На этой неделе “Норд-Осту” — пять лет. В память о тех днях надо бы напечатать фотографии заложников. Из их семейных альбомов. Те фотографии, на которых люди еще живы. И еще не купили билетов на русский мюзикл. Но нет у меня таких фотографий. В первый вечер “Норд-Оста” меня командировали в Чечню. Искать следы террористов на их малой родине. Поиск затянулся на годы.
После “Норд-Оста” было Тушино, Тверская-Ямская, “Рижская”, подрыв двух пассажирских самолетов из “Домодедово”, Беслан. Во всех этих событиях участвовали женщины-смертницы. В “Норд-Осте” их было 14, в Тушине — 2, по одной на Тверской-Ямской, “Рижской” и в каждом погибшем лайнере, в Беслане — еще две. От них самих ничего не осталось. Но я успел сфотографировать тех, кто их породил. В буквальном смысле слова.
Бусики
Таос Нагаева из села Тевзана Веденского района Чечни приехала в Грозный утром в пятницу 27 августа 2004 года. Накануне выяснилось, что среди обломков “Ту-134” нашли паспорт на имя ее дочери Амнат. Никто, кроме матери, не сомневался, что Амнат этот самолет и взорвала. Начальник чеченского оперативно-розыскного бюро (ОРБ-2, аналог РУБОПа) позвонил в сельсовет Тевзаны, велел разыскать мать Нагаевой и передать ей, чтоб приехала на допрос к 11 утра. Таос вызвала сына Ису из станицы Червленной, надела свое лучшее платье, повязала платок, достала бусики и утренним автобусом поехала в Грозный. Дежурный по ОРБ отправил ее обратно.
— Завтра приезжайте, уважаемая. Сейчас все начальство на совещании в Ханкале — к выборам президента готовятся.
— Но меня ж вызвали. Я деньги на дорогу потратила. В два конца — 150 рублей.
— Приезжайте в понедельник. После выборов.
Выборы президента Чечни прошли 29 августа. Победил Алу Алханов. После выборов Таос ждал еще один удар.
31 августа другая смертница взорвалась в Москве у метро “Рижская”. Вскоре официально объявили, что это ее вторая дочь — Роза. А еще через год, в сентябре 2005-го, заместитель генерального прокурора Николай Шепель заявит, что та же Роза Нагаева участвовала в нападении на Беслан. Там и убита за неповиновение своим главарем Русланом Хучбаровым.
Двух своих дочерей Таос не видела с августа 2004-го. Ни живых, ни мертвых. Она пытается хоть как-то их оправдать.
— Ну допустим, приехала Роза в Беслан, — рассуждает Таос. — А там, в школе, она увидела детей. И сама себя взорвала. Потому что она бы никогда не сделала детям ничего плохого. Что я, свою Розу не знаю…
А может, так и было. Тем более прокурор Шепель говорит почти то же самое.
Я сделал эту фотографию 27 августа 2004 года. Когда Таос Нагаеву отфутболили из ОРБ-2.
— Можно я вас сфотографирую?
— Это еще зачем? Хотя... если то, что говорят про мою дочь, — правда, чего мне теперь бояться. Фотографируйте.
И Таос поправила бусики.
Чеченцы на Красной площади
У Таос Нагаевой было десять детей. Теперь семь. Сын Увайс пропал без вести в 2001-м. Муж Салман умер в 80-м. Старший сын Муса учился в Тимирязевской академии. Таос навещала его в Москве в начале 80-х. Тогда они и сфотографировались на Красной площади. Я начал сочувствовать Таос с той минуты, когда увидел это фото в ее альбоме. По старому советскому снимку видно, что все могло быть иначе.
Кто эти люди?
Вторая смертница из Беслана — Марьям Табурова из села Майртуп Курчалоевского района Чечни. Она тоже пропала в августе 2004-го вместе с сестрами Нагаевыми. Власти безуспешно ловили Марьям целый год, а в сентябре 2005-го официально заявили, что Хучбаров убил Марьям в Беслане. На фотографии Роза Тубурова — мать Марьям и старенькая Курман — родная тетка смертницы.
— Что за карточки ты прислал? — сказал мой тогдашний редактор. — Кто все эти люди? Вот если бы ты шахидок живьем снял!
— Это каким же образом?
— Ну да, я понимаю. Слушай, мне тут какой-то сумасшедший звонит из швейцарской газеты. Хочет купить твои карточки с матерью и теткой. Предлагает за обеих 600 евро. Клянется, что больше у него нет. Продать?
— Продай.
Я купил себе новую камеру.
