Это письмо отправил в “МК” муж Надежды, Николай Васильевич.
“Жена писала его по строчке, по буковке — в течение двух недель, — позже рассказал он. — Устанет, полежит, потом снова ручку берет. Хотела хоть до вас в Москве достучаться. Дописала письмо и той же ночью умерла”.
Семья Путилиных — простая, деревенская. Отец, Николай Васильевич, работает сторожем на некогда преуспевавшей, а ныне захиревшей свиноферме. Мама, Надежда Петровна, в последние годы тяжело болела — онкология. Младшая дочь Оля — тихая, спокойная, домашняя девочка — взяла на себя основной груз забот о больной матери; сестры, обремененные собственными семьями, по мере сил помогали ей.
Беременность Ольги стала неожиданностью для всех. Девушка так и не назвала имени отца своего ребенка. Сказала родным только, что всегда мечтала о малыше, а всякая любовь-морковь ее не интересует.
Но исписанные аккуратным почерком странички девичьего дневника выдают ее тайну. “Сердце не хочет верить, что ты далеко от меня. Болью моей не измерить, как сильно люблю я тебя!”
Да и на селе шила в мешке не утаишь. Соседи Путилиных рассказывают, что была у нее любовь с женатым. Видно, большая любовь, потому что Оля сразу решила рожать.
— Говорила нам: я все равно за мамой ухаживаю, ну, так буду заботиться еще и о маленьком, — вспоминает Николай Васильевич.
Когда УЗИ показало девочку, все в том же своем дневнике Оля написала: “Спи, малышка, сладко-сладко. Ведь, наверно, ты в кроватке, глазки тихо закрывай, я люблю тебя, ты знай!”
— Как сейчас вижу — сидят Оля с Надей на диване и в карты играют. Дочка этой игрой маму отвлекала от мыслей о болезни... Проиграв, Олечка всегда гладила свой живот: “Снова, Вероничка (она уже и имя для девочки придумала), бабушка нас с тобой в дураках оставила. Ну, ничего, в любви нам с тобой повезет”.
Повышаем рождаемость любой ценой
В нацпроекте “Здоровье” особое внимание уделяется “улучшению качества обслуживания в женских консультациях и родильных домах”. Чиновники от медицины все оптимистичней рапортуют о том, как успешно выполняется наказ президента. Например, по словам министра труда и соцразвития Ростовской области, на Дону резко сократилась детская смертность и растет рождаемость.
Но вот Ольге Путилиной, возможно, желание врачей любой ценой выполнить наказ президента и повысить рождаемость на Дону стоило жизни.
Проблемы с беременностью у Оли появились достаточно рано.
— Врач УЗИ нашей Развиленской больницы Валерий Кателевский сказал нам, что у дочери наблюдается многоводие, а значит, высока вероятность появления больного ребенка, — рассказывает Николай Васильевич. — Мы тогда на семейном совете решили, что нужно сделать аборт. Но заведующая гинекологическим отделением областной больницы №2 Елена Ханаева отговорила нас. “Никакое прерывание беременности не нужно, — заявила она. — Кто же будет выполнять президентскую программу по увеличению рождаемости в России, если не такие девушки, как ваша дочь — кровь с молоком?..”
Эти слова уважаемого врача обрадовали Путилиных. Оле делать аборт не хотелось, а доверие к докторам у них, простых деревенских жителей, было очень сильно.
Было...
— Она ведь несколько раз лежала на сохранении в разных больницах Ростова-на-Дону — и все вроде шло нормально, — вспоминает отец. — А на восьмом месяце дочку положили в роддом №20. Через некоторое время она позвонила мне: папа, врачи говорят, чтобы все было хорошо, надо заплатить. Восемь тысяч за роды, 15 — за кесарево. Я обещал привезти деньги после 10 мая, когда поросят продам, до тех пор ни копейки не было. Если бы мы знали, что все так обернется, конечно, нашли бы деньги, заняли бы...
До 10 мая Оля не дотянула — она умерла в родах в ночь с 7-го на 8-е.
А тогда родители по старинке твердили одно: “Слушайся врачей, делай все, как они тебе скажут, они обязательно помогут. Все будет хорошо, ты же в больнице!”
Николай Васильевич плачет — это очень страшно, когда плачет человек с таким мужественным, даже грубоватым лицом. Забыв о моем присутствии, он разговаривает с любимыми женщинами:
— Видишь, Наденька, фотографию новую тебе сделал для памятника, а то ведь у нас ни одной хорошей не было, — обращается он к покойной жене. — Сейчас такая техника, просто чудо: вот золотую цепочку тебе на груди сделали, прическу...
— Такой нарядной жена, наверное, никогда в жизни и не была, — это уже мне. — Все крутилась как проклятая... Понимаете, она четверых родила, и никогда я никаких денег врачам не носил. Только потом, на выписке, как положено, цветы, конфеты. Откуда ж мне было знать, что теперь без денег не родят!..
“В больнице умереть не дадут!”
7 мая у Ольги Путилиной начались роды.
“У Оли схватки начались в 16.40, она позвонила домой, я посоветовала обратиться к медсестре, — писала в своем письме умирающая Надежда Петровна. — На что та ей сказала: “Не болтайся по коридору, а иди ляг и лежи”.
— И больше к ней почти пять часов никто не подходил, — продолжает Николай Васильевич. — Дочь постоянно звонила нам и жаловалась: “Я настолько отекла, что не могу ходить. Видно, придется мне рожать самой, никто ничего не делает”. У нас есть ее блокнот, где она записывала схватки, даже когда они уже шли через каждые пять минут, — врачи ничего не предпринимали. Боль у Оли была такая, что она просто сгрызла нижнюю губу. Потом мы отдельно платили в морге, чтобы ей ее “поправили”...
— В этой больнице рано или поздно должно было случиться что-то подобное, — рассказывает мне соседка Ольги по палате, Ирина. — Чтобы обратить на себя внимание врачей, надо было требовать, даже орать. Надо, чтобы постоянно появлялись родственники — заботливые и щедрые. Оля же была очень тихой, застенчивой. Никому не мешала — ни больным, ни врачам. Сидела в основном у себя на кровати и читала. Или звонила домой — маме.
В ночь на 8 мая Олины звонки домой прекратились. А утром девушка была уже мертва. Но это выяснится позже, а в тот день родителям, позвонившим в больницу, сообщили радостную весть: “У вас внучка родилась, все нормально!”
Из Батайска, что недалеко от Ростова-на-Дону, навестить молодую маму приехал ее двоюродный брат Сергей с женой. Им сообщили совсем другую информацию: роды прошли тяжело, Ольга в реанимации, ребенок умер.
Они тут же позвонили в Развильное.
— Горе-то какое! — заплакала на своем диване Надежда. — Олечка еще сама на свете не жила, а уже дите похоронила!
Еще через полчаса врачи выдали родственникам новый вариант: ребенок живой, но такой уродливый, что лучше на него и не смотреть, да и вообще больше пары часов не проживет…
И наконец, в Развильном раздался самый страшный звонок.
— Звонит племянник и говорит: “Оля умерла”... — вспоминает Николай Васильевич. — Знаете, яркий день был, а у меня перед глазами черно стало. Ночь кругом, ничего не вижу, только в ушах стоит страшный крик жены.
10 мая несчастный отец отправился в Ростов. В городском морге Оли не оказалось — он обрадовался: может, ошибка. В роддоме сказали, что у них в последние дни в реанимации никто не умирал. Потом уборщицы проговорились: 7 мая в родовом блоке умерла роженица. Но отцу тела никто не показал: праздники еще не закончились, морг закрыт, приезжайте через пару дней.
После выходных оказалось, что вскрытие уже проведено — специалиста срочно вызвали из дома.
Николай Васильевич снова и снова ходил в больницу:
— Я только одного хотел: чтобы мне объяснили, от чего умерла моя дочь. Нам велели подождать, потому что все врачи на операциях. Час сидим в коридоре, два, три — на нас никто внимания не обращает. Только когда я уж возмутился, вышел к нам какой-то молодой парень, представился заместителем заведующего гинекологическим отделением. Ну, говорит, так получилось. И ушел.
Последний гвоздь
Маленькая Вероничка стала для Путилиных последней памятью о дочери.
— Мы увидели внучку уже в НИИАПе (Ростовский НИИ акушерства и педиатрии. — Авт.), куда ее перевели из роддома, — рассказывает Николай Васильевич. — На мой взгляд, она среди малышей, которые лежали в палате, была самая красивая.
На первом этапе врачи поставили девочке диагноз: нарушение соединительных тканей. К тому же во время родов малышка наглоталась околоплодных вод, у нее началось воспаление легких. Случай сложный, и врачи говорили, что ребенку нужен будет специальный уход всю жизнь.
— Я твердо решила оформлять опеку над Вероничкой, — рассказывает Таня, старшая сестра Ольги. — Оля всегда говорила: “Какое бы ни было дите, оно мое”. Как же мы теперь могли отказаться от девочки?!
Родственники регулярно навещали малышку в больнице. Девочка постоянно спала в специальном аппарате, обмотанная трубочками и датчиками. А через два месяца ее наконец перевели в постреанимационное отделение. Татьяне сказали, что скоро она сможет взять ребенка домой.
— Жена уже радовалась, что хоть с внучкой успеет понянчиться, даже стала понемногу есть, лекарства принимать, — еле выговаривает Николай Васильевич. — Ведь после смерти Оли она от еды отказывалась, жить совсем не хотела... Смотрю: идет Таня, слезы рекой. Умерла наша Вероника, говорит...
Словно последний гвоздь в крышку гроба заколотила.
Вероника прожила всего 2 месяца и 2 дня. А еще через пять месяцев не стало и ее бабушки, Надежды Петровны. После смерти дочки и внучки она не стала бороться за жизнь. Единственное, о чем просила, — это узнать, как и почему умерла ее дочь.
“Нам никто так и не сказал причину смерти и кто виновен в этом”... — это последние строчки, которые написала перед смертью Надежда нам в газету. Потому что после смерти девушки выяснилось, что карта беременной в Песчанокопской больнице, где наблюдалась Оля, потеряна, а в карте больницы №20 появилось много нового.
— Оказалось, Олю смотрели чуть ли не все медицинские светила Ростова, — говорит Путилин. — Хотя она нам постоянно звонила и жаловалась, что никто к ней не подходит, не смотрит и не лечит. Заключение о смерти просто фантастическое: там и цирроз печени, и двухстороннее воспаление легких, и гнойный пиелонефрит, и всякие разные инфекции. Как же с таким букетом ее не лечили? И если Ольга такая больная была, почему не дали сделать аборт? А если здоровая, почему ее не спасли?..
* * *
Главный акушер-гинеколог Минздрава Ростовской области Оксана Келлер к вопросам по поводу смерти Путилиной относится чрезвычайно эмоционально. Отвечает, что было много проверок, что роженица была больная, ребенок нежеланный, и вообще Ольгу никто за месяц в больнице не навещал. Ничего конкретного.
— Тут скорее можно говорить о трагическом стечении обстоятельств, — комментирует ситуацию следователь прокуратуры Советского района Ростова-на-Дону Олег Михайленко. — Вымогательство взятки нами не доказано, просто накопилось много разных нарушений, сыграла роль надежда на русский авось, на жизненные силы организма…
По словам следователя, сейчас по делу Ольги Путилиной проходит около 15 человек, которым грозит обвинение в халатности. Но, чтобы довести это дело до суда, требуется немалое мужество, а главное — знания. Разобраться, как и почему погибла Ольга, можно ли было что-то изменить, могут только опытные врачи, а отнюдь не следователи. А вот врачей-то как раз связывает круговая порука. К тому же, по мнению следствия, все, что можно было изменить в карте Путилиной, уже было исправлено. Поэтому органы прокуратуры обратились за независимой экспертизой к военным медикам, которые творят чудеса и восстанавливают историю жизни и смерти буквально по фрагментам человеческого тела.
— Эта экспертиза должна была быть готова еще в середине февраля, но и для военных экспертов роды — слишком уж специфическое и незнакомое дело, — говорит Олег Владимирович. — Но, надеюсь, мы все-таки доведем дело до суда.
Комментарий председателя общественного совета по защите прав пациентов Александра Саверского:
— Если дело Ольги Путилиной будет передано в суд, это уже большая победа — вообще им повезло со следователем. Чаще всего родственникам вообще отказывают в возбуждении дела или его всячески тормозят.
Случаи материнской смертности у нас в стране, конечно, достаточно редки. Но, по нашим данным, до 80% из них полностью или условно могли бы быть предотвращены. То есть, предположим, в год умирают от родов 350 женщин. Представьте, что если бы не медицинские ошибки — 300 человек из них остались бы живы. Вообще данные на эту тему абсолютно закрыты.
И причин для улучшений нет: нацпроект практически остановлен, а родовые сертификаты не решают проблему. Как, к примеру, роженицы могут выбирать лучший для себя роддом, когда сбор информации по этим медучреждениям проводится однократно, а хвалебные отклики в Интернете пишут чаще всего сами врачи…
село Развильное—Ростов-на-Дону—Москва.
