Прокурор не дело пишет

Юрий Семин, прокурор Москвы.

“ДЕЛО О ПОЛТЕРГЕЙСТЕ”

Я перечитал постановление два или три раза. В нем излагалось, что в одной из квартир в стандартной хрущевке завелся кто-то, кто в самое неожиданное время и в самом неожиданном месте “производит поджоги, протекание воды и порчу предметов”, что указывает на признаки умышленного повреждения личного имущества граждан.  

Я вызвал с делом следователя Баринова и сразу же предупредил (как Огурцов в “Карнавальной ночи”), что “разыгрывать из себя дурака не буду и другим не дам”. Но, прочитав дело, понял, что не все так очевидно. В деле имелись протоколы осмотра квартиры с фотографиями, было допрошено порядка 10—15 человек, а самое главное — имелись вещественные доказательства: шуба, белье, куски обоев, плинтусы и т.д. со следами повреждений. Из материалов убедительно усматривалось, что в течение года в квартире самовозгораются предметы, из стен вытекает вода, лопаются лампочки, отрываются абажуры и т.д.  

Хозяева были доведены до отчаяния, стали жаловаться везде: от милиции и ЖЭКа до райкома и исполкома. Видимо, после какой-нибудь из многочисленных жалоб мой предшественник на посту районного прокурора не выдержал и возбудил уголовное дело в целях, как тогда писали, “более полного и всестороннего исследования произошедшего”.  

Ладно, решил я, пусть расследуют. И стали расследовать. Привлекли специалистов — уфологов, причем из конкурирующих школ. Они подтвердили, что действительно в квартире происходят паранормальные явления, но они не связаны с действиями отдельных лиц. Так сказать, неизведанные явления природы. А может, виноваты пришельцы из иных миров. Точно никто из них дать заключение не смог.  

Расследовали дело шесть месяцев. Продлевали сроки в городской прокуратуре. Там тоже сначала возмущались: “Вы что, с ума посходили? Вам скучно? Делать нечего?” Заместитель прокурора Москвы Николай Андреевич Улыбышев (мой первый учитель) на меня ругался: “Юра, я не думал, что ты будешь так шутить”.  

Я к нему приезжал с делом и показывал: “Николай Андреевич, какие тут шутки? Замучили нас полтергейсты проклятые”. В городской прокуратуре смотрели дело, качали головами, удивлялись и… продлевали сроки следствия.  

И вдруг эти явления в квартире прекратились сами собой. Виновных среди людей не нашли. Сделали вывод — виноват “полтергейст”. И дело прекратили за отсутствием состава преступления.


Работа и жизнь в Чечне, как у нас говорилось, была “стабильно напряженной” и особым разнообразием не отличалась. Тем ярче сейчас кажутся отдельные события из этой жизни. Рассказать о них, передав реальные ощущения людей, непросто. Но я попробую.  

Вспоминается курьезный случай, произошедший в 2007 году прямо в здании прокуратуры. Ее работники практически ежедневно сталкивались с обнаружением так называемых схронов, подрывами. При осмотрах мест происшествий постоянно изымались целые арсеналы. И в результате у многих попросту атрофировалось чувство опасности при виде оружия и боеприпасов. А некоторые так и вовсе умудрялись мирно “приживаться” с этими, по сути страшными, артефактами войны.  

Один из следователей однажды притащил очередной вещдок — противотанковую мину — прямо в свой кабинет. А условия тогда были такие, что из-за недостатка жилых помещений многие сотрудники спали прямо в кабинетах. И этот не был исключением.  

Так чего же боеприпасу зазря пылиться на полке? И наш следак не придумал ничего лучше, чем использовать мину… вместо подушки. Принцессой на горошине он не был и благополучно проспал на этой “перине” не одну ночь. Пока его сладкий сон не нарушил однажды заглянувший в кабинет зампрокурора республики, “проживавший” в соседней комнате.  

Реакцию руководителя нужно было видеть. Это был не страх, а скорее шок. А позже, как по цепной реакции, такой же шок охватил и других сотрудников, сбежавшихся на крик прокурора.  

Ну а разбуженный суматохой следователь так и не понял, почему у него буквально вырвали из-под головы любимую “подушку”. Она ведь, оказывается, была дезактивированной…


Быт на службе в Чечне — это вообще отдельная тема. Я уже говорил, что часть сотрудников прокуратуры проживала в служебных кабинетах. Другие же — в том числе и я — были обеспечены служебным жильем. Но это вовсе не значит, что проживали мы в квартирах и домах. Селили нас в вагончиках. Сначала это были настоящие железнодорожные вагоны. А позже появились “комфортабельные” — по типу тех, в которых жили строители БАМа.  

Процедура заселения была обставлена серьезно. Каждому сотруднику выдавался ордер “на вселение в жилое помещение”, под роспись нас предупреждали об ответственности за нарушение противопожарной безопасности и прочее.  

Но название “жилое помещение” в ордере мне лично показалось скучным. Представьте: в центре Грозного своя территория, огороженная забором в полкирпича, затянутая сверху колючей проволокой. Можно сказать, государство в государстве — практически Ватикан в Италии. И что же, ни улиц, ни площадей, ни достопримечательностей?  

Я предложил придумать вагончикам “адреса”. Эх, с каким энтузиазмом откликнулись на это предложение жители нашего “государства” — сотрудники прокуратуры и наша охрана. А жили мы там как одна семья — не было разницы между полковником прокуратуры и сержантом милиции. Вместе играли в волейбол, настольный теннис, время от времени собирались за общим столом. Вот и придумывали целую неделю все вместе по вечерам, надрывая животы от хохота. И в конце концов придумали.  

Два вагончика, в которых располагались сотрудники бухгалтерии, получили название “Бизнес-центр Абрамовича” — ни больше ни меньше. Вагон старшего помощника по кадрам, который из-за работы в Чечне развелся с двумя женами, назвали “Клуб холостяков”. И хоть хозяин “клуба” тут же запротестовал, поскольку собирался жениться в третий раз, народ все равно не позволил ему снять прибитую табличку.  

Названия некоторых вагончиков явно указывали, из каких мест прибыли в Чечню их обитатели. Например, вагон, в котором проживал сотрудник из Северной Осетии, получил вывеску “Осетинская сакля”. А на вагоне приехавших из Воронежа прочно закрепилась табличка “Дом на улице Лизюкова”.  

Табличка “Квартал Чайна-таун” появилась на входе в заброшенное складское помещение, где как селедки в бочке расселились сотрудники сводного отряда внутренних дел из Амурской области, к тому же соседствующей с Китаем. Место, где располагались вагоны руководства, из-за того, что прокурор — уроженец Новочеркасска, столицы донского казачества, громко обозвали “Площадью Атамана Платова”.  

Были названия “Спортпаб” — вагон, в котором все собирались болеть за наших футболистов. “Автозак” — где проживали водители и сотрудники прокуратуры, осуществляющие надзор за ИТУ. Но самый романтичный адрес придумала женская половина нашего городка. Вагон, где жили сотрудники орловского СОБРа — все как на подбор мужественные, сильные и красивые, — дамы прозвали “Плейбой 911”.


А вот с кем нам приходилось иметь дело при расследовании уголовных дел.  

Следственной группой прокуратуры ЧР расследовалось уголовное дело о многочисленных убийствах в Шалинском и Веденском районах сотрудников правоохранительных органов и лиц, сотрудничавших с федеральной властью. Были задержаны непосредственные исполнители преступлений — боевики из банды Читигова Хатуев, Межидов и Борщигов. Но, пытаясь уйти от наказания, боевики заявили ходатайство о назначении судебно-психиатрической экспертизы.
В ходе экспертизы Межидову был задан вопрос, знает ли он математику. Тот уверенно ответил, что знает. Эксперт начал тестирование.  

— Сколько будет два плюс два?  

— Четыре.  

— Сколько будет дважды два?  

— Четыре. — На простейшие вопросы Межидов отвечал вполне бойко. Но как только начались “сложные” вопросы, боевик начал тормозить.  

— Сколько будет дважды восемь?  

Боевик сморщился, напрягся, но сосчитать так и не смог.  

— Восемью два?  

Та же реакция.  

Помог выполнить сложную математическую операцию следователь, присутствующий при проведении экспертизы. Он задал Межидову тот же вопрос, но на понятном ему языке: “Сколько патронов в двух полных обоймах пистолета Макарова?”  

Лицо бандита тут же расплылось в улыбке: “Шестнадцать!”

“МК” поздравляет всех сотрудников российской прокуратуры с профессиональным праздником!