Два года искали правду родители погибшего солдата Марата Гизатуллина. Все это время они пытались доказать, что их сын – не самоубийца. И вот, наконец, Рязанский гарнизонный военный суд огласил постановление по делу: Марата повесили. Честное имя солдата из Башкортостана восстановлено. Но кто же убийца?
Марат был призван в армию 29 июня 2005 года, служить попал в ВДВ, в Рязань, в в/ч 41450. Отслужил семь месяцев. 17 января 2006 г. его родители получили письмо, в котором говорилось, что 10 января их сын сбежал из части (впоследствии даты исчезновения солдата менялись: 9-10-12-13 января). Отец, Фирдаус Шайхуллович, собрался в Рязань, на поиски. В части ничего вразумительного ему рассказать не смогли. Да и в поисках не помогали. Единственное – позволили ночевать в казарме.
Об этих ночевках он до сих пор вспоминает с содроганием: «Я наблюдал избиение солдат… Правда, при виде меня они переставали бить. Так же видел солдат с расширенными зрачками, при этом алкоголем от них не пахло. При мне майор Фролов посылал солдат за водкой и закуской. А наши знакомые из Башкортостана видели, как солдаты на руках выносили из казармы пьяных офицеров. Многие солдаты в казарме имели синяки на лице, даже сержанты!»
Отец искал сына три недели, с утра до вечера. Расклеил по городу фотографии, обратился к Марату через местные СМИ – мол, вернись, я тут, в Рязани, жду тебя… Но все было тщетно. Фирдаус Шайхуллович вернулся домой. Потянулись месяцы неизвестности. И вдруг – звонок. Мать сослуживца сообщила, что Марата нашли. Живым! Родители – звонить в часть, где им и подтвердили радостную весть. Но…
12 апреля им позвонили из местного военкомата и доложили, что из части, где служил их сын, пришло трагическое сообщение: Марата Гизатуллина нашли висящим в петле неподалеку от части. Разве могли родители ожидать такого исхода?
– Если бы он сбежал, он поехал бы домой, а не стал бы вешаться около части после двух с половиной месяцев самоволки, – говорит отец погибшего.
Позже выяснилось, что Марата в петле обнаружил и вызвал милицию сторож ОАО «Рязанская керамика», которое располагается на территории Рязанского военного автомобильного института. Он висел на территории строящегося здания котельной. Судмедэксперт определил давность наступления смерти – около трех суток. Но место это, похоже, отнюдь не безлюдно – в деле есть показания нескольких человек, видевших эту страшную картину. Может, Марата убили не здесь, где-то держали тело 2-3 дня, а потом инсценировали самоубийство?
Тело есть – а дела нет
Привезенный гроб родители в присутствии многочисленных знакомых вскрыли.
– Мы ужаснулись. Сын был жестоко избит, весь в синяках. Голова крутилась, как будто не было костей в шее. На месте носа была чернота, как будто туда был нанесен сильнейший удар. Мы, родители, которые сына растили с рождения, не узнали его. Мы его опознали только по особым приметам. Мы, родители, абсолютно уверены, что его убили в части, затем вывезли тайно и инсценировали самоубийство.
Гизатуллины надеялись, что следствие установит истинные причины гибели Марата и виновные будут наказаны. Дело было возбуждено по статье «доведение до самоубийства». Однако через пять месяцев военная прокуратура Рязанского гарнизона, которая вела расследование, отказала родителям в признании их потерпевшими. А 11 августа и вовсе закрыла уголовное дело. Следователи посчитали, что Марат совершил самоубийство безо всяких на то причин.
Жизнь Гизатуллиных превратилась в ад – им удалось ознакомиться с материалами дела, и они убедились, что их сын был убит. Об этом свидетельствовали улики. Но вот выводы, сделанные следствием, с этими уликами никак не вязались.
Им и без юридического образования стало ясно, что следствие проведено некачественно. Например, вместе с телом были обнаружены «следы». Но исследовать их не стали.
На обратной стороне сапога Марата была белая полоса – такая могла остаться, если тело волокли. Рядом с висящим телом на земле лежала шапка, а в ней – осыпь красного кирпича. Между тем, зданий из красного кирпича на месте происшествия нет. Среди вещей Марата нашли чужой блокнот с чужой фамилией. Но устанавливать личность хозяина блокнота следствие не стало.
Не дана оценка многим фактам. Почему отсутствовавший три месяца Гизатуллин висел в петле в чистой одежде? Где был и что он делал во время исчезновения?
Не допрошены именно те свидетели, которые, предположительно, могли сообщить следствию наиболее полную информацию о Марате, т. к. были его друзьями, поддерживали с ним контакт, переписывались.
И, наконец, судебно-медицинская экспертиза, проведенная в рамках следствия, не зафиксировала те повреждения на теле, которые видели своими глазами родители Марата.
Задушен. Руками или пленкой
Больше всего родителей погибшего возмутило то, что их сына прокуроры назвали самоубийцей. К счастью, Гизатуллины вовремя обратились в правозащитный фонд «Право Матери». Они сделали это сразу, как только поняли, что их сына убили. Юристы фонда посоветовали им обязательно зафиксировать повреждения на теле Марата. Гизатуллины сделали множество фотографий и видеосъемку. По ним была проведена независимая судебно-медицинская экспертиза.
Консультативное судебно-медицинское заключение независимого специалиста в области судебной медицины кандидата медицинских наук Айрата Галимова таково: «Наиболее вероятной разновидностью механической асфиксии, в данном случае, следует считать асфиксию в результате перекрытия дыхательных путей, что могло иметь место при закрытии отверстий рта и носа каким-либо предметом (предметами), не исключается руками или синтетической пленкой. Впоследствии, через несколько часов (или десятков часов), труп мог быть повешен за шею посторонним лицом (лицами)…»
Второй независимый судмедэксперт Тагир Казыханов вынес заключение о наличии на теле погибшего телесных повреждений, не описанных в официальном экспертном заключении. Он также поставил под сомнение причины смерти Марата Гизатуллина.
Получив профессиональные оценки независимых экспертов, фонд «Право Матери» направил жалобу в Рязанский гарнизонный военный суд. Интересы родителей погибшего в суде представляла его юрист Анна Мукасеева.
Фонд добивался следующего: 1) признать незаконным и необоснованным постановление следователя военной прокуратуры Рязанского гарнизона о прекращении уголовного дела; 2) данное постановление отменить; 3) производство по уголовному делу о гибели Марата Гизатуллина возобновить, обеспечив соблюдение прав родителей погибшего.
Прокуратуру в судебном разбирательстве представлял помощник военного прокурора Рязанского гарнизона капитан юстиции Сергей Рышляков. Он просил, чтобы суд в удовлетворении жалобы отказал. Он также был против того, чтобы заключение судмедэксперта Казыханова приобщали к материалам дела. Прокурор заявил, что все необходимые следственные действия по делу были проведены, а протокол осмотра места происшествия был составлен по всем правилам и оснований не доверять ему нет.
Диалог судьи и прокурора напоминал разговор «зрячего с глухим».
Судья-прокурору: «При составлении протокола на месте происшествия Гизатуллина раздевали?»
Прокурор: «Нет, полностью не раздевали, не осматривали. При проведении экспертизы на теле кроме странгуляционной борозды и трупных пятен, ничего не обнаружено».
Но судья, готовясь к процессу, досконально изучил все четыре тома уголовного дела, фотографии и видеосъемку повреждений. Поэтому его вопросы звучали веско: «Я смотрел фотографии и диски. Наличие ссадин очевидно».
Прокурор: «Диски и фото были исследованы. Судмедэкспертиза не обнаружила телесных повреждений».
Судья: «А ссадины? Я сам их видел. Давайте принесем аппаратуру и посмотрим. Ссадины есть, но они нигде не описаны!»
Прокурор: «Оснований не доверять эксперту нет».
Да, именно так зачастую и ведут дела прокуроры. Вроде бы и тело есть, а дела – нет. А все потому, что с самоубийством проще – сам себя повесил – сам и виноват. А убийство… его ж расследовать надо, напрягаться. Да и ссориться с командованием части, с которым прокурорские нередко живут за одним забором – не хочется…
И если в суде сотрудники прокуратуры позволяют себе отрицать очевидные факты, то что уж говорить об их поведении с убитыми горем родителями…
Процесс же по делу гибели Марата Гизатуллина закончился так.
Судья: «Почему родители погибшего не были признаны потерпевшими по делу?»
Прокурор: «Фактов неуставных отношений не выявлено. Оснований признать родителей потерпевшими не было».
Судья: «Уголовное дело по статье «доведение до самоубийства» было заведено, следствие велось, а оснований признать родителей потерпевшими не было?»
Внятных объяснений суду прокурор по этому поводу дать не смог.
В результате жалобу фонда «Право Матери» суд полностью удовлетворил и вынес постановление, в котором отметил: «...Суд считает бесспорным, что при наличии неоднозначных выводов о причинах гибели Гизатуллина М. Ф., на что указывают нижеприведенные материалы дела (далее суд перечисляет многочисленные «промахи» следствия), родители погибшего были лишены возможности реализовать свои процессуальные права, предусмотренные ст. 42 УПК РФ, и данное обстоятельство суд расценивает как существенное нарушение Закона, допущенное следствием при рассмотрении данного дела...»
Постановление, вынесенное военным судьей Игорем Другаченко, является образцом текста, отражающего справедливую позицию суда по подобным делам. Это дало несчастным родителям надежду, которую они практически потеряли.
