Году так в 1956-м прокурорше выделили служебную “Победу”. Во всяком случае, первые ее водительские права датированы этим годом. И она пересела с лошади за руль. То ли отсутствие тряски, то ли целебные липецкие грязи, на которые она ездила к светилу советской гинекологии, помогли, но на тринадцатом году семейной жизни у нее наконец-то образовалась нормальная, хорошо протекающая беременность.
Обладая железной волей и практически всем районом, прокурорша, ни минуты не сомневаясь, что будет мальчик, загодя сделала запись в домовой книге: “Михаил Степанович”.
Колпнянский район — самый отдаленный от областного центра Орла. Не знаю, как сейчас, а тогда Колпна — это облупленные домики, порою даже крытые соломой, грязища по колено, огромные лужи, в которых купаются серые гуси.
Когда на 9-м месяце прокурорша поехала в Воронеж сдавать последнюю сессию на юрфаке, колпнянские врачи молили бога, чтобы там она и родила. Годы стояли еще те, послесталинские, и принимать роды у районного прокурора было страшновато.
Но, сдав все досрочно, она успела до схваток вернуться в Колпну. Ночью 13 мая 1959 началась гроза. Стиснув зубы и поглаживая живот, прокурорша мерила шагами больничный коридор. Бледные врачи стояли вдоль стены по стойке “смирно”.
Наконец дитя появилось на свет. О намерении прокурорши родить мальчика знала вся Колпна. За окном сверкали молнии.
Акушерка, прошедшая Великую Отечественную войну и имевшая медаль за мужество, сказала как есть:
— У вас девочка...
— В ведро! — рявкнула прокурорша.
...Может, мама и приукрашивала детали, рассказывая мне историю моего появления на свет. Но я точно знаю, что в перерывах между осмотрами места происшествия и допросами она год кормила меня грудью, что господь так и не дал им с отцом больше детей, что всем в жизни я обязана ей и что она была самой чудесной мамой на свете.
Маниакальное желание родить мальчика она передала мне по наследству.
* * *
В первую беременность я была уверена, что родится Алеша.— Какой активный! Футболистом будет, — убирая слуховую трубочку от моего живота, подтверждала врач.
Дочь Ирина предпочитает плавание.
Вторую, Ольгу, уже показало УЗИ.
Жалею, что не родила третьего. Может, был бы мальчик?
* * *
Сначала я пыталась прицепить к ее жиденьким волосенкам дефицитную по тем временам импортную заколку. На фото она так и вышла — зареванная, со съехавшей набок пластмассовой бабочкой. Потом я устраивала ее в английскую спецшколу, хотя врачи не были уверены, что она со своим здоровьем потянет и обычную. Потом мы с мужем сходили с ума под окнами университета, когда она поступала на журфак. Потом она привела в дом длинного тихого парня, который только и сказал нам: “Вы будете бабушкой и дедушкой”.Мы не успели выйти за ворота роддома, когда дочь позвонила с мобильного: “Ирина Викторовна разрешает тебе подняться”.
Мне выдали бахилы, шапочку и халат — и я перестала быть самой собой.
В коридоре второго этажа на каталке лежала моя дочь. Лицо ее было все в крапинку от порвавшихся сосудов: девочка старалась, тужилась, да не туда.
— Мама, как я выгляжу?
— Прекрасно! — соврала я.
А она, бедняжка, ночью встала в палате к умывальнику и ужаснулась, взглянув на себя в зеркало, ей показалось, что лицо в брызгах крови и никак они не смываются...
— Прекрасно ты выглядишь. Молодец! Поздравляю! — несла я обязательную чушь, стоя у каталки.
Тетка в белом халате стала чем-то тыкать мне в бок. “Что за бесцеремонность? — успела я подумать. — Я с только что родившей доченькой разговариваю, а они отвлекают!”
Не сразу дошло, что за сверток мне суют.
Сверток молчал. Я глянула в крошечное личико. Оно было чистым и прекрасным. Я поняла, что держу в руках свою путевку в Вечность.
* * *
Умница, она сделала это.Наша с мамой мечта реализовалась в 27-м московском роддоме 10 января 2006 года.
Я внушила молодым родителям, что его зовут Федор.
Федор, дар божий, как же мы долго ждали тебя!
Жаль, что твоя прабабушка не дожила до этого дня.
* * *
На вопрос, правда ли, что внуков любишь больше, чем детей, я обычно даю такой ответ. Внуки — это сплошной праздник: никаких тебе бессонных ночей, никаких соплей, никаких ссор. Только ясное субботнее утро, когда его привозят. Кашка в крошечной кастрюльке на плите. Смешные колготочки в ванной. Гортанные вопли на весь дом. Умилительно приятные хлопоты. Ах, скорее смените памперс! Ах, у нас шестой зуб прорезался! Ах, он сказал слово “лампа”!Уложишь его днем спать — и через каких-то два часа просыпается совсем другой человек. Почему-то только на внуках замечаешь, что дети растут во сне. Или я забыла?
Бог посылает нам внуков, когда хочет, чтобы мы вспомнили или поняли самое главное.
* * *
Я первой заметила, что у него очаровательная родинка на попе. Лет через “дцать” девки зацелуют это место, но я была первой!— Федь, я тебе сто долларов дам, если ты научишься говорить “Оля”, — пошутила моя младшая дочь.
С коммерцией в нашей семье туго, мы все больше по гуманитарной линии. Но Федор удивил: первым его словом стало “Оля”. Он его уже на несколько тыщ баксов наговорил.
Третьего дня Федор был необычайно тих и долго возился с новой замечательной игрушкой — руль и всякие прочие кнопки-ручки, как у настоящего авто. Я мирно читала журнал, сидя рядом. Наконец ему надоело, и он взвыл, требуя внимания. На счастье, в двери заклацал ключ.
— О, мама вернулась! Пойдем встречать?
— Пойдем.
Он сказал это очень отчетливо. Проговорился. Дети на самом деле все знают и все умеют, только почему-то скрывают это до поры до времени.
Никто не верит, что годовалый ребенок сказал “пойдем”. Диктофон я включить не успела. А повторить он наотрез отказывается. Лупит голубые, как у моей мамы, глазищи и притворяется куклой.
Внуки прибавляют мудрости. Когда под поросячий смешок я целую его толстую пузеньку, счастье укутывает меня с головой. Зять разбил машину? Да он лучший зять в мире, заработает на новую. Проблемы на работе? Оставьте это до понедельника. Маленькая зарплата? Не смешите меня: я самая богатая женщина во Вселенной — у меня есть Федор.
* * *
Когда его увозят, дом становится пустым, хоть нас и остается трое.Я с ужасом думаю, что будет, когда уйдет и вторая дочь. Мне надо много внуков, очень много внуков.
Мы приходим из Космоса и уходим в Космос. С рождением Федора отпали сами собой последние сомнения в моем предназначении на Земле.
Я пришла сюда, чтобы он жил. Чтобы под его маленькими ножками хрустел снежок. Чтобы через время он обнял маленькую сестренку. Чтобы учился только на “отлично”. Чтобы закончил Московский университет. Чтобы рассказывал детям, а потом и внукам обо мне, смешной бабушке. И о прабабке-прокурорше, которую никогда не знал, но которая так сильно мечтала о мальчике.
