15 октября 2005 года Николай Мякшев пришел в компьютерный клуб в Россошанском проезде, 6. Семнадцатилетний Мякшев, студент 1-го курса экономического факультета РУДН, был завсегдатаем этого клуба. Как всякий, кто по причине болезни страдает от избыточного веса, человек он неторопливый, можно даже сказать — увалень. Увлечение компьютерными играми в какой-то мере восполняло недостаток активной жизни: пострелял из виртуального ружья в виртуального противника — вроде и сам не промах.
Пришел он туда в шестом часу, а спустя два часа в клубе появились четверо молодых людей. Пришли они потому, что несколько дней назад посетители этого компьютерного клуба выиграли у них в компьютерной игре. Играли, находясь в разных клубах, поэтому никого из виртуальных противников Д.Альдагенов, К.Половецкий, Д.Раевский и А.Луков прежде в глаза не видели. Но они сочли, что администратор клуба В.Мешкой действовал не по правилам, продал другой стороне какие-то опции, которые не должен был продавать, и поэтому игра закончилась победой их противников.
Войдя в клуб, они направились к администратору и стали на него кричать. Началась потасовка. После того как грохнулась приставная лестница — в помещении клуба только что закончился ремонт, — люди, сидевшие за компьютерами, подошли к незваным гостям, и те поняли, что силы неравны. Их четверо, а за администратора вступились восемь человек. Нападавшие ушли несолоно хлебавши.
Проходит двадцать минут: один из них возвращается и говорит, что Александру Лукову стало плохо, он лежит на улице. Василий Мешкой и еще несколько человек выскочили на улицу, помогли Лукову дойти до клуба и вызвали “скорую”. Согласно выписке из журнала “скорой помощи”, сделанной фельдшером 25-й подстанции Линевой, у Александра Лукова была обнаружена черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, гематома мягких тканей области лба слева и ссадина ушной раковины справа. По словам Линевой, “больной пояснил, что упал и повредил голову. Я проверила давление, оно было в норме. У больного была рвота. Я настаивала на госпитализации, однако больной и молодые люди, которые были с ним, отказались от этого, сказали, что они на своей машине довезут его в какую-то специальную больницу, поэтому, оказав первую помощь, мы убыли на следующий вызов. В ходе осмотра я ощупывала ему голову, включая правую височную область головы, жалоб по поводу болей в этой области больной не высказывал…”
* * *
Позже Александр Луков расскажет, что его отвезли домой. Его тошнило, но он смог самостоятельно дойти до квартиры. Однако на следующий день Лукова на “скорой” доставляют в 7-ю городскую больницу. На следующий день ему по срочным показаниям делают операцию. Согласно выписке из истории болезни, при поступлении в больницу у Лукова была обнаружена закрытая черепно-мозговая травма, перелом височной кости справа, перелом основания черепа, эпидуральная гематома. Наружно: ссадина височной области, ссадины и ушибы головы. В подобных случаях больницы обязаны оповещать милицию, что и было сделано. 20 октября 2005 года следственная часть СУ при УВД ЮАО возбуждает уголовное дело по статье 111 ч. III п “а” в отношении неустановленных лиц по факту причинения Лукову тяжких телесных повреждений.
Спустя четыре дня около шести часов вечера в компьютерный клуб в Россошанском проезде приезжают оперативники из управления внутренних дел “Чертаново-Южное”. Приехали потому, что оттуда поступил вызов на подстанцию “скорой”. В тот вечер в клубе находились завсегдатаи. Оперативники стали задавать вопросы, из которых стало ясно, что они выясняют подробности нападения на Лукова на улице. Посетители клуба, желая помочь следствию, сообщили оперативникам, что потасовка произошла не на улице, а в клубе. Полагаю, нет нужды объяснять, что, если бы знали за собой хоть какую-нибудь вину, все держали бы язык за зубами. Но они сказали, что четверо гостей приехали выяснять отношения с администратором клуба Василием Мешкоем и удалились с позором, поскольку испугались численного преимущества “противников”.
Что делают оперативники?
Всех, кто в тот момент находился в клубе, отвозят в отделение милиции для выяснения обстоятельств нападения на Лукова.
* * *
В полночь родители Мякшева уже не находили себе места. Николай никогда не возвращался домой позже одиннадцати часов, всегда звонил домой, а тут он вдруг прислал несколько странных sms-сообщений о том, что скоро будет, что все в порядке, а вскоре телефон отключился.
В 3.25 звонил Колин приятель и сказал, что они были в милиции, что всех, кого привезли из компьютерного клуба, отпустили, а Коля остался. Естественно, родители Мякшева помчались в отделение милиции. Там они увидели сына: в пятом часу утра его отправляли в изолятор временного содержания. Дежурный вручил им копию постановления, из которого следовало, что Николай Мякшев подозревается в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Александра Лукова, статья 111 УК РФ. Симпатичная статейка, санкции которой даже по первой, самой “легкой”, части предусматривают от двух до восьми лет лишения свободы.
Господи помилуй, а при чем тут Мякшев?
Предлагаю свой ответ на этот вопрос. Когда оперативники заглянули в паспорта доставленных ими в отделение людей, они увидели обычные адреса: улица, номер дома, номер квартиры. А у Коли Мякшева номера квартиры не было, потому что он с родителями живет в коттедже. Что из этого следует? Что родители у Коли — люди состоятельные. Поэтому Николай Мякшев, о котором до сей поры никто и знать не знал и словом не упоминал, был задержан, а остальные отправились по домам.
Все, что произошло дальше, лишь подтверждает справедливость моего предположения. В девятом часу утра родителям Мякшева позвонил следователь следственной части при УВД ЮАО Линик. Он сказал, что через полчаса у него заканчивается дежурство, но если они успеют приехать, то он готов с ними поговорить. Живут Мякшевы в Южном Бутове, а ОВД находится на Каширском. Как они за тридцать минут сумели долететь до ОВД в час пик — непонятно, понятно только, в каком они находились состоянии.
Следователь Линик допрашивал Колю ночью без адвоката. Ночные допросы запрещены УПК. Но родители Мякшева ничего не знали. Они мчались к Линику, который сказал им, что парня жалко — хороший мальчик и что он передал дело другим следователям. Не одному, а целым двум, как если бы речь шла о попытке покушения на венценосную особу. Следователи Александр Сергеевич Дроников и Камилла Мурадовна Султанова объяснили, что у Коли серьезные проблемы и, если родители хотят помочь сыну, пусть возьмут адвоката, которого они рекомендуют.
“Свой” адвокат Сергей Павлович Малик довел до сведения онемевших от ужаса родителей несколько простых истин. Во-первых, за работу ему нужно заплатить десять тысяч долларов. Во-вторых, непосредственно перед допросом Коли он сказал: мы не будем ссориться со следствием. А если поссоримся, Мякшева оставят за решеткой до суда.
Что значит “не будем ссориться”, он объяснил Коле в присутствии его отца: скажешь, что ударил Лукова бутылкой по голове в целях самообороны. Отпираться бесполезно, администратор клуба Василий Мешкой на тебя показал. Но ничего. Если будем правильно себя вести, уже на первом допросе речь пойдет о причинении вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны, статья 114 УК РФ. Статья не тяжелая, возможно примирение сторон.
26 октября родители Мякшева заплатили адвокату десять тысяч долларов. Расписку в получении денег он дать почему-то отказался. Тут впору спросить: как же так? Ведь понятно же, что дело нечисто. Но задавать вопросы хорошо на уроке в первом классе, там одна редиска плюс одна редиска всегда равняется двум редискам. А в кабинете следователя УВД, когда под стражей находится ваш сын, семнадцатилетний подросток, страдающий тяжелым эндокринным заболеванием, вопросы задает только хозяин кабинета.
В 12.00 адвокат получил деньги, в 17.00 Николай Мякшев был освобожден под подписку о невыезде. И в этот же день ему было предъявлено обвинение в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Александра Лукова, ч. 1 статья 111 УК РФ.
* * *
Теперь самое время напомнить: родители Мякшева понятия не имели о том, что произошло 15 октября в компьютерном клубе. А если точней — они не знали, что с Луковым, жив ли он и что рассказывал следователю. Коля во время ночного допроса без адвоката и на допросе в присутствии адвоката Малика сказал, что он ударил Лукова по голове бутылкой. В бутылке была водка. Когда его освободили, он сказал, что во время потасовки в клубе он сидел за компьютером. К нему никто не обращался, и он ни к кому не подходил. Кроме того, драка продолжалась считанные минуты, и гости, оценив ситуацию, быстро вышли на улицу. Второй раз посетители клуба увидели их лишь после того, как они прибежали и сказали, что Лукову плохо и нужно вызывать “скорую”. Вот и вся информация.
Две недели было тихо. 10 ноября стало известно, что дело передано в прокуратуру Южного округа. 14 ноября следователь прокуратуры И.В.Солопов вызвал Николая Мякшева на допрос. Тогда-то и выяснилось, что Николая Мякшева подозревают не в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, а в покушении на убийство, статья 105 УК РФ. Кстати, во время этого знаменательного допроса в кабинет следователя вошли (и представились) и свидетели со стороны потерпевшего: Д.Раевский, Д.Альдагенов и К.Половецкий. Вряд ли это было совпадением. Таким незамысловатым образом свидетели потерпевшего получили возможность увидеть человека, которого им вскоре предстояло узнать на очной ставке.
* * *
В конце ноября было получено заключение судмедэксперта Н.В.Кушниной о телесных повреждениях потерпевшего А.Лукова. Выяснилось много интересного. Оказывается, Луков сообщил, что получил травму на улице от неизвестных лиц, после чего упал и ударился головой. Впоследствии он уточнил, что повторно упал в подъезде собственного дома. У него закружилась голова, что было дальше — он не знает, потому что потерял сознание. Знает, что упал, но не помнит, как это произошло. На следующий день он был доставлен в больницу, где и выяснилось, что у него закрытая черепно-мозговая травма.
По мнению Кушниной, подобная травма не могла быть получена в результате падения. И еще она считает, что “нельзя исключить возможность образования указанных повреждений стеклянной бутылкой — как пустой, так и наполненной жидкостью”.
Что касается возможности заработать закрытую черепно-мозговую травму при падении с лестницы, тут эксперт Кушнина, видимо, нетверда в азах судебной медицины. Падение с лестницы — любимый вид смерти у авторов детективов. И подвергать сомнению возможность получения закрытой ЧМТ при таких условиях как минимум странно.
А вот насчет бутылки — это другой сюжет.
Потерпевший Луков ни о какой бутылке никогда не говорил. Никаких бутылок следствие в компьютерном клубе не обнаружило, что и неудивительно: спиртные напитки там не продаются, и со своими горячительными средствами туда приходить не принято. Можно возразить: раньше не приходили, а в тот раз пришли. Логично. Но где бутылка? Где хотя бы какие-нибудь упоминания о ней?
Возможно, она обнаружилась на бескрайних просторах милицейского следствия после того, как опера узнали, что Николай Мякшев всегда имеет при себе бутылку. Пластиковую пол-литровую бутылку со сладкой водой, которую ему необходимо в течение дня пить в связи с его заболеванием.
Правда, Василий Мешкой, администратор клуба, во время первого допроса в ОВД “Чертаново-Южное” сообщил сотрудникам милиции, что он видел, как Мякшев ударил Лукова бутылкой водки. Но 25 ноября на допросе в прокуратуре с участием адвоката Мешкой показал, что во время “доверительной беседы” в милиции у него над головой все время держали толстую папку с бумагами. А так как он страдает эписиндромом, удар по голове для него равнозначен смерти. Ему было все равно, что говорить, лишь бы не били по голове. Таким образом, от показаний о бутылке Мешкой категорически отказался.
Выходит, потерпевший Луков никогда не говорил о том, что его ударил Мякшев, и сотрудникам милиции просто деваться было некуда, пришлось брать в оборот Мешкоя. А не будь Мешкой таким покладистым, дело о драке в компьютерном клубе принесло бы операм много неприятностей: кто избил Лукова — неизвестно, чем били — неизвестно. За такую работу по головке не гладят. Пришлось “работать” с Мешкоем и для закрепления полученной информации шантажировать Мякшева.
* * *
26 декабря 2005 года Николаю Мякшеву предъявили обвинение по ч. 1 ст. 105 — умышленное убийство. Через три дня он должен был явиться для ознакомления с материалами дела. Видно, следователь Солопов хотел сделать себе новогодний подарок. Сначала речь шла о банальной драке, а закончилось все благодаря неимоверным усилиям истинного профессионала раскрытием покушения на убийство. Именно в этот день родители “убийцы” обратились к Солопову с ходатайством о приобщении орудия преступления к материалам дела. Чего-чего? Орудие преступления? Отказать. А другого выхода у Солопова и не было — ведь виртуальную бутылку к делу не приобщишь.
В этот же день защита Мякшева обратилась в Генеральную прокуратуру с жалобой на незаконное постановление, сутки спустя такая же жалоба была направлена в прокуратуру города.
17 января 2006 года судья Симоновского суда Москвы Т.П.Корнеева рассмотрела жалобу защиты Мякшева о необоснованном обвинении в покушении на убийство. Корнеева эту жалобу удовлетворила. Спустя неделю следователь Солопов заявил матери Мякшева, что решения Симоновского суда у него в материалах дела нет…
Двумя днями позже выяснилось, что заместитель прокурора Москвы В.Юдин, изучив дело, дал Солопову письменные указания. Из них следует, что “не добыто данных об имевшемся у Мякшева умысле на причинение смерти Лукову”, то есть обвинение по статье 105 необоснованно. Кроме того, Юдин велел выделить в отдельное производство и возбудить уголовное дело в отношении сотрудников милиции по фактам давления на свидетелей и обвиняемого, то есть в первую очередь Мешкоя и Мякшева. И, наконец, главное: установить истину по делу.
23 января прокуратура Южного округа Москвы предъявила Николаю Мякшеву очередное обвинение: опять по ч. 1 статьи 111 — умышленное причинение тяжкого вреда. Но, видимо, прокурор округа А.В.Штукатуров так волновался в пылу охоты, что обвинение по статье 105 отменить забыли. Таким образом, в настоящий момент Н.Мякшев обвиняется сразу по двум обвинительным заключениям.
Сегодня, когда вы читаете эти заметки, по делу не допрошены важнейшие свидетели: врач “скорой помощи” и лечащий врач больницы, где Лукову делали операцию. Не установлено орудие преступления. А на место происшествия выезжали один-единственный раз спустя 2 месяца.
* * *
В последнее время много разговоров о птичьем гриппе. Можно считать доказанным, что в Москве птичий грипп в самом разгаре. Правоохранительные органы в борьбе за птичку-галочку продолжают “шить дела”. Причем дела по тяжким статьям.
Следователь Солопов, не сомневаюсь, отдает себе отчет в том, что все несчастья Лукова начались на улице. Когда фельдшер “скорой” ощупывала его голову, потерпевший не жаловался на нестерпимую боль — а это неминуемо произошло бы, если бы у него к тому моменту уже была закрытая черепно-мозговая травма. Но у него уже было сотрясение мозга, которое он посчитал пустяковым ушибом. В результате чего, возвращаясь в тот злополучный день домой, упал на лестнице в подъезде, потому что у него закружилась голова. Падение с лестницы, скорей всего, и стало причиной закрытой черепно-мозговой травмы. Установить, что из чего вытекает, не так уж сложно — но зачем? Тогда в отчете прокуратуры Южного округа будет на одно раскрытое тяжкое преступление меньше.
Но если первую травму Луков получил на улице, как быть с Мякшевым? Что ему “пришить”? Ведь не отпускать же за здорово живешь почти готового кандидата в преступники. Что будет с галками? Они — птички капризные, могут улететь. А вместе с ними улетят и все премии, повышения по службе. Галок надо кормить…
История со следователями ОВД “Чертаново-Южное” А.С.Дрониковым и К.С.Мурадовой, которые вынудили родителей Мякшева пригласить для защиты сына “своего” адвоката С.П.Малика, заслуживает отдельного расследования.
Когда родители Мякшева расторгли с ним договор и попросили вернуть деньги, он вернул — полторы тысячи долларов из полученных десяти. При этом он сказал, что пятьсот долларов он честно отработал (вынудил Мякшева оговорить себя), а восемь тысяч якобы передал следователям, которые отказались возвращать деньги. Этот разговор записан, и диск с записью передан в адвокатскую палату Московской области.
Но Малик — это лишь одна из шестеренок в сложном механизме фальсификации уголовных дел. В работу этого механизма вовлечены многие сотрудники правоохранительных органов, потому и разрушить эту машину не удается. Но Николай Мякшев, в недобрый час заглянувший в компьютерный клуб, не виноват в том, что машина продолжает работать. Не виноват он и в том, что следователям нечем кормить галок. Если бы он жил в обычном доме, а не в коттедже, оперативники вряд ли обратили бы на него внимание — только в этом он, видимо, и виноват.
Сейчас жалоба защитников Николая Мякшева находится в Генеральной прокуратуре России. Теперь вся надежда на ГП. А свидетели по делу до сих пор не допрошены…
P.S. По заявлению родителей Мякшева адвокатская палата Московской области возбудила дисциплинарное производство в отношении адвоката Сергея Малика. Но вот беда — он скрывается. Не знаем, правда, от кого. От жены, брошенной в Молдавии, от милиции ЮАО, от московской возлюбленной или от адвокатской палаты…
Фамилии героев очерка изменены.
