Война закончена. Солдаты возвращаются по домам. Первым из москвичей прибудет Максим Пасько. Девятнадцатилетний танкист из 58-й армии, механик-водитель. В спальном районе Зябликово его ждут на этой неделе. Сейчас он пока в Ростове. В морге военного госпиталя.
9 августа где-то на подступах к Цхинвалу танкиста Максима Пасько сфотографировал стрингер агентства EPA Казбек Вахаев. Карточка получилась отменная. Тут тебе и развалины села, и раздавленный сад, и задумчивый русский солдат с только что прикуренной сигаретой и жетоном-смертником на груди. Символично!
На самом деле боец просто присел в сторонке, чтоб отправить домой SMS. Вон и мобильник в левой руке. До конца войны — четверо суток.
В тот же день Казбек передал карточку в агентство; наутро ее купил бильд-редактор московского журнала “Итоги”, где 11 августа вышла аналитическая статья “Дожить до победы”. Главной иллюстрацией к материалу поставили фото солдата Пасько. До конца войны — два дня.
Журнал развезли по киоскам Москвы, несколько экземпляров попало в Зябликово. А пару дней назад в редакции “Итогов” раздался звонок:
— У вас тут фото в журнале опубликовано. Ну, с солдатом. Вы знаете, он погиб…
Война к тому времени давно кончилась.
Юля знала Максима с детства. А подружились они, когда он ушел в армию. Дружба по SMS-кам. Чего они там друг другу сбрасывали — нас не касается, да и пропали уже многие сообщения безвозвратно. Мобильник не человек, память у него мелкая. Чтоб получать новое — старое следует удалять.
12 августа в 11.30 утра Максим написал Юле такую вот SMS-ку:
“Привет. У меня все хорошо. Как ты? Мы сейчас прогнали грузинов. Идем в наступление”.
Юля тут же ответила:
“Максим, у меня все нормально. Береги себя, умоляю. Будь, пожалуйста, аккуратней. Берегите все себя, прошу…”
“Хорошо. Я постараюсь”, — ответил Максим.
Подождав часа два, сколько там — у мужчин — длятся их наступления, Юля позвонила ему.
— Абонент не отвечает или временно недоступен, — сообщила женщина-робот. И солгала насчет “временно”. Максим погиб в полдень. Навсегда.
А в это же время безымянный репортер Интерфакса дозванивался до Минобороны, чтоб получить комментарий по важному вопросу. Воюют ли в Южной Осетии солдаты срочной службы? Дозвонился, выслушал, передал:
“Москва. 12 августа. Интерфакс-АВН. В Минобороны России опровергли сообщения некоторых СМИ о том, что в Южной Осетии вместе с контрактниками воюют военнослужащие срочной службы. “Военнослужащие срочной службы не участвуют в боевых действиях в Южной Осетии. Боевые задачи выполняют только контрактники”, — заявил во вторник официальный представитель российского военного ведомства...”
Новость попала на ленту в 10.49. Первой, как и положено новости. На 40 минут раньше последней SMS-ки. И за целый час до смерти Максима.
Я позвонил во Владикавказ в поселок Спутник. В часть 66431, где Максим Пасько служил во 2-й танковой роте. Там подтвердили: да, погиб. При исполнении боевой задачи. Геройски.
Максим Пасько не дожил до своего двадцатилетия 34 дня. А до дембеля 10 ноября ему оставалось три месяца. Срочник из последнего двухгодичного призыва. Отправлен на службу 1 декабря 2006 года. Царицынским объединенным военкоматом.
До войны солдат писал письма и на бумаге. Вот несколько строк из последнего его письма:
“Точка у меня 10 ноября. Дембельскую форму сделал, осталось по мелочи. Сейчас собираю фотки на дембельский альбом, так что сорри, что высылаю только пару. Ну, вот и все, больше не знаю, что и писать. Золотая осень ДМБ-2008. 24.03.08. С уважением, будущий дембель Максим Пасько!..”
И правда — все. Что тут еще напишешь?
