В глубоком запасе
Не прошло и полгода, и они появились. Борис Берман и Эльдар Жандарев — два вечных запасных команды Первого. Они работают (или играют) как шабашники: зимой — на Новый год, и летом, когда все уважающие себя телемэтры уходят в отпуск. Можно даже сказать, что ими затыкают дыры ночного эфира. Ситуация унизительная, но они терпят.
А когда-то эта парочка была чуть ли не главной ударной силой нашего телефутбола. Тогда они еще выступали за другую команду — РТР, впоследствии ставшей “Россией”. Их программа о кино “К-2” была, наверное, самой стильной на нашем ТВ. К тому же рассказывали Берман с Жандаревым не только о кино, но о жизни. Затем этих грозных нападающих пригласила другая команда — звездное НТВ. И там они не затерялись. Дальше “футболисты” с четвертой кнопки всем гуртом перепрыгнули на шестую, а команда стала называться ТВС. Именно там Б. и Ж. впервые попробовали себя в телеинтервью.
Получилось! Но что получилось с ТВС, мы все знаем. Его не стало. Вот тогда Б. и Ж. перешли на Первый. Как они там начинали, какие комбинации в одно касание разыгрывали — загляденье просто!
Свои фильмы документальные про мастеров кино опять же делали на тоненького, с двойным-тройным смыслом. Ну просто виртуозы Москвы!
Если футболиста редко ставят в основной состав, а ему хочется играть, нет проблем — переходи в другой клуб. Или на другой канал. Но зарплата… Когда-то лучший полузащитник сборной Англии Стив Макманаман перешел в мадридский “Реал” и прочно уселся на скамейку запасных. Но уходить из лучшего клуба Европы он никуда не хотел. Сидит, а денежки идут. Хорошие денежки.
Как-то Первый канал показал Б. и Ж. их место, истинное лицо, сделав очень жесткую пародию. Там ведущие были в костюмах зайчиков, спорили до хрипоты друг с другом, кому принадлежит торговая марка их самого остренького вопроса, напрочь забыв о госте, которым являлся, конечно же, Никита Михалков. Ну а Ж. почему-то играла женщина с усиками. Б. и Ж. обиделись: “Да я вообще белые носки не ношу”, — сокрушался Борис Берман. Но ТВ, как и футбол, — игра жесткая, в кость. Здесь все зависит от того, разлюбят тебя, пересмотрят твою тактическую концепцию или нет. Не хочешь — отдыхай месяцами, а 5-го и 20-го снимай деньги с карточки и затыкай собой дырки. Ну а еще получай ТЭФИ. Сколько угодно, хоть все.
Крик души
В России жить надо долго, а умирать вообще не рекомендуется. После похорон Романа Трахтенберга в программу “Пусть говорят” пригласили его друзей. Или приятелей. Или случайных прохожих. Чтобы помнили. Наше самое слезоточивое, ранимое, благородное телевидение в очередной раз решило сделать доброе дело. Искренне хотело. Малахов очень старался. Но опять ТВ, как и родной власти, не повезло с народом. Народ-то пошел плохонький, дешевый. Политик Алексей Митрофанов так прямо и загнул правду-матку: “Ну чего вы здесь канючите о нелегкой судьбе русской интеллигенции, надо точно решить, от чего умер Роман. Вон в Америке про Джексона уже все известно”. Ну и начали вспоминать “друзья” не каким он парнем был, а от чего скончался. “Наркотики!” — кричал один. “Алкоголь!” — орал другой. “Таблетки от похудания!” — декламировал третий. Вот они и визжали над гробом Трахтенберга, вернее, дискутировали. Хорошо хоть среди этой компании нашелся один умный и адекватный человек Юрий Николаев, который базар все-таки прекратил.
Никто не спорит, жизнь и смерть — понятия не только философские, но и вполне реальные, одно переходит в другое. И всегда хочется понять — от чего, докопаться до истины. Но как? Несколько лет назад на канале “Россия” прошел документальный фильм Виталия Манского “Смерть поэта” о последних годах жизни Владимира Высоцкого. Родственники не приняли этот рассказ: зачем, мол, было говорить, что он колол себе наркоту, и запретили киноавтору давать песни Владимира Семеновича. Но ведь сказано о жуткой болезни поэта было с такой болью, с сожалением, чувством безвременной потери, что, кажется, после этого фильма Высоцкий стал ближе, понятнее, роднее. Без пьедестала, пафоса, обожествления.
Но есть другой русский вопрос — зачем? Зачем эти люди ходят на подобные телешоу? По разным причинам. После смерти Василия Аксенова в студию “Пусть говорят” пришел цвет нашей интеллигенции. Потому, возможно, что идти помянуть большого писателя и друга больше на ТВ некуда, а сказать последнее “прости” надо. Хотя и в той передаче выступали понятные и непонятные личности, говорившие глупости, пошлости, лизавшие всякие места телевизионному начальству. Это нормально, это картина наших пороков, заблуждений, но и высоких чувств.
Вот так и в случае с передачей про Трахтенберга. Кто-то скорбел, кто-то выказал благородство… Но что делал там тот же бывший депутат Госдумы Митрофанов? Решил напомнить о себе? Здесь не важна тема, повод, человек. Тебя зовут в прайм-тайм главного канала страны, а значит, надо идти и показать себя. Можно устроить скандал, провокацию — это запоминается лучше всего. Важно всей своей мордой лица влезть в телевизор. Впрочем, и Митрофанов тоже может быть чутким, отзывчивым. Вот и ребенка усыновил, а никому об этом особо не рассказывает. Сложная штука человек. Ну пусть уж тогда говорит на всю страну, кричит и пиарится — так его понять будет легче.
