Савелий Косенко: «Спасибо, что живой»
«В 2 года москвич Савелий Косенко читал, в 7 — составлял программы на домашнем компьютере. Когда пришло время идти в школу, он экстерном сдал экзамены за пять классов. В 10 лет закончил школьную программу. В том же возрасте написал учебник по физике. Попал в Книгу рекордов Гиннесса. И стал студентом одного из самых престижных вузов — Технического университета (бывшее МВТУ имени Н.Э.Баумана). Учился подросток сразу на двух факультетах. Институт Савелий окончил в 16 лет».
Подобные материалы в начале 90-х годов буквально забили первые полосы печатных изданий. Каждый месяц многотиражки выбрасывали на свои страницы заметку про гениального мальчика-девочку. Россия будто штамповала вундеркиндов.
Каждый из тех детей в годовалом возрасте уже четко выражал свои мысли, в два — читал, в три — вычитал-делил-умножал многозначные цифры, в пять — осилил практически всю классическую литературу, в 10–12 — окончил школу.
Только спустя годы мы узнали, как создавались мифы о вундеркиндах.
…Талантливый Савелий Косенко после окончания института будто испарился.
Нет его в списках российских ученых.
И как житель Первопрестольной он тоже не числится.
Поиски Косенко закончились в Канаде.
— Спасибо, что живой, — отшутился Савелий. — А то я наслышан, что многие так называемые вундеркинды моего поколения уже давно на том свете…
В 90-х годах волна вундеркиндомании буквально захлестнула страну. Тогда амбициозные родители бросились лепить из своих самых обычных детей гениев. Ребят с малолетства загружали чтением непонятной им литературы, с утра до ночи заставляли производить сложные математические расчеты или часами стучать по клавишам фортепиано.
— Каждый ребенок индивидуален. Но в Советском Союзе перед детсадом и школой стояла задача уравнять детей, причесать под общий уровень и уже в пределах этого уровня отделить отличников от двоечников и отправить их дальше в жизнь, — начал беседу Косенко. — В русской школе всегда отсутствовал индивидуализм. Знания определялись только экзаменами. И уроки преподавали часто некомпетентные и незаинтересованные в предмете учителя. Задача учителей состояла в том, чтобы не раскрыть способности или проблемы детей, а заглушить их сухими знаниями. На Западе другой подход к обучению другой: здесь ребенок прежде всего личность, а потом уже — копилка знаний. И задача школы — вырастить полноценного члена общества, развитого во всех направлениях, а не показать способности в 10 лет. Цирк, который люди устраивают вокруг ранних достижений детей, вреден. Я это знаю не понаслышке.
Сегодня психологи, которые работают с талантливыми детьми, часто рассказывают историю, как к ним обратилась пожилая бабушка некогда известного танцора. Она пришла с одним вопросом: «Что я сделала не так? Мы не пропускали ни одной тренировки, внук без медали никогда не уходил с соревнований по спортивным танцам. Вот только в школе учился неважно. Почему он все бросил в итоге? Начал пить? Ему чуть больше 30 лет, а у него уже две судимости!»
«В школе меня травили и унижали»
«Защитили диссертации сестры Князевы, которые были самыми юными аспирантками в мире. В свое время 13-летняя Диана и 15-летняя Анжела Князевы на «отлично» сдали вступительные экзамены в аспирантуру Финансовой академии при Правительстве РФ. До этого девочки за пять лет освоили школьную программу, а на учебу в институте сестрам понадобилось всего три года. У них на счету более 30 публикаций, докладов, научных работ. Анжела и Диана владеют английским, немецким и французским языками, изучают итальянский и испанский».
Мы разыскали сестер Князевых в Бостоне.
Попытки связаться с девушками ни к чему не привели.
Сегодня они наотрез отказываются общаться с российскими журналистами. По слухам, девочки обиделись, что в родной стране их не поняли и не приняли.
В СМИ можно найти сухие интервью Князевых 5-летней давности. Говорят они об одном: «в жизни главное — учеба и карьера». Как правило, на диалог сестры шли только с согласия матери, которая заранее предупреждала представителей прессы: «Разговор состоится в письменной форме по электронной почте. Ни одного слова не менять».
На интернет-форумах некоторые однокурсники девушек поделились воспоминаниями о сестрах Князевых.
«Вуз они окончили за три года, но оказалось, что специалисты по международной экономике в 13 и 14 лет не нужны. Сестры пошли получать второе высшее — юридическое. И опять ни в одной конторе не потребовались дети-юристы. Затем Совет ректоров России направил девочек учиться в Стэнфордский университет в США. Программу двух лет они одолели за год. И снова, в 16 и 17, они не смогли предложить знания кандидатов наук ни одному работодателю. Лишь получив докторские степени, уже взрослые девушки стали читать лекции американским студентам в одном из университетов штата Нью-Йорк».
«Сестры Князевы учились со мной в Финансовой академии. Институт окончили за 3 года. Но за такими впечатляющими показателями стоят не умные, развитые личности, а совершенно асоциализованные дети, замкнутые. Их «за ручку приводили, за ручку уводили», общение с однокурсниками сводилось к нулю. И это касается не только общения в институте. У них совсем не было друзей и вне университета».
«Я принимал участие в передаче «Пресс-клуб» вместе с Князевыми. Девочки там рассказывали о своей мечте. Их выступление было похоже на доклад школьниц, хорошо зазубривших ответы на экзаменационные вопросы. В основном Князевы цитировали учебники, в том числе и по экономике. В их монологах не чувствовалась собственная точка зрения, изюминка, интеллект. Девочки легко манипулировали неограниченными возможностями человеческой памяти, но не могли обработать эту информацию нестандартно».
«Учились Князевы отлично, обе закончили с красными дипломами. Домашнее задание у них было готово всегда. При том, что у девочек нарушена социализация, они совершенно от этого не страдали — на контакт первыми не шли, были замкнутыми и амбициозными. Девочки-погодки всегда ходили парой и, кажется, были довольны общением друг с другом. На выпускной вечер они явились с мамой и папой, позировали на сцене, пока родители фотографировали, как они получают дипломы, и так же с родителями ушли. Недавно я позвонила человеку, который с ними общается. Его мнение: дети, замученные своими родителями. Преподаватели всячески старались идти девочкам навстречу. Однако все равно аналитических способностей в них мало — основу составляло заучивание».
Тем временем интересуюсь у Савелия Косенко, как же он общался с одноклассниками, однокурсниками, которые были старше него.
— Раньше в советских школах талантливых детей высмеивали, точно юродивых, — продолжает Косенко. — Я прошел почти всю школу экстерном. Помню, как ужасно было видеть некомпетентность учителей в их же предметах. Будучи ребенком, я замечал некомпетентность своего учителя. Это оставило отпечаток на всю жизнь. В обычной школе я выдержал всего год. Мне было 7 лет, когда меня приняли в 6-й класс. В школе меня травили и унижали ученики с подачи учителей. Поэтому родители предпочли заниматься со мной на дому. Учительница сразу объяснила одноклассникам, что я еврей и что можно на мне «ездить». После этого я весь год только это и слышал. Благо, я много учился, и у меня не оставалось времени заморачиваться на общение с одноклассниками. В 11 лет я поступил в Бауманский институт и почувствовал себя в раю. Там собрались умные и развитые ребята, до которых мне нужно было подтягиваться интеллектуально. 17-летние дети, поступающие в Бауманский, хотели больше учиться, чем гулять. Ко мне отношение было доброжелательное, поэтому у меня остались хорошие воспоминания о сокурсниках и профессорах.
— Вот и стрелок из школы 263, видимо, тоже невзлюбил своего учителя…
— Вот вы довели вопросы до сенсационности — гении против учителей, и гении побеждают. Я учился, сдавал экзамены у нескольких учителей, которые мне лично пытались мстить. Но я их прощал. Желания убить кого-то у меня не возникало. Развитым людям — неважно, сколько им лет, — не свойственен гнев. Он свойственен менее развитым детям. Поэтому называть этого стрелка вундеркиндом преждевременно.
«К 10 годам перечитал всего Толстого, Достоевского, Чехова. С тех пор не переношу художественную литературу»
Алексей Султанов родился в Ташкенте. В 6 месяцев он впервые прикоснулся к клавишам фортепиано. В два года Алеша еще не разговаривал, но уже наигрывал мелодии. В пять мальчик сочинял музыку и на слух записывал в нотной тетради свои транскрипции произведений Бетховена. В семь лет он виртуозно исполнил концертное рондо Моцарта с симфоническим оркестром.
Преподаватель музыки убедила родителей Султанова, что только изнурительный труд приведет к успеху их гениального сына.
Так Алешу лишили детства. Дни и ночи он проводил за музыкальным инструментом.
В 9 лет он исполнил Первый фортепианный концерт Бетховена.
По всей видимости, организм мальчика физически не выдержал таких нагрузок. У ребенка развилась булимия.
В 15 лет Султанова зачислили в Центральную музыкальную школу при Консерватории. В 1986 году он стал студентом Московской консерватории.
«Алеша рос своеобразным мальчиком. Его трудно было приучить к дисциплине, — писал в своих воспоминаниях профессор кафедры специального фортепиано Лев Наумов. — Психика его была расшатана. Однажды он сломал дорогой барабан, который являлся собственностью учреждения».
Султанов как мог противился системе и накануне международного конкурса размозжил кулак о стену, сломал мизинец. Перелом вынудил Султанова отказаться от участия в конкурсе.
В 1989 году Султанов был признан лучшим среди 38 сильнейших пианистов мира. После чего он стал гастролировать по концертным площадкам Европы. Но как только у него выдавалась свободная минутка, Алексей бежал прыгать с тарзанки, кататься на американских горках, играть в видеоигры. Будто наверстывал то, что упустил в детстве. Позже, когда Султанов на одном из конкурсов не получил приза, то чувство обиды за утраченное детство захлестнуло его. Он упрекал родителей — зачем превратили детство в источник страданий?
В 1991 году Алексею удалили аппендикс. Пустяковая операция выбила его из колеи. «Я ведь могу умереть. От инсульта! Эта болезнь скосила многих моих родственников», — решил Султанов. Страх смерти прогрессировал с каждым годом — музыкант стал брать с собой на гастроли прибор для измерения давления, ночами изучал медицинскую литературу.
И будто накликал беду. В 1996 году в Токио у него случился микроинсульт.
И с тех пор Алексей Султанов превратился в параноика. Он больше не сомневался, что не сегодня-завтра его разобьет паралич.
В 1998 году Султанов не прошел в финал престижного конкурса Чайковского. Это было первое поражение Алексея. На тот момент ему стукнуло 28 лет. Музыкант уже эмигрировал в Америку. Иногда приезжал с гастролями в Москву. Но это был уже совсем другой Султанов — потерянный и изнеможенный.
В 2001 году пианиста сразили подряд сразу пять инсультов. О феноменальных моторных способностях Алексея можно было забыть навсегда. Врач, который обследовал музыканта, после операции развел руками: «Картина гибели гения налицо».
Султанов ослеп на один глаз. Он не мог говорить. Левая половина тела была парализована.
Через некоторое время физиотерапевт музыканта вернула пациента к жизни. Насколько это было возможно. Алексей снова сел за фортепиано и начал играть одной рукой. Аккомпанировала ему супруга. Только зрительный зал теперь размещался в больницах и домах престарелых.
Летом 2005 года Алексей Султанов скончался.
По словам психологов, судьба этого человека типична для гения. Организм мужчины не выдержал чрезмерных нагрузок в раннем возрасте, потому рано и дал сбой.
Возвращаемся к Савелию Косенко. Вот как он вспоминает свое детство.
— Распорядок моего дня был такой: просыпался, учился, шел спать. Читать и писать я научился в 3 года. К десяти годам одолел почти всего Чехова, Бальзака, Пушкина и других. С тех пор не переношу Толстого, Достоевского и Лермонтова. После 13–14 лет художественную литературу читаю с трудом. Это опять относится к «перестаранию». Сейчас читаю техническую литературу, новости, прессу. Художественную литературу игнорирую.
— В 10 лет вы написали учебник по физике и попали в Книгу рекордов Гиннесса?
— Этот миф сочинили журналисты. Информацию перепечатали десятки изданий. Остановить их уже было невозможно. Никакого учебника и Книги Гиннесса в моей жизни не было. Чтобы попасть в Книгу рекордов, нужно было собирать какие-то документы, а мне это было неинтересно.
— У вас не создавалось впечатление, что детство у вас украли?
— Должен признаться, у меня не было друзей. Своих сверстников я сильно опережал в развитии, и у меня не возникало желания с ними общаться. Да и вообще, я редко находился среди ровесников, пока не переехал в Канаду. Здесь я начал интегрироваться в новый мир и оставил все то, что произошло в России, в прошлом. Я не могу сказать, что сильно упустил что-то в своей жизни. Жизнь — это постоянное движение и самосовершенствование. Если перестаешь грести — сносит назад.
«Я прошу прощения перед школьниками, которых обучал по ускоренной программе»
«Павлику Коноплеву было три года, когда он сам научился делать в уме сложные вычисления, а немного погодя — бегло читать университетские учебники. В пять лет он вычислял в уме логарифмы. По самоучителю освоил музыкальную грамоту и стал играть по нотам любимые песни. Чуть позже до тонкостей разобрался в закономерностях таблицы Менделеева. В восемь лет решил сложную физическую задачу.
После первого класса Павлик «перепрыгнул» в 4-й. В 15 лет он поступил в университет, в 18 — в аспирантуру.
Павлу не повезло. Он оказался в числе несчастливого процента, установленного природой, — с высоты успеха он сорвался в душевную пропасть. Коноплев оказался в психиатрической клинике.
Он умер в сентябре 2000 года. Павлу было 27 лет».
— Савелий, а вы общались с детьми-вундеркиндами?
— В целях эксперимента я преподавал несколько месяцев в той самой школе, которую закончил экстерном (школа-лицей №1524) и где меня «гнобили». Кстати, после того как я получил аттестат, школа за счет меня быстро подсуетилась и разрекламировала себя как учебное заведение, выпускающее гениев. Я преподавал там физику специализированному классу, куда собрали якобы выдающихся учеников. Мне странно было смотреть на ребят разных возрастов, которых заставляли усваивать материал как можно быстрее, но не лучше. Проблема заключалась в том, что учителя остались те же самые, со старой советской закалкой, и они не могли преподавать материал с той скоростью, которую от них требовали. Долгие годы собраний и планов не давали им возможности понять концепт материала собственного же предмета. Помню, самым юным учеником того класса был некий Данила. Он производил впечатление забитого жизнью парня. Позже я где-то читал про него. Жизнь у него не сложилась. Я знаю, что Данила поступил в МГУ в 12 лет, и потом у него начались психологические проблемы. Парня надо было учить по его возможностям, а его учили по трафарету и на скорость. Он не мог раскрыться эмоционально и почувствовать себя личностью. Мне очень жаль, что его профорсировали и, возможно, изуродовали ему жизнь. Сегодня я хочу извиниться перед Данилой и другими учениками, что их так мучили только потому, что я когда-то окончил эту школу. Моя школа пыталась повторить то, что она не дала мне в период моего взросления. Со мной занимались мои родители, дедушка, а в старших классах — профессора университетов. Моя мама спустила все имеющиеся деньги на репетиторов, и жили мы в то время очень бедно.
— Как вы оказались в Канаде?
— После окончания университета мне светила армия, куда я категорически не хотел идти. Это первая причина. И еще мы уехали потому, что в России в конце 90-х я не видел возможностей личностного и карьерного роста.
— Сегодня вы чувствуете себя умнее многих?
— Крис Рок сказал: «Если ты самый умный из круга своих знакомых — поменяй круг знакомых». Мой круг знакомых пестр, и все умны в своей сфере. Но я могу общаться с любыми людьми. Дружить предпочитаю только с тем, кто мне интересен.
— Вы женаты?
— Да, я женат. Моя жена — юрист по образованию. Она умная девушка. Говорит на трех языках. У нас двое детей. Они говорят и учатся на английском, французском и русском языках. Помимо наук занимаются спортом и музыкой.
— Вы бы пожелали своим детям такой же судьбы, как у вас?
— Они родились в другом мире, живут в спокойном обществе, им нет никакого смысла никуда гнаться. Если я вижу, что они полностью справляются со всеми нагрузками, успевают отдохнуть и поиграть, тогда я добавлю еще один музыкальный инструмент или еще один вид спорта. Чтобы везде успеть, надо двигаться медленно и размеренно.
— Чем вы занимаетесь в Канаде?
— Владею и управляю несколькими интернет-маркетинг-компаниями. Я достаточно обеспеченный человек. Живу в Монреале. То, что было в России, — это одна часть жизни, сейчас я живу другой, взрослой и осмысленной жизнью.
— Часто бываете в России?
— Я не был в России с тех самых пор, как моя семья эмигрировала оттуда. Хотя часто посещал другие республики бывшего СССР. Но именно в Россию не хотел возвращаться. Сначала присутствовал страх перед армией, а потом выработалась какая-то паранойя. Но я слежу за новостями и событиями в России, у меня там много друзей.
«Программированию меня научили. А жизни — нет»
Многие родители настолько жаждут сотворить кумира из собственного ребенка, что идут на жестокие эксперименты. 10-летняя Диана Садовникова подала в суд на своего отца. Она не вынесла отцовских стараний сделать из нее совершенство. Максим Садовников растил дочь разносторонней: она выступала на первенстве Москвы по гимнастике, пела с Гурченко и читала множество умных книг. Но какую цену пришлось заплатить ей за эти достижения? В год отец выгнал мать дочки, чтобы та не мешала его педагогическому проекту. Режим Дианы с малолетства был расписан по минутам: подъем в шесть утра, пробежка 12 километров, несколько часов — гимнастика, затем чтение умных книг, выбранных отцом. За съеденную конфету — дополнительный кросс. Для закалки характера отец сажал дочь на хлеб и воду, бил скалкой...
«Да, я самореализовываюсь таким образом, понимаете? — признавался Садовников. — А что в этом плохого? Я в Диану столько сил вложил! Уволился с интересной работы. До этого был светотехником в фирме, занимающейся организацией концертов. Ездил по всей стране с гастролями. Чтобы Диана одна не оставалась, стал обычным электриком».
В 10 лет Диана подала в суд на отца. Садовникова лишили родительских прав. Девочку отправили жить в приют.
Максим Александрович от дочери отказываться не собирался: писал жалобы в разные инстанции.
Вскоре Диана сбежала из приюта и вернулась к отцу. Продолжила утренние пробежки, чтения книг, игру на фортепиано до изнеможения...
Мы попытались найти эту семью.
Садовниковых будто след простыл...
Десятки трагических историй про искалеченные судьбы маленьких гениев можно найти на тематических интернет-форумах.
«Я была знакома с мальчиком, который поступил на физфак МГУ в 12 лет. Газета «Пионерская правда» о нем писала. Я с ним познакомилась, когда он учился на последнем курсе. Мать лишила сына детства. Сразу окунула его во взрослый мир. Вот и законсервировалась у него душа на уровне 12 лет. Его так всю жизнь Киндером и называли. Девушки у него позже появились, но крыша у него поехала. Мама с ним все 5 лет в одной комнате в общаге жила… Ближе к концу института он признался, что ненавидит ее. Жалко парнишку. Последнее, что я о нем слышала, — он учился в аспирантуре философского факультета. А потом он пропал. Никто из наших однокурсников больше о нем ничего не слышал…»
«У меня в классе училась девочка-вундеркинд. Ей было 12 лет, когда она окончила школу. Родители ее на руках носили. Девочка не знала, что такое игрушки, первая любовь, занималась только учебой. Недавно я встретил ее маму — она продавала цветы в переходе. Поинтересовался судьбой ее дочери. Та — в слезы: «Дочь стала пить, курить, из дома уходить, а сейчас лежит в психиатрической клинике».
«У нас в школе был умный паренек. В 6-м классе знал два языка программирования. Учитель информатики поражался его знаниям. Прошли годы. Сейчас тот пацан работает продавцом мобильных телефонов. Недавно я его встретил, разговорились. На мой вопрос, почему не стал программистом, он ответил: «Программированию меня научили, а жизни нет».
В мире всего один процент детей-гениев.
Счастливых людей среди них еще меньше.
