не самый горячий день. И нельзя предположить, что завтра или послезавтра смертей будет меньше. И нападавшие, отстрелявшись из своего автоматического оружия, не будут также скрываться. К каждому судье милиционера не приставишь, а если приставишь, убьют обоих. Невозможно одновременно и отстреливаться и преследовать. Власть действует в обороне. Милицейский план “Крепость”, означающий усиление охраны отделов милиции, следует переименовать в план “осажденная крепость”. За пределами стен этой крепости у власти нет никаких союзников. Народ не то чтобы на стороне бандитов, но и не на стороне власти. А без народа власть эту войну не выиграет.
Новые власовцы
В отличие от власти, бандиты очень грамотно выстраивают связи с общественностью. Это началось еще пять лет назад, в июле 2004 года, при нападении на Ингушетию. Тогда бандиты выставляли на перекрестках летучие посты. Мимикрируя под федеральный спецназ, они проверяли у проезжающих документы. И расстреливали всех, кто предъявлял служебные удостоверения. А тех, кто предъявлял паспорт, демонстративно отпускали. В числе прочих гражданских тогда отпустили и группу НТВ.
Спустя месяц нечто подобное повторилось в Грозном, а через год — при нападении на столицу Кабардино-Балкарии. Во время всех этих нападений от рук бандитов гибли и гражданские лица. Но широкой публике всё-таки запомнилось, что убивали в основном милиционеров и военных. Главный слоган бандитов: «Мы – за народ, против власти». Слоган рассчитан на идиотов, но работает. Беседуя с жителями Дагестана и Чечни, Ингушетии и Кабардино-Балкарии можно найти массу сочувствующих новоявленным робинам гудам. В Чечне и Дагестане это сочувствие высказывается не так часто, как в Ингушетии и Кабардино-Балкарии, президент которой Арсен Каноков сам как-то неосторожно высказался о «мозолистых трудовых руках» мятежников, чем его до сих пор попрекают.
Народ как будто не задумывается, а для чего бандиты убивают власть. А убивают они её для того, чтобы занять её место. И когда они перебьют всех милиционеров, судей, министров и президентов, они возьмутся за этот самый народ. И будут карать его так же жестоко. Кого за блуд, кого за отсутствие хиджаба, кого за бутылку пива.
В Кабардино-Балкарии есть такой подпольный деятель – Анзор Эльдарович Астемиров. Вроде бы бандит и убийца, но слышал я про него только хорошее. Дескать, и образованный и умный и глубоко верующий, и правозащитник. Анзор этот даже на каких-то московских конференциях выступал, за круглыми столами сиживал, пока его в розыск не объявили. А вот когда его объявили в розыск, Анзор снюхался с Шамилём Басаевым. И после такого союза о каком правозащитнике Астемирове может идти речь. Был у нас такой генерал Власов. То же и умный и верующий и образованный. И воевал хорошо. Одна проблема – враг. Потому как объединился с Гитлером против Сталина. Как Астемиров объединился с Басаевым против Путина. И суть предательства и власовцев и ваххабитов одна – и те и другие под видом борьбы с режимом, убивают обычных людей. Даже если от их рук погибнут только милиционеры, так ведь и у них есть родственники. О солдатах и жертвах среди мирного населения и говорить нечего.
Слова и жесты
Следует заметить, что поведение нового президента России в чрезвычайных ситуациях принципиально отличается от действий его преемника. Причём в лучшую сторону. Никаких тебе «Она утонула». Убил майор людей в супермаркете – к вечеру сняли начальника ГУВД. Убили министра в Дагестане, на следующий день заседание Совбеза на месте событий.
И слова в Махачкале Медведев правильные сказал. Насчёт того, что для начала надо победить кланы, взятки и воровство. Чтоб освободить руки для борьбы с терроризмом. А это уже скрытый посыл народу. Мол, ребята, мне ваше начальство самому не нравится. А чего говорить загадками. Сказал бы прямо: «Братья и сёстры…» Видимо, не время ещё.
На Кавказе слова стоят дёшево. В отличие от жестов. «Мочить в сортире» - это слова. Приезд в Махачкалу – жест.
Пока борьба с терроризмом у нас идёт на самом низовом уровне. Обстреляли бандиты отдел милиции, милиционеры стреляют в ответ. А вот на самом высоком, на государственном, на идеологическом уровне, никакой особой борьбы не получается. Единственное, на что пока способна наша высшая власть, это обругать мятежников.
Одна из самых колоссальных ошибок власти на поприще борьбы с терроризмом проявилась на судебном процессе в Нальчике. Над 58 молодыми людьми, обвиняемыми в нападении на столицу Кабардино-Балкарии в октябре 2005 года. Основные мятежники, те, кто принимал самое активное участие в нападении, были убиты в тот же день. А по ходу расследования власть похватала ещё около 60 подозреваемых. Кого-то уже отпустили, один умер, и вот под судом оказалось 58 человек. Не все они были между собой знакомы, не все принимали одинаковое участие в мятеже. Не исключено, что есть среди них и вовсе невиновные в этом нападении. Всех этих неблагонадёжных надо было как следует отработать. Кого-то отпустить под наблюдение родственников и милиции, кому-то дать по шее и отпустить, кого-то, может быть и застрелить при задержании, потому как перевоспитанию он не поддастся. А кого-то, из тех, кто послабее духом, заставить публично отказаться от своих взглядов. Проще говоря, всю эту публику следовало разделить на мелкие группки по мере их вины, изолировать друг от друга, и работать с каждой группой индивидуально. Разделить нападение на Нальчик по отдельным объектам и эпизодам. И провести десяток разных мелких процессов. Распылить всех осужденных по разным колониям и забыть.
А что сделала наша власть в своём стремлении победить терроризм. Она по личному указанию тогдашнего президента Путина отгрохала за 156 миллионов рублей роскошный судебный зал. Посадила в одну большую клетку 58 человек. И теперь они стоят в этой клетке, наглые и весёлые и глумятся над этим справедливым судом. Приходит, например, в суд полковник милиции свидетелем обвинения. Прокуроры ему вопросы зададут и отстанут, а после наступает очередь вопросов от подсудимых. И тут уж подсудимые развлекаются. Засыпают полковника всякими вопросами, порой не относящимися к делу. А судья их не останавливает, потому как указание было: судить так, чтоб не один подсудимый не мог пожаловаться, что ему рот затыкали. И надо видеть эти серьёзные рожи, с которыми подсудимые задают вопросы полковнику. И надо понимать какое удовольствие они при этом получают. Когда ещё у бандита появится законная возможность мента допросить.
Кроме того власть объединила всех этих людей в одно целое ещё и потому, что обвинение каждому из них предъявлено одинаковое – вооруженный мятеж. Кому-то за глаза хватило бы и статьи о незаконном хранении оружия, но и он теперь полноценный мятежник.
Посадив всех подсудимых в одну клетку, власть сплотила их больше, чем они были сплочены до тюрьмы. Они вместе обедают, вместе встают, когда заходит судья, вместе идут по коридору в зал и обратно, вместе позируют фотографам. Они без страха и стыда называют свои фамилии. Они чувствуют за собой правоту и силу, чего не скажешь о представителях власти. Из шести свидетелей-милиционеров вызванных в зад суда, один так и не пришёл, а другой согласился давать свидетельские показания только в закрытом заседании, чтобы никто из посторонних не видел его лица.
Опасность ещё и в том, что для их товарищей оставшихся на свободе они теперь являются мучениками, символом борьбы и веры. Это ещё хорошо, что не нашлось дурака, который захватит какой-нибудь паром с требованием освободить братьев из российских застенков.
Добрые моджахеды
Мне могут возразить, что пример я привёл некорректный. Мол, Дагестан это одно, Ингушетия – другое, а Кабардино-Балкария – вообще третье. Из Москвы так и видится. А на самом Северном Кавказе все очень близко. Отъехал сто километров, а то и меньше и вот ты уже в центре совсем другой республики. И подполье мятежное не делится по национальному и территориальному принципу. Взять того же боевика Ристова, чемпиона мира по самбо, две недели назад с большим трудом убитого в Нальчике. Родом он из Карачаево-Черкессии, жил в Адыгее, а погиб в Кабардино-Балкарии.
Суд в Нальчике продлиться еще не меньше двух лет. И по поведению подсудимых видно, что они никуда не торопятся. То голодовку пытаются объявить, то свидетеля просят вызвать по второму разу. Я долго не мог понять, зачем они время тянут. В лагере и воздух свежее и условия мягче. Чего им в тюрьме то сидеть. А после убийства министра внутренних дел Дагестана – понял. А может эти злодеи надеются, что годика через три никакой власти российской на Кавказе вообще не будет. А будет один сплошной Халифат от Черного моря до Каспийского. И придут к ним в тюрьму добрые моджахеды и всех их освободят. Поэтому и надо как можно дольше держаться вместе и никуда с Кавказа не уезжать…
Надежда, конечно, несбыточная. Но у нас и такой нет.
