Знакомство
Во время подготовки материала про резьбу я познакомилась с Тамарой Егоровной Якушиной из деревни Андреевское. Когда я спросила, сколько ей лет, она ответила как-то игриво и нестандартно: «Без семнадцати 100». Несмотря на свой преклонный возраст и больные ноги она полностью себя обслуживает. Даже из глубокого подпола по крутой лестнице (с ведром картошки) выбирается ползком сама, отказываясь от помощи. И каждый год копает грядки на своём огороде. «Земля меня держит и лечит. Вскопаю полоску, присяду отдохнуть. Земля задышит, ну и я вместе с ней».
На фотографиях молодая Тамара чем-то смахивает на актрису Нонну Мордюкову. Баба Тамара смеётся: «Да какая я тебе артистка! Хотя мне многие про это говорят».
Тамара Егоровна всё чётко и детально помнит. Рассказывает живо и образно. Она нашла в себе силы и поделилась со мной жуткой историей из своего детства. Тогда ей было 11 лет.
6 декабря 1941 года к ним в дом ворвалась банда (по словам Т.Е.) отступающих фашистов. Они были в летнем, запомнились даже ботинки на деревянной подошве. Фашисты построили всех обитателей в ряд. Кроме Тамары, её отца-инвалида (после ранения в Первой мировой) и матери, в небольшой комнате у печки ютились три женщины-беженки с шестью детьми. Фашисты по очереди стали наводить каждому пистолет в лоб. Ей, девчонке, казалось, что этот ужас длился целую вечность. «Я будто окаменела. Хотелось закричать. Да стреляй уж ты, паразит!» В комнате стоял плач, крики. Деревянные полы не выдержали, провалились. Сын одной из женщин (11 лет) на глазах поседел на полголовы. Фашисты вытащили из-за спины отца Тамары военнопленного Сергея Саввинова и забрали с собой. Потом его и других пленных расстреляли в овраге около Астрецова.
Позже братскую могилу оттуда перенесли на центральную площадь Яхромы, к Вечному огню, который горит только раз в год, на День Победы 9 мая.
Ну а Сергей Михайлович Смирнов, генерал-лейтенант ВДВ в отставке, сам написал свои воспоминания в книге «Очерки комиссара крылатой пехоты» (фоторепортаж см. на сайте «МК» от 26 июля 2013).
Сергей Михайлович родился в деревне Костерино (30 км от г. Бежецк) Калининской, а теперь снова Тверской области. Этой деревни уже нет на карте. Бежецкий «угол» тогда, да сейчас считается глухоманью (депрессивный регион).
Его воспоминания просто и честно рассказывают о том, как крестьянский сын смог вырасти до генерала. Книга Сергея Михайловича стала для меня настольной, с которой я сверяю правильность принятых по жизни решений и нахожу нужные для себя ответы.
Как найти своё место в жизни? - Учиться и работать.
Как работать? - Чётко, без паники, предметно.
Как бороться со страхом? - Страх, переживание надо гасить волей.
А вот, по-моему, универсальная формула, которая подходит не только для военных: «Если взялся за дело, вцепись зубами, не говори, что тяжело и нет сил сделать, а тяни изо всех сил. Сделай дело. Выходи на результат».
1930-е в Тверской глубинке
Когда Серёже было два года, от воспаления лёгких умирает его мама, Екатерина Ивановна. Пенициллина не было. Он её не помнит, фотографий не сохранилось. Вслед за мамой от голода умерла её двухмесячная дочь.
На руках у его отца, Михаила Максимовича, оказалось четверо детей. Старшей Екатерине – 10 лет (умерла от голода в блокадном Ленинграде в 1942 году). Старшему сыну Алексею - 8 (погиб в 1943 году под Колпино). Марии – 6 лет. Она и выходила мальчика Серёжу.
В крестьянской семье трудились с малых лет. Первые детские воспоминания Сергея связаны с очень важной обязанностью в семье. Дело в том, что телёнка в холодное время года держали в избе. Мальчик должен был вовремя подставлять ему «кринку» для справления нужды. Ведь в подполе хранились запасы на долгую зиму для всей семьи. Не уследишь за телёнком – обречёшь всех на голод.
Деревня Костерино просыпалась со стуком колотушки и свирелью пастуха. Тяжёлый, но нужный крестьянский труд начинался с восходом солнца и продолжался весь световой день. По такому же распорядку учились и в деревенской начальной школе (4 класса). Уроки начинались с рассветом (электричества не было) и заканчивались, когда темнело. Керосин для освещения стоил дорого, его не покупали. Домашние задания Сергей делал при свете лучины, т.к. денег на свечи тоже не было. Почему же не было денег? В колхозе зарплату не выдавали, а выписывали трудодни («палочки»). За «палочки» раздавали семьям немного ржи. От голодной смерти спасала корова и огород.
За четыре года учёбы у Сергея были только отличные оценки. После окончания начальной школы он получил грамоту и решил похвастаться отцу. Но у того – другая забота. Надо было обязательно закончить посадку своей картошки. Спросил сына: «Поможешь разбрасывать навоз?» Тут уж не до сантиментов.
В Узменскую неполносреднюю школу (5, 6, 7-е классы) надо было идти за 8 км (в один конец!). В сильный мороз не очень хотелось. Но отец наставлял Сергея: «Погода благоприятная (30 градусов мороза), идти в школу ты обязан».
Дети есть дети. И, конечно же, они играли. Так, пацаны проводили соревнование: кто быстрее засолит бочку из нескольких вёдер рыжиками, чтобы на всю зиму хватило. Или такой пример. Нужно было перейти по дну речки на другой берег на одном дыхании. А весною – рисковое состязание, кто дольше удержится на льдине. Такая вот деревенская физкультура-закалка потом очень пригодилась на службе.
1930-е в подмосковной Яхроме
Якушины родом из Рязанской губернии, но в 1923 году судьба их забросила в Яхрому. Родители Тамары трудились на прядильно-ткацкой фабрике по рабочим специальностям.
Тамара была поздним, седьмым ребёнком в семье, мама родила её в 45 лет. Две девочки до неё умерли в младенчестве. Семья проживала в деревне Починки (20 минут пешком напрямки от Андреевского), на квартире, в подвале деревянного дома. Огорода не было.
По словам Тамары Егоровны, родители золота с небес не ловили, поэтому и жили голодно. За обеденным столом семья не собиралась, есть было нечего. Родители всё время были на работе. «Уйдут – тёмно, придут – тёмно». Девочка оставалась одна.
Спрашиваю бабу Тамару: «А кто же еду вам давал? Вы же тогда маленькой были?» Отвечает: «А нечего было давать. Мама почистит картошку, сварит её и оставит в печке. А я, как проголодаюсь, стул подставлю, вытяну одну. Румяная, но сухая».
В 1938 году семья перебралась в Андреевское, в дом «на курьих ножках», зато свой. Да ещё 15 соток земли. Сажали картошку, огурцы, лук-чеснок, зелень. Завели козу.
Иногда Тамара пешком ходила в Клин, проведать сестру Нюру (на 12 лет старше), которая работала на станции. Выходила из деревни в 4 утра, а к 23 часам добиралась до места.
По словам Тамары Егоровны, в 30-е годы все жили голодно. Напротив водокачки в Яхроме было место, куда привозили хлеб, на который писалась очередь (номер на ладони), потом строго стерегли её. Полкило колотого сахара в руки. По 10 метров «мануфактуры» (так называлась ткань: ситец или фланель) в руки. «Бери и укатывай!»
Война в Яхроме
Снабжение в городе стало налаживаться только к 1940-1941 г.г. Даже конфеты появились. Но семья Тамары могла позволить себе только хлеб, сахар, чай, да иногда дешёвую солёную треску, которую привозили в бочках. Тамара Егоровна вспоминает: «Посмотрю на витрину магазина. Всё там есть. И прохожу мимо».
До прихода фашистов в Андреевское были частые бомбардировки и артобстрелы. Несколько воронок от авиабомб в округе остались до сих пор, но уже поросли деревьями и бурьяном. Тамара Егоровна помнит, что как-то раз самолёт с крестами летел над дорогой уж очень низко, на бреющем. Рукой до него достать можно было. Старшие рассказывали, что наши разрушили ткацкую фабрику в Яхроме, чтобы немцы не смогли там закрепиться. Воду в канале спустили.
Вечером 27 ноября 1941 года пришла весть из соседней деревни Астрецово, что идут немцы, надо прятаться. Местные уходили в лес, копали там землянку. Они с подружкой Полей заметались, бросились спасать единственную ценность - ножную швейную машинку, которую пришлось тащить на себе Тамаре. С родителями разминулись, а из деревни уже все ушли, на домах – замки.
До землянки всё-таки добрались. Немцы нашли их и приказали всем расходиться по домам. Все жили в одной комнате, где печка. Остальные комнаты – холодные. Стояли морозы, минус 30. Хлеба не было. Кушали картошку и лепёшки из поросячьих отрубей. Вместо чая пили кипяток.
По деревне свободно передвигались четверо военнопленных (все – москвичи). Где они жили, баба Тамара не знает. Видела, как они для немцев носили воду. Время от времени пленные приходили к ним за едой. Мама Тамары кормила их.
Особого упоминания заслуживает эта бесстрашная и мужественная женщина, Агреппина Васильевна Якушина (мама Тамары). Она кормила раненого Николая Недоспасова (23 года), бежавшего из плена, и ухаживала за ним. Ему выделили место на печке.
Всё в тот же страшный день 6 декабря 1941 года утром к ним был ещё один «визит». Пришёл немец с переводчиком. Приказали, чтобы раненый одевался и шёл с ними. Николай всё пытался засунуть распухшую раненую ногу в кирзовый сапог, но у него не получалось. Пот градом катился с его лица. Они торопили. Тогда Агреппина Васильевна кинулась немцам в ноги и заголосила: «Сыночки, да куда ж вы его берёте? Посмотрите! Он же умирает». Те ответили: «Ну, полезай на печку». И ушли. Во время облавы Николаю повезло, за печку закатился. Фашисты его не заметили, а то бы расстреляли вместе с остальными.
А 7 декабря 1941 года, после разведчиков, которые угостили их сухариками и дали сахара, к вечеру в дом пришла действующая армия. Уставшие бойцы повалились прямо на пол. Румяные красавцы-сибиряки под два метра ростом в шапках-ушанках, были одеты в овчинные полушубки, ватные штаны, обуты в валенки. Запомнились двойные варежки-перчатки, приспособленные для стрельбы. Яхрома стала первым городом СССР, освобождённым от фашистов.
В тылу
Во время войны надо было продолжать растить урожай и сдавать его государству. Всё бремя тяжелейшего физического и, по большей части, ручного труда, легло на плечи женщин, подростков, стариков и инвалидов.
Самым трудным испытанием для 14-15-летних пацанов было занести мешок с зерном (80 кг!) по сборной лестнице на 2-3-й этаж. «Все терпели, не ныли, так было нужно». Сергей, как и все, терпел и трудился.
Во время войны и после её окончания наши мужики (казалось бы, калеки-инвалиды), которые лишились рук и ног, сеяли, пахали, крыли крыши, рубили дрова, косили траву, запрягали лошадь, клали скирды и снопы, нянчили детей, топили печь.
Становление
Сергей Михайлович не сразу пришёл в ВДВ. Сначала работал агрономом. Потом подумывал о мореходке.
Три года (1946-1949 г.г.) Сергей Михайлович проучился в Тамбовском военном пехотном училище имени Маршала СССР Б.М.Шапошникова. В первую зиму (1946-1947 г.г.) морозы стояли ниже 30. Учебные корпуса и казармы в тот год не отапливались. А ещё были колоссальные физические нагрузки с марш-бросками и лыжными кроссами на 25 км. Спрашиваю: «Как же вы всё это выдержали?» Отвечает немного нараспев и «окая»: «Ты про меня там не усугубляй! Всё нормально было».
Из 13 выпускников Тамбовского пехотного училища только 7 человек были признаны годными к службе в ВДВ, в том числе и Сергей Михайлович Смирнов. «Куда отобрали, туда и пойду служить! Значит, судьба».
А Тамара выучилась на ткачиху. С сентября 1945 года пошла работать на прядильно-ткацкую фабрику в Яхроме, где протрудилась 36 лет. Все девчата шли туда. А куда ещё идти? Деревенских девушек в город не пускали. Они должны были работать в колхозе, за «палочки». Некоторые сбегали.
Сначала на фабрике работали в две смены по 8 часов. Первая получка - 800 рублей (дореформенными деньгами). Случались частые перебои с электричеством и поставками. Много станков простаивало, не было ещё мужиков, которые бы механизмы наладили. Тамара Егоровна вспоминает: «Придёшь в ночную и сидишь впотьмах полсмены, пока свет дадут». Или же приходилось подолгу ждать утка (поперечная, горизонтальная нить в ткани, образующая вместе с основой ткацкое плетение), пока девчата на полуторках привезут его из Москвы. Нормы выработки, как таковой, не было. «Получу свой запоздалый ящик ниток и работаю. А там уже новая смена пришла, ждёт, пока я закончу. Сработаешь свой ящик, тогда домой идёшь».
Когда мужчины стали приходить, станки заработали. Фабрика перешла на круглосуточный режим. Хлопок получали низкого качества, в цеху стояла пыль столбом. Работали в три смены по 7 часов. Зарплата доросла до 1500 рублей в месяц, теми же дореформенными деньгами. За вычетом военного и других налогов на руки получалось 1200-1300 рублей.
По продуктовым карточкам образца 1947 года (январь) полагалось: детям и иждивенцам по 250 г. хлеба в день, работающим - по 500 г., 200 г. сахара (в месяц). Если сахара не привозили, вместо него давали 400 г. печенья. По 1,5 кг крупы (в месяц) , 200 г. подсолнечного масла (в месяц).
Отец Тамары вязал мётлы для фабрики, мать получала «инвалидские» 150 рублей. Да ещё был домашний налог. Проводилась опись всех плодоносных кустов и фруктовых деревьев. За каждую смородину и яблоню надо было платить. У кого была птица и корова приходилось сдавать государству яйца и молоко (140 литров в год). «Обдирали только так!» Даже многодетным матерям не давали поблажек.
Был и свой досуг. Молодёжь собиралась и пела под гитару. Ходили в кино и на танцы в Дом культуры (Астрецово). «Голодали, но песни пели и плясали, да женихов себе искали!»
Место в жизни
В возрасте 20 лет Тамара Егоровна вышла замуж за тракториста, родила трёх сыновей. Тогда с детьми не давали «рассиживаться». 10 дней в роддоме, 20 дней на восстановление и всё. Надо выходить на работу. С детьми помогала мама. Когда сыновьям было 5, 9 и 10 лет, Тамара Егоровна развелась с мужем из-за его пагубного пристрастия.
А тем временем, Сергей Михайлович продолжал своё восхождение. Условия несения службы были далеки от тепличных. Нередко приходилось «делить койку» с кем-то из коллег, подселяться в чужие избы-дома, снимать углы. Такие условия диктовало время, и Сергей Михайлович спокойно их принимал.
Какой бы приказ он не получал, всегда соглашался, не «откашивал». Будь то какая-то наша глубинка, Африка или Афганистан, не важно. По прибытии на «точку» первое – знакомство с людьми и доскональное изучение вопроса-проблемы. Потом шла кропотливая работа по поиску путей решения. Его рабочий день был круглосуточным, никаких «от и до». Когда достигал результата, отчитывался. И снова новая задача.
В 1990-е годы, уже на гражданке, подход к Делу – тот же, «смирновский». Какую бы должность он не занимал, какой бы запущенный отрезок работы ему не поручали, с его приходом всё начинало налаживаться и функционировать.
Приземлился!
Весна 1950 года (г. Александрия, 109-й ПДП) начальник парашютно-десантной службы 2-го батальона лейтенант С.Шапошников совершает прыжок с аэростата, сильные порывы ветра, приземляется на крышу частного домика, пробивает крышу, но основной парашют его вырывает, и он попадает в курятник. От штанов остаётся только ремень, по ногам течёт кровь. Входит пожилая женщина и говорит: «Я вижу, что ты приземлился, а почему вас оттуда бросают без штанов? Материала не хватает?»
Наши дни
Сейчас Сергей Михайлович работает над новой книгой, посвящённой главной движущей силе, которая испокон веков возделывала родную землю и защищала её от врагов, - нашему народу. Тщательно отбирает фотоматериалы.
Тамара Егоровна хлопочет по хозяйству и готовится к весенней посевной. Внимательно следит за новостями, любит смотреть фильмы про царей-королей и ток-шоу про жизнь. А вот сериалы ей не нравятся. Говорит: «Сдохнешь, а конца не дождёшься».
Спросила про её «хобби» в молодости. Смеётся в ответ: «Пожрать бы хлебушка! Вот моё «хобби» было».
Прощайтесь, бабоньки, с ромашкой,
Давно пропали васильки.
На совхозном поле растут дачи,
И никто не сеет больше ржи.
(\Якушина Т.Е.)
Всё продолжается
Прочитав книгу воспоминаний Сергея Михайловича Смирнова, первый заместитель главного редактора «МК» Пётр Спектор сказал: «Таких людей больше не делают!»
У Сергея Михайловича три внука и три внучки, пять правнуков и одна правнучка. У Тамары Егоровны двое правнуков.
Любовь и тяга людей к родной земле неистребима. Так жили наши предки, деды, прадеды. У нас в жилах течёт их кровь, значит, всё продолжается. Земля будет вспахана, засеяна и накормит новые поколения своим щедрым урожаем.
P.S.
Тамара Егоровна Якушина (1930 года рождения) обращается в редакцию газеты «Московский Комсомолец» с просьбой разыскать дочь Николая Недоспасова. После войны она приезжала в Андреевское. Поворотова (по мужу) Галина Николаевна проживает в г. Белорецк (Башкортостан).
Растерялась она по жизни и со своими двоюродными сёстрами (Черкасовы – их девичьи фамилии) из деревни Болошнево Рязанской области. С помощью «МК» хотела их найти.
