оБЫКновенное чудо

Попасть в зону “Б”, где располагаются лаборатории и банк хранения, можно только замочив ноги. У ворот — большой поддон, наполненный дезинфекционным раствором.

Проход в закрытую зону “А”, где за высоким заборам в корпусах живут племенные быки, можно и вовсе сравнить с “предбанником” операционной. В санпропускнике облачаемся с напарником Владимиром в специальную униформу, которую только что принесли из прачечной. Почему меня просят застегнуть куртку на все пуговицы, я пойму позже. А пока на ноги натягиваю тяжелые ботинки и захватываю с собой латексный фартук.

Толкнув дверь, где обитают парнокопытные, застываю в изумлении: “И это бычки?!” Справа и слева в стойлах стоят гороподобные “скотинки”. Все сплошь иностранцы: выходцы из Германии, Дании, Америки и Голландии. 90 особей мужского пола.

В ушах у каждого рогатого — ярко–желтые бирки с индивидуальным номером и штрихкодом.

Главный зоотехник Андрей Трошин внушает: “Бык — как собака, прекрасно чувствует, кто его боится. И не преминет этим воспользоваться”.

Следом меня “подбадривает” напарник: “Цвайсель весит 1050 килограммов, Тибет на 100 кэгэ больше”.

Теперь я понимаю, зачем на ноги рабочие-бычники надевают кованые ботинки со специальными вставками-усилителями по бокам. Оступится такая рогатая гора — и кости на твоей ноге хрустнут, как спички…

Пора завтракать. Над корпусом плывет хор голосов, сливающийся в долгое “му-у-у”.

Громче всех орет бык Фелс, которого прозвали “Кобзоном”. Между прочим, специалисты различают в бычьем мычании 11 различных мелодий!

На кухне каждой лохматой голове мы отмеряем порцию сена, пророщенного зерна, жмыха подсолнечника, яиц, сухого молока, моркови, для хорошего настроения добавляем сахар. А на десерт готовим комбикорм — излюбленное лакомство. Зоотехник расфасовывает витамины, пробует на язык рыбий жир: не горчит ли?

Раздавая быкам размером со с лона соль-лизунец, я бубню по нос: “Мои действия должны быть уверенными, бык должен чувствовать силу моего духа”. Коленки предательски дрожат. А в стойле бьет копытом о землю, сопит, как паровоз, бык Смайл. Он в один миг распознал во мне чужака.

Я уже знаю, что весь интеллект быков направлен на разрушение, они так и ловят случай, чтобы прижать человеку то руку, то ногу к стенке стойла или к кормушке. В результате обслуживающий персонал облачается в гипсовые повязки.

У быка Ралли, например, в стойле сзади сделана специальная калитка: работники знают его особенность бить взад одновременно двумя ногами.

Иду по проходу, читая клички быков: Премьер, Хитачи, Тангенс, Мегрэ, Гай, Солярис… Мне объясняют, что стараются дать быку короткое, звучное имя. Причем оно должно начинаться с той же буквы, что и имя его отца.

— Стремимся, чтобы имя вызывало добрые ассоциации, — говорит начальник отдела по племенной работе Наталья Антипова. — Был у нас однажды бык по имени Тайфун, у него и нрав оказался соответствующим.

Кстати, в хозяйстве есть бык по кличке Лав — он получил ее в честь мэра Ногинска, Владимира Лаптева.

А еще, чтобы придумать новое имя быку, специалисты пользуются и словарем иностранных слов, и картой звездного неба, и сборником с мифами Древней Греции.

После завтрака наступает время прогулок. У каждого питомца в носу продето кольцо, с помощью которого бычары управляют подопечным.

— Нос — болевая точка быка, на нем сконцентрированы все нервные окончания, — объясняет зоотехник. — Для усмирения буйного бычьего нрава нередко на нос подвешиваем 5–килограммовую гирю.

Любопытно, что как у людей не встречается одинаковых отпечатков пальцев, так и у быков нет одинаковых отпечатков носов (или носовых зеркал, как говорят ученые).

— Четыре четырки, две растопырки, седьмой вертун, — приговаривает Владимир. Вставив в кольцо быку специальную палку с карабином, он выводит гулять черно–пестрого Джерба, следом бычар Александр провожает бурого Гендельфа.

На прогулочном дворике через каждые десять метров стоят “островки безопасности” — круговой частокол из металлических труб. Стоит просочиться внутрь ограды, и бык тебя не достанет.

Главное — не причинять быку боль и не кричать. И упаси бог рабочему-бычару зацепиться одеждой за ограду или выступающую часть трубы и упасть. Их подопечные жуть как не любят резких движений. От испуга в один миг становятся агрессивными. Могут и помять, и затоптать. Поэтому специалисты тщательно застегивают спецовки на все пуговицы, а карманы частенько зашивают.

Чтобы парнокопытные сбросили агрессию, их выпускают побегать в манеже.

— Бывает, кто–нибудь из быков на прогулке убегает в сугроб, мы не беспокоимся, знаем — побродит, устанет и пойдет непременно на скотный двор, в свой корпус, — рассказывает Андрей Трошин. — Это особенность коров и быков: возвращаться в хорошо знакомое им место.

А вот к красному цвету быки, как выяснилось, абсолютно безразличны. Тореадоры на арене могли бы трясти плащом любого цвета. Обитатели скотного двора видят мир черно–белым.

Наши парнокопытные, что гоняют сейчас в манеже, прошли строгий отбор. На каждого быка заведено “дело”, где подробно описана его родословная до пятого колена. А также оценка его потомства. Как выяснилось, быка оценивают по его дочерям. Смотрят, какой у них удой, сколько в молоке содержится жира и белка.

Немаловажную роль играет и оценка типа телосложения коров–наследниц. “Важно все: высота в крестце, глубина вымени, расположение сосков”, — говорит Наталья Антипова.

Просматривая обширные папки, я вижу, что бык Адмирал, например, “гарантирует коровам необыкновенно высокий удой, крепость и легкие отелы”. У дочерей Ветра должна “улучшиться центральная связка вымени, повыситься содержание белка в молоке”.

В “личное дело” обязательно вкладывается фотография. Причем стоять бык должен прямо, с высоко поднятой головой. Чтобы облегчить съемку, надо заинтересовать животное. Для этого в хозяйство иной раз приводят козу. Увидев диковинного рогатого зверя, быки замирают в изумлении на месте. Этим тотчас же пользуются фотографы.

Сдают семя племенные бычки строго по графику. Взрослые “мужчины” — два раза в неделю, молодняк — пару раз в месяц.

Тех рогатых, кому предстоит интимная процедура, ведут в душ, следом в сушилку, где стоят калориферы.

Я же спешу в святая святых: лабораторию для исследования и первичной обработки бычьей спермы.

В царстве колб, пинцетов и микроскопов колдует главный технолог Андрей Малиновский.

Выясняю, что за год, гуляя в стаде, бык способен оплодотворить 50—100 коров. Причем у буренок нередко бывают непрочные кости, бык, вес которого зашкаливает за тонну, может их просто поломать. А при искусственном осеменении у элитного быка могут появиться сотни тысяч потомков.

За прозрачной перегородкой лаборатории, где происходит забор семени, санитар обрабатывает помещение дезинфекционным раствором. Весь пол устлан резиновыми ковриками: не дай бог, копыта будут скользить!

Знакомлюсь с напарником — Павлом Пилковым. У него редкая профессия: техник по взятию семени или попросту “взяточник”.

Глядя на специальный станок, который у быка должен ассоциироваться с коровой, интересуюсь: “Всегда ли рогатый донор проявляет интерес?”

— А как же? Основной инстинкт! — восклицает напарник. И тут же вспоминает, что был на его памяти один бык — Иртыш, который никак не желал проявлять свою мужскую силу без живой буренки.

Едва успеваем надеть фартуки и одноразовые перчатки, как приводят первого донора, Селфа. Скотник, подводя быка к железной корове, насвистывает. В хозяйстве знают, что негромкий свист действует на быков умиротворяюще.

Павлу из специального окошка-шлюза подают искусственную вагину, заполненную теплой водой. 900–килограммовый бык мычит и тут же вскидывается на тренажер. Мой напарник с ловкостью фокусника подставляет мягкий сосуд. Считаные секунды — и донор выполняет свои обязанности.

Глядя на морду быка, вряд ли можно назвать его счастливым. Он мало обращает внимание на людей, копошащихся у него под брюхом.

Семя Селфа, собранное в специальный приемник, попадает через окошко-шлюз в лабораторию к главному технологу.

Павел, меняя перчатки, рассказывает:

— У каждого быка свой характер. Например, Джебра — очень стеснительный. При чужом человеке садки не получится. А Эрбпринц всегда ревет в голос.

Есть, по утверждению моего напарника, быки ленивые. Чтобы “сачки” ощутили радость от общения с железной коровой, Павлу нередко приходится самолично раскачивать станок, поглаживать пузо быку, делать массаж семенников и даже петь русские народные песни.

Следующим удостаивается интима с тренажером бык Хеннесси. А вот Шон, Эскорт и Корвет на чучело реагировать не желают.

— Таких быков в хозяйстве 30%, — объясняет Павел. — Для забора семени используем их “подставных” собратьев. Чаще всего “нижними” стоят смирные Интендант, Мордио и Бук.

Удивительно, но и в парах “бык и подставной бык” возникают симпатии. Есть рогатые, которые охотно идут на садку с одним определенным быком, а с другими — категорически отказываются.

Быки мелькают как в калейдоскопе. Бурые, палево–пестрые, черные, белые в крапинку. Павел бесстрашно ныряет под нависшие многокилограммовые туши. За день мы принимаем в боксе 35 почетных доноров.

И в лаборатории кипит работа. Главный технолог с помощницей проверяют семя быков на активность и концентрацию. Прошедшие отбор образцы на специальном станке расфасовывают в тонкие пластиковые соломинки по 0,25 мл, маркируют и замораживают при -196 градусах в жидком азоте.

Сейчас в банке хозяйства хранится 5,5 миллиона доз от 246 быков. Стоимость каждой из них колеблется от 60 до 187 рублей.

— Если в 1996 году на одну корову приходилось 2600 кг молока, то сейчас — 6 тыс. В этом главная заслуга наших племенных быков, — говорит главный технолог Малиновский.

Перед Новым годом к быкам повышенное внимание. Вот и в подмосковном хозяйстве не умолкает телефон. Звонят представители фирм с просьбой арендовать на корпоративные вечера пару элитных бычков. Их сотрудники желают сфотографироваться с символом года.

Специалисты устали объяснять, что каждый их бык — огромное животное, которое к тому же из–за общения с ветеринарами жуть как не любит запах спирта. Окажись бык среди подвыпивших людей, в незнакомой обстановке, поведение его будет непредсказуемо.

Сами же заводчики в канун Нового года обязательно поднимут тост: “За мир, за дружбу, за племенную службу”.

СПРАВКА "МК"

Продолжительность жизни коров около 20 лет, редко 35, быков — 15—20 лет. Срок “службы” молочных коров — 9—12 лет (к этому времени стираются зубы, и продуктивность животных снижается). Рост животных продолжается до 5 лет.

СПРАВКА "МК"

Широкие голливудские улыбки быков и коров в мультфильмах — полная профанация. У этих жвачных животных нет зубов на верхней челюсти. Вместо этого десны образовывают плотную подушечку.

Ногинский район — Москва.