Драма, произошедшая в подмосковном Королеве 6 октября 2006 года, не раз освещалась средствами массовой информации. Анечке было всего 20 лет, студентка четвертого курса факультета журналистики МГУ была единственным ребенком в семье.
Если бы люди в погонах честно выполнили свой профессиональный долг, ровно настолько, насколько положено, без выстрелов, погонь, засад и прочего геройства, Анечка была бы жива. Сегодня многие из них прячут глаза, когда встречают ее родителей.
Это было хладнокровное, подготовленное убийство. Черные очки, перчатки, охотничий нож. И удары в спину. Винокуров не оставил Анечке ни одного шанса. Из одиннадцати ранений шесть оказались смертельными, пять были нанесены с целью причинить жертве особые страдания. В один миг он превратил в руины жизнь когда-то счастливой семьи. Теперь Нелли и Виктору Смахтиным предстояло пережить еще один ад: изо дня в день видеть наглую ухмылку на лице преступника, выслушивать жуткие подробности. И думать: он жив, а их дочери больше нет.
Анечка осталась в фотографиях на стене, на кадрах любительских видеофильмов. Та неизъяснимая аура, которую она излучала, чудесным образом не исчезла. Она магнитом притягивает к дому Смахтиных десятки людей.
Без этой поддержки они не вынесли бы мучительного процесса. Но не было ни одного судебного заседания, на котором родители погибшей девушки остались бы с бедой наедине. А ряды скамеек за клеткой подсудимого зияли пустотой, словно вокруг прокаженного. Даже его родная мать являлась в зал суда исключительно по повестке. Равно как и бывшие дружки. Некоторых, заявленных преступником в качестве свидетелей, судебные исполнители доставляли приводом.
Кровавое убийство поставило точку в почти двухлетнем преследовании сына состоятельных родителей красивой девушки. А то обстоятельство, что на нее заглядывались многие, сыграло, наверное, свою роковую роль. Обладание такой девушкой не только повысило бы самооценку неудачника, но и подняло бы его в чужих глазах. Но Аня отвергла его ухаживания. Не помогали ни угрозы, ни преследования. И тогда Винокуров задумал самую страшную месть. Если бы не случайные свидетели убийства, которые смогли уверенно его опознать, он бы, конечно, вышел сухим из воды.
Не могу понять тех журналистов, которые сравнивали Винокурова с шекспировским Ромео. Смертельно влюбился и убил, чтобы девушка не досталась никому. Только не надо ему сочувствовать. Больше года длится процесс, и, наконец, произошло то, во что трудно было поверить. Преступник, которого судебные психиатры из Санкт-Петербурга представляли невменяемым, оказался на скамье подсудимых. Даже адвокаты пострадавших были уверены в том, что Винокуров останется неподсудным, и отказались от участия в процессе.
Кому охота растрачивать красноречие впустую? С сумасшедшего ведь взятки гладки: он не ведал, что творил. Дальнейшее развитие событий можно было предсказать даже без гадания на кофейной гуще: в лучшем случае пара-тройка лет на больничной койке и выписка под наблюдение районного психиатра.
К счастью, адвокату Смахтиных Ирине Якубовской удалось убедить суд в том, что необходимо провести повторную экспертизу.
Как он бился за то, чтобы его объявили сумасшедшим! Настрочил две кассационные жалобы в Верховный суд с требованием назначить новое освидетельствование. Высший судебный орган страны в ходатайствах отказал. Иначе и быть не могло: в экспертном заключении специалистов из Сербского не было никаких белых пятен.
Для Винокурова перспектива провести лучшие годы в зоне – почти смертный приговор. Он и общей камеры в СИЗО боялся до судорог. Большую часть времени нахождения под следствием вылеживался в тюремной больничке. Как только возникала угроза перевода к сокамерникам, у преступника включался механизм психологической защиты, свойственный психопатам: Винокуров делал попытки покончить с собой, если можно так назвать поверхностные надрезы на коже. Это был шантаж чистой воды.
Убийца прыгал выше головы, лишь бы напялить на себя маску безумца. В конце концов суд удовлетворил его ходатайство о назначении новой экспертизы. Правда, не стационарной, а амбулаторной, в помещении суда. Два опытных эксперта – психиатр и психолог – еще раз подтвердили очевидное: подсудимый вменяем.
Тогда Винокуров извлекает тень своей давно умершей бабушки по отцу, имя которой он так и не вспомнил. Но теперь старушка могла пригодиться. Винокуров заявил, что бабушка страдала шизофренией и лечилась в психиатрической больнице, значит, ее дефектные гены повредили его генетический аппарат. И биологический отец тоже имел проблемы с психическим здоровьем. Получается, психиатры не учли наследственный фактор!
Фактора не было. Мать подсудимого, в срочном порядке вызванная в суд, на вопрос, страдал ли психическим заболеванием ее бывший муж – отец Винокурова, дала отрицательный ответ. А что касается бывшей свекрови, то из маленького сибирского городка, где ее якобы лечили от шизофрении, пришел ответ: на учете не состояла.
Винокуров заваливал суд бесконечными ходатайствами. Каждое рассматривалось судом, превращая процесс в монотонный сериал. Преступник убивал двух зайцев: затягивал разбирательство и наслаждался всеобщим вниманием к своей персоне.
Винокуров вел себя в суде издевательски по отношению к потерпевшим. Он глумился над родителями Ани. Позволял себе хамство в адрес своих адвокатов. За время процесса у него сменились три адвоката.
Он позволял себе издевательские выпады даже в адрес судьи.
Когда он окончательно понял, что придется отвечать за содеянное, решил отказаться от признательных показаний по всем трем преступлениям. Якобы к нему применялись методы психологического давления, потому и оговорил себя на следствии. На Анну в подъезде не нападал и убийством не угрожал, квартиру ее родителей не поджигал и, главное, не убивал. В это время он, оказывается, находился на спортивной площадке. Правда, никто из свидетелей “алиби” так и не смог подтвердить.
6.04.2006. Твои менты не смогли ничего доказать! Теперь держись – я буду мстить!
7.04.2006. Я сейчас пью за твою смерть, чтобы она была медленной и мучительной!
12.07.2006. Привет! А я к тебе в гости лечу! Все-таки я тебя зарежу!
(Из SMS-сообщений, отправленных Винокуровым на номер Анечки.)
Способ убийства был выбран за полгода. На суде Винокуров лгал и изворачивался как мог. SMS-сообщения с угрозами, оказывается, чистый блеф, поскольку не приводились в исполнение. И вообще мало ли кто мог воспользоваться его мобильным телефоном! А убивал в состоянии аффекта, себя не помнил. Особой жестокости тоже не было: дело ведь не в количестве ударов! Просто суд сгустил краски.
В своей речи государственный обвинитель заявил, что вина подсудимого нашла полное подтверждение в суде. Винокуров имел умысел на убийство с особой жестокостью. Прокурор потребовал назначить наказание в виде 17-ти лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
Последнее слово Винокурова длилось ровно три минуты. Опять старые песни на новый лад и никакого раскаяния. Он ни в чем не виноват. Не поджигал квартиру родителей Анечки, не убивал. Убийца надеялся, что ему опять удастся чудесным образом ускользнуть от наказания.
Судья Кондратьева оглашает приговор. В зале заседаний – одноклассники, сокурсники, школьная учительница, друзья. Родители Ани с трудом сдерживают слезы.
Суд приговорил преступника к 17 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Суд также вынес определение в адрес прокурора города Королева Калинина и следователя следственного управления УВД Князькина, которые не сделали ничего, чтобы предотвратить жестокое убийство.
